— Это ты, что ли, неслась? — со здравым скепсисом спросила я, прекрасно помня, какая Маринка трусиха.

— Ну да, — слегка обиделась она. — Не одна, а с Павлушей! А однажды, представляешь, он устроил мне такое блиц-испытание — это он так называет «блиц-испытание» — прямо в центре города! Ну почти! Я сидела за рулем машины, а он выскочил из-за угла, как рявкнет: «Поехали»! Я ка-ак ударила по педали! До сих пор не понимаю, как нас менты не остановили!

Я заметила, что взгляд Павла стал сосредоточенным и жестким.

— Готов кофе? — спросил он.

— Да-да, уже-уже, — суетливо пробормотала Маринка, — вот, пожалуйста!

Она поставила перед ним чашку, потом перед Романом, а потом подала и мне.

Я не поняла внезапной Павловой скромности и поинтересовалась — ведь надо же было поддержать разговор:

— А когда же это произошло?

— На машине-то в центре? — переспросила Маринка. — А я не помню! — с обескураживающей непосредственностью сказала она, и я обратила внимание, что Павел расслабился, а рука Романа снова начала все тот скучный путь, уже два раза ею пройденный.

Маринка пододвинула свой табурет ближе к столу, села рядом с Павлом и погладила его по руке.

— Вспомнила! — вдруг сказала она. — Ну да, верно! В тот день еще объявили, что магазин ювелирный ограбили! Помнишь, Павел, я тебе говорила, а ты сказал, что… ой!

Маринкино «ой» заставило меня поднять глаза.

На меня в упор смотрел Павел и взгляд его в этот момент был так страшен, что я растерянно повторила последние Маринкины слова:

— Магазин ограбили, говоришь?

Павел с силой оттолкнул от себя стол и вскочил.

С грохотом полетела брошенная на пол табуретка.

— Ты кончай эти шутки! — прикрикнул на него Роман, ловко уворачиваясь от пролитого на стол кофе из его чашки. — Что за прыжки, мать твою?!

Павел молчал, молчала и я, продолжая упорно разглядывать его.

— Паша, ты что? — тихо спросила Маринка. — Ты что, Паша?

— Поняла, значит, Ольга? — с тихой угрозой спросил меня Павел и, хотя я еще не до конца сообразила, что, собственно, происходит, но после его слов у меня уже не оставалось сомнений.

— Это ты все сделал? — спросила я.

Он кивнул.

— Не только я, как ты поняла, но и твоя Марина тоже. Она втемную сыграла в мою подельницу, — гнусно ухмыльнулся Павел. — Что, не нравится?

Я промолчала, спешно соображая, что же происходит, и отказываясь признаваться самой себе в этом неожиданном открытии.

Мои сомнения разрешил Павел.

— Я завтра собирался обсудить этот вопрос, но, видно, карты легли по-другому, — сказал он.

— Павел, ты что? — повторила Маринка, все еще ни о чем не догадываясь.

— Молчи! — резко бросил ей Павел, как собачонке, и Маринка замерла с полуоткрытым ртом.

Роман тоже непонимающе воззрился на него, но молчал.

— Так вот, значит, Ольга Юрьевна, — сказал Павел, — я прослушал кассетку, которую вы обронили в сумочке. Собственно, ради нее все и было затеяно.

— Ты про что это говоришь? — наконец подал голос Роман.

— Молчи, дай мне договорить, — рявкнул Павел и выдернул из кармана руку с пистолетом. — Всем молчать и слушать меня! — Повторил он, отходя к кухонному окну. — Я хочу, чтобы вы, Ольга Юрьевна, хорошо запомнили вот что: если возьмут меня, то я не партизан и молчать не стану. Ваша Мариночка пойдет со мной соучастницей, хотя она и не понимала, что происходит! Но вы-то это понимаете?

Я молчала, будучи не в силах пошевелиться от навалившегося на меня ужасного открытия.

— Ей — срок, вы — свидетельница на суде, ваша газетка не оправится от скандала, и хана всему вашему бизнесу и светлым перспективам. Вопросы есть?

Я не в силах была шевельнуться.

— Павел, ты что?.. — потрясенно шептала моя секретарша, как заезженная пластинка. На ее расширенные глаза навертывались слезы. Роман замер и с полуоткрытым ртом оглядывал всю нашу компанию.

В это время позвонили во входную дверь.

— Кто это? — дернулся на меня Павел, и это словно вывело меня из ступора.

— Не знаю. Я никого не жду. Может быть, соседка, — тихо предположила я.

В дверь настойчиво позвонили еще раз, и еще.

Павел вполголоса выругался.

— Вам двоим молчать и не шевелиться, — бросил он. — А ты, Ольга, идешь со мной и открываешь дверь! Поняла? И без шуток! Я тебя предупредил: молчать не буду!

Я встала. Павел взял меня под руку и потащил к двери. Пистолет он спрятал в карман.

— Веди себя естественно! — прошипел он мне в ухо, и я через силу кивнула.

Я даже не стала смотреть в дверной глазок: не все ли равно, кто там пришел, если повалили такие события? Хуже все равно уже не будет. Просто не может быть хуже, чем есть сейчас.

Открыв дверь, я увидела за нею Виктора.

Не успев сказать и слова, я оказалась откинутой в сторону. Виктор, как всегда, все понял с первого взгляда, да, наверное, он никуда и не уходил, а оставался все время рядом с домом. Не знаю почему.

Отшвырнув меня, он бросился на Павла. Тот отскочил, попытался отбить прямой удар Виктора, у него это не получилось, и тут вмешался Роман.

Я даже не успела заметить, как он подскочил к нам. Пытаясь помочь Виктору, он только помешал ему, попав как раз между ним и Павлом. Павел толкнул Романа на Виктора и выскочил на лестничную клетку.

Послышался топот: Павел убегал.

Виктор рванулся за ним, но я крикнула:

— Не уходи!

Как робот, мгновенно остановившись, Виктор недоуменно взглянул на меня.

— Пусть уходит! — тихо сказала я.

Роман сконфуженно поднялся с пола.

— Извините, — пробормотал он, — я хотел как лучше…

Я махнула рукой, и тут мы услышали на улице выстрел. Потом еще один, и потом еще. Там явно что-то происходило.

— Никто не выходит, — быстро проговорила я, Виктор кивнул и захлопнул дверь.

Мы побежали в кухню, где за столом с совершенно потерянным видом сидела Маринка.

— Оля… — начала она, но я молча выключила свет и подбежала к окну.

На улице перед домом стояла машина. Свет в салоне был включен, фары тоже, и они освещали лежащее на земле тело. Мне сверху было видно, что это Павел. Стоящий рядом с ним человек с пистолетом поднял голову, и я узнала капитана Зеленцова.

— Вот тебе, бабка, и Спидьев день, — пробормотала я, — ну такого поворота я никак уж ожидать не могла.