– Полагается еще спрашивать почему, – подсказал рассказчик. – Ответ: незаконнорожденный сын одного из министров. Оттого и скрывает свою биографию…

Но Барруда уже не слушал. Он увидел побледневшего виновника торжества, входящего под ручку с Шаровым, и поспешил к ним:

– Что-нибудь случилось, Володя?

– Так, маленькие шалости нашего большого ребенка, – ответил народный избранник. Взял с подноса официанта бутылку французского коньяка, налил половину фужера и залпом выпил.

США. Нью-Йорк. 2000 года. Март

На страничке электронной почты имелось пятьдесят новых сообщений. Алекс просмотрел адреса их отправления. Он ждал письма из Москвы, но адреса с приставкой «ru» не обнаружил. «Почему он не отвечает? – злился Слободеки. – Или обиделся на что-нибудь?» И еще раз перечитал свое послание. Как будто все выдержано в рамках приличия. Другую поступившую почту читать он не стал. Сейчас должна появиться Линда Кели. Алекс поднялся с кресла, потянулся, крутанул сальто, походил на руках. Хотя бывший спортсмен начинал привыкать к новой роли, сидеть на одном месте ему было трудно. Вернувшись в нормальное положение, вздохнул и уселся снова.

За первую неделю трудовой деятельности в его кабинете на тридцать седьмом этаже нью-йоркского небоскреба произошли изменения. На столешнице «кленового листа» появился компьютер, телефон и факс. Чтобы не урезать поле деятельности Марии Альбертовны, прямой номер он выдал ограниченному кругу лиц. Его получили родители, Семен Сотов, заместитель Маур, двенадцать директоров и двое из прежней институтской жизни – сокурсник Майкл Левин и красотка Кэт Томпсон. Все остальные продолжали связываться с владельцем компании через секретаря.

Алекс хоть и одобрял пристрастие дедушки встречаться с людьми лично, но решил все же часть встреч заменить беседой по телефону и перепиской по электронной почте. Старый Слободски до конца дней так и не освоил компьютер и относился к нему с неприязненной опаской. Для Алекса электронный помощник стал частью жизни еще со школы.

– Господин директор, Линда Кели звонила из машины. Она уже близко, просила извиниться, что из-за пробки на мосту на несколько минут опаздывает.

– Да, пробки в городе не новость. Надо их учитывать.

– Не ругайте ее, она очень работящая. – Секретарша хотела еще что-то добавить в защиту Линды, но Алекс ее перебил:

– Ладно, тетя Маша, пусть не волнуется…

Сегодня за директорским столом молодой босс чувствовал себя куда увереннее, чем в первый день. В основных хитростях своей компании он уже разобрался. Не в тонкостях технологии изготовления алкоголя, конечно, для этого требовалось значительно больше времени, а в главных слагаемых успеха его реализации. Это оказалось не так уж трудно. Рынок жил по схожим законам, чтобы ты не продавал, – джинсы, презервативы или танки. Основная задача продавца – зомбирование потребителя. Чем крупнее компания, тем больше она должна тратить на это сил и денег. Вложишь миллион в рекламу, получишь полтора дополнительной прибыли. Вложишь два, получишь четыре. И так далее, в пропорциональной зависимости.

Самый сложный, требующий ума, таланта и энергии участок – работа с клиентом. Этим в синдикате Слободски и занимался американец немецкого происхождения Ганс Маур. Казалось бы, для подобной миссии нужен внешне обаятельный, вечно улыбающийся маклер-супермен. А господин Маур являл собой полную тому противоположность. Шестидесятилетний Ганс не отличался красотой, часто бывал угрюм и резок в суждениях. А заместитель босса и не стремился к публичной деятельности. Он терпеть не мог репортеров, не давал интервью, всячески избегал возможности увидеть свои портреты в прессе. На вопрос почему, зло отвечал: «Пусть там красуются те, кому кроме своего лица и тела показать нечего». Маур решал стратегические задачи, выпуская на прямой контакт с общественностью дочь брата Линду Кели. Несмотря на свои двадцать семь лет, ангелоподобная блондинка имела мертвую хватку и могла работать по двадцать шесть часов в сутки. Ее безупречные зубки годились не только для обворожительной улыбки, Линда умела больно кусать конкурентов.

Алекс еще не успел познакомиться с Линдой. Она разъезжала по Америке, подстегивая спрос на продукцию их компании. И лишь накануне вечером Ганс Маур попросил принять племянницу, сообщив, что она подготовила для молодого босса нечто интересное. Алекс уже расписал свой предстоящий день. Чтобы выкроить время для Линды, ему пришлось сократить несколько встреч. Все. же он успел выслушать группу сотрудников из Калифорнии, которые предлагали новшества в транспортировке алкоголя через океан, обсудить с Мауром участие в международной выставке в Брюсселе и ознакомиться с динамикой продаж безалкогольного пива, недавно запущенного в производство.

– Господин директор, Линда в приемной, – доложила Мария Альбертовна.

– Пусть заходит…

Линда вошла в кабинет, как к себе домой. Кивнув Алексу, словно старому знакомому, по-хозяйски открыла бар, налила в стакан содовой и развалилась в кресле:

– Значит, теперь ты мой работодатель.

– Так получилось. Не нравлюсь?

– Нет, почему же? Ты парень сексапильный, это годится. А вот одеваешься, как хиппи. Неверный имидж. Я тобой займусь, – пообещала она, потягивая воду.

– Я такой, какой есть. И заниматься мной не надо, – сухо заметил Алекс. Он не любил бесцеремонного обращения незнакомых людей.

– Не ершись. – Линда сделала большой глоток и отставила стакан. – Я тоже такая, какая есть. А имидж босса входит в круг моих обязанностей. Не нравлюсь, можешь уволить. Без места не останусь…

– Я не собираюсь тебя увольнять, но и насильно держать не стану. – Алекс старался говорить миролюбивым тоном. – Что же касается моего имиджа, я в состоянии сам о нем позаботиться.

– Хорошо, шеф. Вопрос закрыт. Будем считать, что познакомились. Давай ближе к делу. Ганс сказал, что ты собираешься в Москву. Хочешь, я поеду с тобой?

– Не знаю. – Слободски впервые видел эту молодую женщину, и пока кроме раздражения никаких чувств к ней не испытывал. Поездка в Россию для внука Ивана Алексеевича означала больше, чем деловая командировка, и портить ее бесцеремонной попутчицей ему не хотелось.

– Когда будешь знать?

– Я подумаю.

– Подумай, но имей в виду, в койку к тебе не прыгну, даже если попросишь. Ты не в моем вкусе. Это раз.

– Есть еще и два?

– Есть. Муси-пуси с боссом по рукам и ногам связывают, а я девушка независимая. Продаю только душу, а тело девственно держу в своем личном банке под проценты.

– И много тел в твоем личном банке?

– Только мое. Поэтому и процент высокий.

– Инфляции не боишься?

– Как говорят французы, кто ни рискует, тот не пьет шампанского… И хватит обо мне.

– Согласен, хватит. С чем пришла?

Линда открыла сумочку, достала электронную записную книжку и пробежалась по кнопкам: