19–21 год Университет — непрекращающийся флирт, объятия украдкой, но дальше дело не идет, пока на выпускном балу не происходит воссоединение с Кельвином, — в отместку за два года моих девичьих страданий я соблазняю его и бросаю, как перчатку.

22 года Саймон, и этим все сказано.

23–24 года Веселье, флирт, друзья и большой жирный ноль в графе «серьезные отношения».

Ну да. на любовном поприще я особых успехов не добилась, ну и что такого, я вас спрашиваю? Я вообще не уверена, что хочу влюбляться без памяти. Подобные чувства труд но контролировать, а бесконтрольные эмоции приносят одни огорчения.

И потом, каковы шансы встретить настолько подходящего человека, чтобы провести с ним остаток жизни, учитывая, как сильно ты сама меняешься в этом возрасте?

Это то же самое, что сказать: «Я буду носить одну и ту же прическу всю жизнь, потому что сейчас она мне идет». Только вообразите себе такое. Те, чья молодость пришлась на семидесятые, разгуливали бы с огромными начесами, а что касается восьмидесятых… думаю. Мадонне пришлось бы за многое ответить!

Мама старается свести меня с Саймоном с той же настойчивостью, с какой она пытается запихнуть меня в наряды от Лоры Эшли, в то время как мне хочется наслаждаться Донной Каран, отрываться с Николь Фари или терять голову от Москино.

Я вот что пытаюсь сказать: я не знаю, чего хочу, но знаю, чего не хочу, и пока этого вполне достаточно — и для мамы, и для меня.

На кухне Ники энергично размешивала что-то в миске деревянной ложкой и смотрела «Юного шеф-повара» по портативному телевизору.

— Двенадцатилетние сопляки готовят потрясающее суфле за полчаса, а у меня даже тесто для йоркширского пудинга не получается, — вздохнула она.

— Дай я попробую. Мама утверждает, что я еще не вышла из детского возраста.

Я забрала у нее миску и начала с удвоенной энергией размешивать тесто.

— Хорошо провела время? — с сарказмом спросила Ники, наблюдая, как я разбрызгиваю тесто по кухне.

— О да, просто великолепно. — Я усмехнулась. — Мама считает, что на данном этапе жизненного пути я должна быть замужем за акулой бизнеса, иметь штук пять детей, вести светскую жизнь принцессы Монако, а в карьерном плане наступать на пятки Биллу Гейтсу. А раз всего этого у меня нет, я просто нарыв на теле общества.

Ники налила мне вина из огромной бутылки, которую успела наполовину выдуть, уселась за стол и принялась чистить горох.

— Значит, обед прошел хорошо?

— Не спрашивай.

— Все так плохо?

— Даже хуже. Она подстроила совершенно случайную встречу с Саймоном в ресторане.

— Саймон… Ты ведь не Саймона Рафферти имеешь в виду?

— Именно его. Единственного и неповторимого, занудного болвана. Я чуть со стула не свалилась от неожиданности, думала, я сплю и вижу кошмарный сон. Похоже, это часть ее хитрого плана, призванного втянуть меня в респектабельную, нормальную человеческую жизнь. Видимо, Саймой Рафферти является обязательным элементом этой жизни, хотя я этого постичь не в состоянии. Не знаю, с чего она взяла, что он просто создан для меня.

— Но он просто идеальный вариант, моя дорогая. — Ники довольно сносно изобразила мою маму. — У него надежная, респектабельная работа, свой дом в хорошем районе, хорошая семья, никаких скелетов в шкафу, никаких болезней, он даже гладит трусы…

— А почему ты мне раньше не сказала? Бронируй места в ресторане, я выхожу за него завтра.

— У тебя что, плохое настроение?

— С чего ты взяла?

— Ты просто прикончила йоркширский пудинг в зародыше, так что доказательства налицо. А я надеялась, что ты будешь в хорошем настроении. — Она долила вина в мой бокал, хотя я сделала всего пару глотков. Если бы я не знала ее так хорошо, то подумала, что она хочет меня напоить.

— Ты что-то натворила? — Я вдруг заподозрила неладное.

— Натворила? — Ники поджала губы и принялась внимательно рассматривать стручок, который держала в руках. — Ну, я просто думала о твоей карьере.

— Ты хочешь сказать, об отсутствии карьеры? Об абсолютном и несомненном несуществовании карьеры? О моей несбыточной карьере?

Ники нахмурилась, перегнулась через стол и опять доверху наполнила мой бокал.

— Пожалуй, у меня есть решение этой проблемы, — сказала она, усаживаясь обратно на место.

То, что она не смотрит при этом мне в глаза, немного настораживает.

— А, понятно, ты слышала что в нашем «Макдоналдсе» производят дополнительный набор

персонала. — Я нервно рассмеялась.

— Ну-у-у… не совсем.

— Ники, что ты задумала? — Я заволновалась всерьез.

— А кто сказал, что я что-то задумала? — невинно спросила она.

— Твое лицо. На нем все написано. Я всегда знала, когда ты собираешься выкинуть какой-нибудь номер, даже в детстве. Ты такая примерная девочка, что даже при мысли о чем-то сомнительном у тебя делается ужасно виноватый вид.

— Ну хорошо, может быть, у меня появилась идея…

— Насчет чего? — не выдержала я, когда она снова надолго замолчала.

— Насчет твоей работы. Ты хорошо поработала на меня, знаешь ли, а ведь у многих других женщин те же проблемы. Люси с радостью заплатила тебе за потраченное время, и притом неплохо заплатила. Если я подыщу еще кого-нибудь, ты сделаешь это снова?

— Ники, о чем ты говоришь?

— Я говорю, что ты могла бы делать для других женщин то нее, что для меняй Люси… следить за неверными мужчинами, выводить их на чистую воду. Что скажешь? — Она нервно смяла пустой стручок.

— Что скажу? — Я не верила своим ушам. — Скажу, что ты сошла с ума. Мама только что говорила, что ты плохо на меня влияешь, и, возможно, на этот раз она была права!

— Ну да, это звучит нелепо, но я не думаю, что на самом деле это такая уж безумная идея.

— Не думаешь?

— Разве нелепо было уберечь меня от свадьбы с мошенником и вруном?

— Ну нет… нет, конечно.

— Подумай об этом, Аннабел. Тебе звонят и в последнюю минуту отменяют свидание. Объяснения звучат правдоподобно, но разве не чудесно иметь возможность узнать наверняка, говорит ли он правду?

— Ники, а как же взаимное доверие?

— Безусловно, оно существует в идеальном мире, но мы-то знаем, — в ее глазах мелькнула тень, она едва слышно вздохнула. — что этот мир далеко не идеален. А если ты подозреваешь, что твоя вторая половина может не устоять перед искушением?

— В смысле? Истребить месячный запас печенья?

— Нет. — Она засмеялась. — Он может пойти куда-нибудь с друзьями, выпить, познакомиться с симпатичной девушкой, ему всё поднесут на блюдечке, и он подумает: «Да какого черта? Она никогда не узнает». Разве тебе не хотелось бы знать наверняка, кому ты собираешься отдать свою руку и сердце? По пути ли вам?