«И как вышло, они были абсолютно правы».

«Не важно. У тебя есть право быть с любым парнем, который приглянулся тебе. Я не думаю, что ты боишься реакции семьи. Я думаю, это что-то другое». И после долгой многозначительной паузы он мягко спросил: «Это было так плохо, с Ником, детка?»

Я никогда не говорила Тодду, что мой муж унижал меня физически. И я могла говорить об этом только с Гейджем, Либерти или врачом. Забота в голосе Тодда почти заставила меня открыться. Я попыталась ответить, но понадобились долгие минуты, чтобы выдавить хоть звук из моего стиснутого горла.

«Да», наконец прошептала я. Мои глаза наполнились слезами, и я вытерла их ладонью. «Это было довольно плохо»

На этот раз была очередь Тодда молчать, прежде чем он смог говорить.

«Что я могу сделать для тебя?», спросил он просто.

«Ты делаешь это. Ты – мой друг».

«Всегда»

И я знала это. Так случилось со мной, что эта дружба была намного надёжней, не говоря уже о том, что и намного продолжительней, чем любовь.

Квартира на Мэйн 1800 освободилась, но это было ненадолго, несмотря на стоимость в несколько миллионов долларов. И не важно, занимает она тысячу квадратных футов – это размер моей квартиры менеджера, которую я так люблю за уют – или четыре тысячи квадратных футов, - здесь был самый лучший вид на Хьюстон. А также пользуешься такими привилегиями, как консьерж все двадцать четыре часа в сутки и прислуга, дизайнерская кухня, заполненная гранитом и кварцевым камнем, осветительная арматура из мураноского стекла, ванные комнаты с травертиновыми полами и римскими ваннами, гардеробными, в которых можно припарковать машину, и членство в шестиэтажном клубе с бассейном олимпийских размеров, фитнесс-центром, и твоим личным тренером.

Несмотря на все эти красоты, Гейдж и Либерти выехали. Либерти не слишком хорошо себя чувствовала в таком первоклассном жилье, и они с Гейджем решили, что Мэтью и Каррингтон будет лучше в доме с внутренним двориком. У них было ранчо к северу от Хьюстона, но это было слишком далеко от города и офиса Гейджа, чтобы быть их постоянным местом проживания. Итак, они нашли участок в Танглвуде и построили там дом в европейском стиле.

Как только квартира освободилась, наш лизинговый агент, Саманта, стала показывать её потенциальным покупателям. Но перед тем, как кто-нибудь из них мог увидеть это место, Саманта должна была получить подтверждение из банка или юридической фирмы об их кредитоспособности. «Ты удивишься», сказала она мне, «как много чудаков хотят хоть глазком увидеть огромную шикарную квартиру». Она также обнаружила, что около трети наших жильцов оплатили свои квартиры, по крайней мере, половина была управляющими деловых предприятий, и почти три четверти из них были, как их Саманта называла, людьми с «новыми деньгами».

Неделю спустя я отравила вычищенный пиджак Харди в его офис и мне позвонила Саманта.

Её голос был натянутым и рассторенным. «Хэвэн, я не могу это сделать сегодня. У моего отца появились какие-то боли в груди в выходные, и теперь он в больнице, ему делают обследование».

«О, мне так жаль. Могу я сделать что-нибудь для тебя?»

«Да». Она подавила стон. «Скажи, пожалуйста, Ванессе за меня? Я чувствую себя ужасно. Она выяснит это, а мы условились брать отгул, только предупредив об этом за сутки».

«Ванесса уехала», напомнила я ей. «Она взяла долгий уикенд, помнишь?» Из того, что я знала, у Ванессы было дело далеко отсюда, с парнем из Атланты, - она ездила к нему по крайней мере раз в месяц. Она никому не называла его имени и не говорила, чем он занимется, но мне она намекнула, что он был весьма богатым и влиятельным, и, конечно, он уже у неё в руках.

Меня меньше всего волновало, кто там ухаживает за Ванессой, но всё же я пыталась делать заинтересованный вид, чтобы её не обидеть. Ванесса предполагала, что я буду зачаровано слушать о всех подробностях её личной жизни. Порой она повторяла одни и те же истории по несколько раз, как например ту, когда она застряла в пробке, или что массажист сказал ей, что она в прекрасной форме, даже если я напоминала ей о том, что всё это она мне уже рассказывала. Я была уверена, что это не случайно, только не могла сообразить, для чего и почему она это делает именно со мной.

«Что-нибудь ещё, Саманта?», спросила я.

«Я буду действительно тебе признательна, если ты сможешь подойти к моему компьютеру и распечатать последний маркетинговый план для мистера Трэвиса – он сегодня заходил, и ему, правда, надо взглянуть на него».

«Я прослежу, чтобы он его получил», сказала я.

«И ещё кое-что… Сегодня в офис в девять часов придёт один мужчина взглянуть на кондоминиум. Покажешь ему всё вместо меня, хорошо? Скажи ему, что мне жаль, что я не смогла сделать это сама и что я буду доступна по мобильному, так что может задавать любые вопросы».

«Конечно. Он подходит?»

«Он так подходит, что у меня кружится голова, когда я нахожусь в одной комнате с ним». Драматичный вздох. «Холостой и обеспеченный. Проклятие. Я так ждала эту встречу. По крайней мере, я счастлива, что Ванесса тоже с ним не познакомится».

Я тихо засмеялась. «Я расскажу ему что-нибудь хорошее про тебя».

«Спасибо. И убедись, что у него есть номер моего мобильника».

«Хорошо».

Пока я размышляла над фразой «холостой и обеспеченный», странный озноб пробежал по моему позвоночнику, и каким-то образом… Я поняла. Я поняла, кто был этот мистер Холостой-и-обеспеченный, и задалась вопросом, что ему к чёрту здесь надо.

«Саманта», с подозрением спросила я, «Как его…»

«Абонент ждёт», сказала она. «Это папа – мне надо бежать».

Связь прервалась, и я положила трубку. Я подошла к компьютеру Саманты и открыла её список как раз в тот момент, когда консьерж, Дэвид, просигналил в интерком. «Саманта, мистер Кейтс уже здесь в приёмной».

Как только я поняла, что моё подозрение подтвердилось, я чуть не задохнулась. Одновременно я была потрясена, озабочена и странно развеселилась. Мой голос показался чужим даже моим собственным ушам. «Саманты нет сегодня», сказала я Дэвиду. «Скажи мистеру Кейтсу, что мисс Трэвис всё ему покажет. Я буду внизу через минуту»

«Да, мисс Трэвис».

Я быстро взглянула на себя в компактное зеркальце, нанесла немного блеска на губы и убрала длинные пряди со лба. На мне были тёмно-коричневые шерстяные брюки и свободный свитер с треугольным вырезом. К сожалению, сегодня для удобства я была в туфлях на низких каблуках. Если бы я знала, что увижу Харди Кейтса, я бы надела мои самые высокие каблуки, чтобы хоть немного сократить нашу разницу в росте.

Я посмотрела в Самантин файл на Харди и пробежала глазами по отчёту о его состоятельности, и почти растеклась, когда увидела цифры. Когда Харди сказал, что его «дела идут хорошо», он забыл упомянуть, что он становится почти неприлично богатым. Та собственность в Заливе, на которой они собирались сыграть, оказалось крупным месторождением. Действительно крупным месторождением.