Но это не значит, что я готова проглотить эту историю целиком. Тренер Миллер с его громадными кулачищами явно обижен из-за каких-то событий, которые произошли почти двадцать лет тому назад.

Он замечает наши сомнения и встает из-за стола.

– Верите вы мне или нет, это не изменит того факта, что Билли Гриффит был злобным, подлым ублюдком, который мог подойти к вам сзади, ударить ножом и смыться прежде, чем вы успеете заметить кровь. Поспрашивайте еще. Уверен, вам будет нелегко отыскать кого-либо, кто скажет что-то другое. А теперь мне нужно идти на урок, пока эта шпана все там не разнесла. – Он стоит и смотрит, как мы выходим. Он так торопится закрыть за нами дверь, что забывает даже про корзины с инвентарем. Почти выйдя в коридор, он спрашивает, держась огромной рукой за дверной косяк:

– Вы верите в карму? Потому что это первое, о чем я подумал, когда узнал, что случилось с Билли.

Мы с Дэйвом возвращаемся по коридорам Хэнкока, по пути стараясь осмыслить то, что нам поведал тренер Миллер. Я хотела сунуть палец в мутную воду прошлого моего мужа. А вышло так, будто меня с головой окунули в ледяную прорубь, и это совершенно оглушило и ошеломило меня.

– Ты веришь ему? – спрашиваю я, когда мы сворачиваем за угол и идем вдоль целой стены из грязных и помятых шкафчиков под гигантской растяжкой «Вперед, дикие кошки! Будьте беспощадны!».

Дэйв пожимает плечом и кривит рот в усмешке, которую я очень хорошо знаю. Против своего желания он по крайней мере частично верит в то, что мы услышали.

– Мы могли бы проверить это в местном отделении полиции. Если Уилл действительно торговал наркотиками, возможно, он попадал в неприятности. В полиции, возможно, остались записи.

– Наверное, – вздыхаю я. – И я понимаю, что Уилл не хотел говорить о смерти матери. Я прекрасно понимаю это. Но эта история, которой он меня кормил, о том, что она умерла от рака? Я плакала, Дэйв. Правда. И он сыпал медицинскими терминами. Знал все симптомы и то, как прогрессирует рак. Ты просто не сможешь так. Он, должно быть, несколько недель потратил на изучение того, что пишут про меланому в Интернете. Мне кажется, люди так врут, только когда что-то вынуждает их это делать.

Дэйв толкнул дверь, ведущую на лестницу, и отступил в сторону, пропуская меня вперед.

– Думаю, да.

– И хорошо, пусть его отец был не самым приятным человеком. И ему не хотелось об этом говорить. Но почему просто не сказать, что у них плохие отношения? Зачем врать и говорить, что он вообще его не знал?

– Ты у нас психолог. Что может заставить человека заново придумать себе восемнадцать лет жизни?

– Или больше. Я теперь совсем не уверена, знаю ли что-то о том времени, когда мы еще не были знакомы. Я не утверждаю, что верю всему, что сказал тренер Миллер, но он описал неблагополучного ребенка, и, даже если только часть рассказанной им истории правда, нельзя оправиться от подобного – если это вообще произойдет – без серьезной терапии. Вот почему мне мало показаний одного свидетеля. Мне необходимо поговорить с их старыми соседями, разыскать других учителей и одноклассников. Тренер Миллер не может быть единственным, кто помнит Уилла.

Дэйв кивает, соглашаясь, и мы оказываемся прямо перед выходом из школы. Охранник, завидев нас со своего места у дверей, задирает подбородок.

– Нашли то, что искали?

– Да, – говорит Дэйв, а я в это время тычу большим пальцем себе за спину, в глубину здания, в направлении библиотеки.

– Пойдем еще раз посмотрим альбом. А еще лучше, давай сделаем несколько копий.

– Не нужно.

– Что? Почему?

Он взглядом призывает замолчать, наклоняется поближе и цедит сквозь сомкнутые зубы:

– В машине расскажу.

Охранник бормочет с таким видом, будто ему все равно:

– Распишитесь перед уходом.

Дэйв расписывается за нас обоих, и мы выходим на лютый холод. Пока мы были внутри, небо затянули стальные облака, отчего на улице похолодало сразу градусов на десять. Я дрожу и плотнее запахиваю воротник куртки, а Дэйв, наоборот, расстегивают свою и, самодовольно улыбаясь, достает из-за спины альбом 1999 года.

Я таращу глаза.

– Ты его украл?

Он поджимает губы.

– Мне больше нравится определение «позаимствовал».

– Индия подумает иначе. И когда она заметит пропажу, ей не придется гадать, чьих это рук дело. Наши имена есть в журнале посетителей, Дэйв.

– Не беспокойся. Когда я сказал, что позаимствовал его, я подразумевал, что мы вернем альбом, как только снимем с него копию. Мы положим его на место, прежде чем Индия заметит пропажу.

– Ты не можешь знать наверняка. Что, если она все же заметит? И разыщет меня в Лейк-Форест?

Он закатывает глаза.

– Сложно, наверное, все время так переживать?

Я люблю своего брата, но в этом мы с ним не похожи. Я живу в мире, где правила существуют, чтобы их соблюдать, а он считает, что они только создают неудобства. Особенно те, которые мешают лично ему. Дэйв кладет ноги на стул и часто срезает путь через автомобильную стоянку, а еще ходит в кинотеатр со своей едой, и ему все сходит с рук. Он говорит, что весь вопрос в том, как к этому относиться, и он прав. В нем есть внутренняя смелость, которая привлекает людей, и они забывают, что он только что прошелся им по ногам, чтобы оказаться первым в очереди.

Внезапно дверь школы распахивается, и на улицу высыпает толпа подростков. Они несутся по ступенькам прямо на нас со всей скоростью и энергией, скопившейся за восемь часов сидения в классе.

Дэйв хватает меня за руку и тащит на улицу.

– Давай быстрей, пока они нас не затоптали.

Выйдя на улицу, мы садимся в арендованный автомобиль, и тут у меня звонит телефон, и на экране высвечивается незнакомый номер. Я прижимаю телефон к уху:

– Алло?

В ответ я слышу высокий и резкий женский голос:

– Айрис Гриффит?

– Да.

– Меня зовут Лесли Томас. Я звоню из Центра помощи семьям…

– Что случилось с Маргарет Энн?

– Энн Маргарет, – шепчет Дэйв. Он заводит двигатель, но не трогается с места.

На другом конце провода отвечают не раздумывая:

– Энн Маргарет в настоящий момент отсутствует, но я надеялась, что смогу задать вам несколько вопросов.

Я на секунду отвлекаюсь, пытаясь вспомнить, как все-таки правильно. Энн Маргарет или Маргарет Энн? В любом случае эта женщина застала меня врасплох.

– О, я… Простите, мне не совсем удобно разговаривать.

– Это займет всего пару минут. Мне стало известно, что несколько семей объединились и подают на «Либерти эйрлайнс» иск о причинении смерти в результате противоправных действий. Вы тоже с ними?