- Тогда, хотелось бы мне изменить свои взгляды. Потому что не думаю, что смогу стать лесбиянкой.

- А тебе и не нужно становиться лесбиянкой, - с улыбкой сказала Сьюзен. – Тебе просто нужно найти правильного человека. Это случится, когда ты будешь готова.

Предаваясь воспоминаниям, я жалела, что до Ника у меня ни с кем не было секса, хоть какого-то приятного воспоминания, которое помогло бы мне вернуться в седло, так сказать. Я уныло подумала, со сколькими мужчинами должна буду переспать, чтобы это, наконец, начало мне нравиться. Я не слишком быстро приобретала вкус к чему-либо.

Множество людей медленно двигались вдоль барной стойки. Все стулья были заняты, сотни напитков выставлены по всей длине блестящего выложенного мозаикой плиточного стола. К входу было никак не пройти, если только не следовать за толпой. Тошнота скручивала мой желудок каждый раз, как я чувствовала случайное прикосновение чужого бедра, живота, руки. Чтобы отвлечься, я попыталась подсчитать, сколько человек пустили в бар сверх допустимой пожарной безопасностью нормы.

Кто-то в толпе споткнулся и пошатнулся. И как домино, один человек падал на другого, пока я не почувствовала, как кто-то толкнул меня плечом. От толчка я полетела на высокие стулья у барной стойки, выронив сумочку. Я бы, наверное, сильно стукнулась о стойку, если бы кто-то, сидящий на стуле, не придержал меня.

- Простите, мэм, - сказал человек из толпы.

- Ничего страшного, - напряженно выговорила я, пытаясь нащупать сумочку.

- Вот, давайте я подниму, - сказал парень на стуле, наклонившись за ней.

- Спасибо.

Когда мужчина выпрямился и протянул мне сумочку, я подняла глаза и уставилась в пару голубых глаз, и все вдруг остановилось, звук голосов, музыка, шаги, вспышки света, дыхание, сердцебиение. Только у одного человека, из всех кого я встречала, были глаза такого цвета. Немыслимого. Дьявольски-голубого.

Я с трудом пыталась как-то отреагировать, заставить свое сердце вновь работать, и тут мой пульс забился слишком тяжело, слишком быстро. Все, о чем я могла думать, было, что в прошлый раз – и единственный – когда я видела Харди Кейтса, я обвилась вокруг него в семейном винном погребе.

Люди толпились позади меня, пытаясь завладеть вниманием бармена. И уже почти затоптали. Что-то прошептав, Харди Кейтс провёл меня к месту, которое занимал, и помог взобраться. Я была слишком потрясена объектом своего внимания. Кожаное сиденье было тёплым после его тела. Он стоял, опираясь одной рукой о барную стойку, другая лежала на спинке стула, укрывая меня. Беря меня в ловушку.

Харди стал более худым, чем я помнила, более зрелым и сдержанным. Эта зрелость очень подходила ему, особенно потому, что где-то в глубине его глаз притаилось опасное приглашение сыграть. В нём было столько мужской самоуверенности, что превосходило в тысячу раз любую красоту. Потрясающий красавец мог оставить тебя равнодушной, а вот от такой сексуальной харизмы подгибались коленки. У меня не было сомнений, что у любой присутствующей в этом баре женщины, которая глядела на него, просто слюнки текли.

В сущности, прямо за его плечом я увидела длинноногую блондинку на соседнем стуле, которая вперила в меня свой сердитый взгляд. Я споткнулась буквально посреди их разговора.

«Мисс Трэвис». Харди посмотрел на меня так, будто даже не мог поверить, что я и вправду здесь нахожусь. «Извините. Я имел ввиду миссис Таннер».

«Нет, я… Трэвис снова. Поняв, что заикаюсь, я прямо сказала. «Я разведена».

Выражение его лица не изменилось, только чуть расширились зрачки его небесно-голубых глаз. Он взял свой стакан и сделал глоток. Когда его пристальный взгляд вернулся ко мне, показалось, что он заглянул мне прямо в душу. Я почувствовала, как меня заливает румянец, снова вспомнив винный погреб.

Блондинка продолжала злобно на меня смотреть. Я неловко обратилась к ней и пролепетала, «Извините, что прервала. Я не хотела…пожалуйста, продолжайте…было приятно вас увидеть, мистер…»

«Харди. Вы никого не прерывали. Мы не вместе». Он скользнул взглядом поверх плеча, жёлтый барный свет скользил по прядям его блестящих тёмных волос. «Извините меня», сказал он женщине. «Я встретил старого друга».

«Конечно», сказала она, мило улыбнувшись.

Харди повернулся ко мне, и лицо женщины изменилось. От её взгляда мне следовало упасть замертво.

«Не хочу занимать ваше место», сказала я, соскальзывая с барного стула. «Я пыталась выбраться отсюда. Здесь слишком много людей…» Дыхание прервалось, как только мои ноги коснулись его ног, и я вскочила на стул обратно.

«Подождите немного, сказал Харди, скоро толпа схлынет». Он махнул бармену, который появился с чудеснейшей быстротой.

«Да, мистер Кейтс?»

Харди посмотрел на меня, приподняв одну бровь. «Что будете?»

Мне правда надо идти, хотела я сказать, но у меня получилось только, «Доктор Пэппер, пожалуйста».

«Доктор Пэппер – вишнёвый», сказал он бармену.

Удивлённая, я спросила: «Как вы узнали, что я люблю мараскин?» Его рот изогнулся в неторопливо разгорающейся улыбке. В этот момент я забыла, что надо дышать. «Лишь представил, что вы из тех, кто предпочитает только лучшее».

Он был слишком большой. Слишком замкнутый. А я ещё не избавилась от привычки оценивать мужчину количеством ущерба, который он может мне нанести.

Ник оставил синяки и переломы – а этот парень мог бы убить человека одним ударом руки. Я знала, что такому человеку как я, со всем моим багажом и вероятной сексофобией, нечего делать с таким парнем как Харди Кейтс.

Его руки всё ещё были со всех сторон от меня, на подлокотнике стула и на стойке. Я испытывала противоречивые чувства: желание ускользнуть от него и в то же время притяжение, что искорками покалывало меня. Его серебристо-серый галстук был ослаблен и верхняя пуговица рубашки расстегнута, открывая кусочек белой майки. Кожа его шеи была гладкой и загорелой. И я удивилась, что думаю о том, как его тело ощущается под всеми этими слоями одежды, такое ли оно твёрдое, как я помню. От такого любопытства и благоговейного ужаса я заёрзала на стуле.

Я с благодарностью повернулась к бармену, который принёс мой напиток, хайбол с искрящимся Доктором Пеппером. Гроздь ярко-красных вишен плавала сверху. Я дёрнула за одну из них и оторвала ягодку от стебелька зубами. Она была спелая и сочная, и я сладко перекатывала её на своём языке.

«Вы пришли сюда одна, мисс Трэвис?», спросил Харди. Сколько мужчин его габаритов имели несоответственно высокие голоса, но у него он был глубоким, заполнявшим широкую грудь.

Я уже подумывала о том, чтобы позволить ему звать меня по имени, и в тоже время нуждалась хоть в каком-то барьере между нами.

«Я пришла с братом и его девушкой», сказала я. «Я работаю на него сейчас. У него своя компания по управлению собственностью. И мы праздновали мою первую рабочую неделю». Я подхватила новую вишенку и медленно её съела, и заметила, что Харди смотрит на меня впитывающим, слегка затуманенным взглядом.