С Бреттом я больше не разговаривала, поэтому так и не смогла его поблагодарить за то, что он познакомил меня с новой мной. И с новой моей любовью — Сэмом Куком.

Прошло тринадцать лет. Я по-прежнему люблю Сэма Кука, и мне по-прежнему время от времени нужна фея-крестная.

В моем телевизионном шоу есть рубрика «Эми погружается», в которой я беру интервью у людей со всякими интересными профессиями или у тех, кто просто нестандартно живет. И как-то раз я снимала выпуск с матчмейкером, который в итоге не вышел. Эта женщина не только позволила мне задать ей вопросы о работе, но еще и меня решила пристроить. Сразу после нашего разговора я должна была встретиться с мужчиной, которого она мне подобрала.

И это был самый неприятный опыт при записи «Эми погружается». На минуточку, у меня были выпуски, где я беседовала с чуваком, который отрицает изменение климата, с пикап-мастером, с социопатом, у которого был подтвержденный диагноз. Но от этой женщины меня накрыло сильнее всего. Я до сих пор бешусь и чувствую себя раздавленной одновременно. Перед интервью она меня оценила по фотографиям в сети и записям моих выступлений. Про парня, с которым она собиралась устроить мою судьбу, она рассказала очень мало, но всячески подчеркивала, что такими не разбрасываются. Описала она его так: шесть футов росту, симпатичный, спортивный. Уверяла, что он смешной, все хохочут над его меткими постами в Facebook. Взялась даже просвещать меня, насколько чувство юмора ценное качество, словно говорила с инопланетянкой, которая раньше никогда с человеческими эмоциями не сталкивалась. «Когда сцепишься с кем-то языками, становится весело и легко — так и чувствуешь: в воздухе нарастает напряжение».

От того, как она меня поучала (меня, женщину-комика тридцати одного года) касательно сексуальной привлекательности и юмора, от ее менторского тона у меня желчь к горлу подступила. Она спросила, как я собираюсь разбить лед в разговоре с мужчиной. Я поинтересовалась, не должна ли я, по ее мнению, «толкнуть его голову вниз, словно взрываю динамит — пууфф».

— Нет, — сказала она совершенно серьезно. — Потому что так вообще-то делают мужчины. Вы же женщина, — напомнила она мне. — Вы должны быть леди. Вы должны сделать все, чтобы ему понравиться. Так что давайте я вам намекну, чего ждать. — Она выдержала паузу, — Думаю, вам нужно просто расслабиться и позволить ему всем рулить.

Потом она с видом знатока отметила, что у меня, наверное, до сих пор никого и нет как раз из-за моих бесконечных шуток про секс. (Разве можно такое говорить и быть леди? Да отсоси, сводница!)

Если вы смотрели мое шоу, то знаете, что я всю себя готова показать на экране. Я надеваю всякие уродские костюмы, со всех сторон демонстрирую тело. Я пишу о том, что меня по-настоящему задевает, и часто шучу над собой. Но на том интервью, признаюсь, я себя чувствовала беззащитной, как никогда. Выслушать от «специалиста» по отношениям, почему я не привлекаю мужчин, а потом заставить себя пойти и встретиться с мужчиной, которого она выбрала и который, возможно, мной заинтересовался, было очень страшно.

Когда интервью закончилось, я пошла в бар на свидание с этим чуваком. Назовем его Рекс. Меня даже сейчас мутит, когда я об этом пишу. Я ждала у стойки, и вся моя уверенность, вера, что я чего-то стою, утекала сквозь потные ладони, которыми я вцепилась в бокал вина, словно только благодаря ему и могла удержаться. У меня было дурное предчувствие. Я не была готовой к такому. Но вряд ли что-нибудь могло подготовить меня к тому, что вошло в дверь.

Увидев Рекса, я ощутила себя «Титаником», перед которым появилось скопление айсбергов, и Рекс был одним из тех, которому и предстояло меня в конце концов потопить. Вот он входит. Года пятьдесят три, в джинсовой рубашке, сверху кожаная жилетка. Ростом где-то пять футов девять дюймов (на целых три дюйма ниже, чем описала сводница), пересаженная шевелюра и нехилое брюшко. Не смущаясь, он предъявил миру волосы с проседью на груди — верхние четыре пуговицы были расстегнуты, это позволило выставить напоказ (я не шучу) подвеску из акульего зуба. Свои же зубы Рекс, судя по всему, недавно отбелил, и ему не терпелось ими сверкать почаще. Это было нетрудно, его так заводил собственный загар, что улыбка с его лица не сходила вообще.

Я купила ему выпить, мы обнялись в честь знакомства. Сердце у меня упало и вывалилось из вагины, едва мы встретились глазами, таймер включился в ту же секунду. «Даю ему ровно полчаса», — подумала я. Сосредоточилась изо всех сил на том, чтобы быть любезной. Рекс меня ни о чем не спрашивал, и я это оценила, я была не в настроении откровенничать. Да и времени в любом случае не хватило бы, он ведь должен был мне рассказать о своей группе, играющей каверы на Брюса или Билли. Рекс много разорялся о том, какой он человек, пялился на мои сиськи, был так поверхностен, что я поняла, в какую минуту именно он решил, что захочет со мной секса. Я считала вдохи и выдохи. Улыбалась, пыталась излучать радость, но это было нелегко, потому что чувак на самом деле был наглый и мудаковатый. Прошло минуты двадцать две, и я решила закругляться. Сказала, что у меня много работы и что очень рада была познакомиться. И тут он выпалил буквально: «А ты милая. Сваха мне сказала, что ты (цитирую) не модель, но, по-моему, она не права». От этого мое сердце, давно выпавшее из киски, пошло дальше, пробурив дыру в земной коре, мантии и ядре. Это что, и было то самое «сцепиться языками», о котором вещала матчмейкер? Сексуальное напряжение, надо понимать, можно уже ножом разрезать? Я решила убедиться, что не ослышалась.

— Что именно она сказала? — спросила я.

— Ну, — принялся объяснять Рекс, — я не был уверен, идти ли на это свидание, нервничал, и она сказала: «Не волнуйся, она не модель».

Я заметила, что сообщать об этом мне было довольно невежливо. Я бы обошлась и без ее комментариев по поводу моей внешности. Рекс в свою защиту сказал, что сам с ней не согласен. Я начала было излагать ему, почему говорить мне такое все равно мерзко, но потом подумала: «На фиг, с чего я распинаюсь перед чуваком, который родился, когда президентом был Эйзенхауэр, и которому нравится таскать возле сердца куски дохлой акулы?» Поблагодарила, что потратил на меня время, обняла на прощанье и ушла.

По мне будто катком прошлись. Не только по мне, по всем одиноким женщинам в мире, которые пытаются с кем-то познакомиться. Мне хотелось забежать на самый верх Эмпайр-Стейт Билдинг и объявить, что они достойны куда большего, чем вот это вот. Что не должны они заманивать какое-то теплое тело посидеть рядом, просто чтобы не проводить праздники в одиночестве. Не должны позволять журналам, сайтам знакомств или чудовищным матчмейкерам убеждать, что из-за возраста, веса, внешности или чувства юмора они болтаются в нижней части рейтинга привлекательности. Что они не заслуживают, чтобы их обманом убеждали, будто за такое они должны бороться — за индюка не первой свежести, которому внушили, как и многим другим мужчинам, что он — величайшая награда для кого-то вроде меня. С чего мне было трудиться, чтобы его заинтересовать? С ним не было весело, он был не больно-то милый, и мне случалось вести беседы поинтереснее с домашними животными.