Наконец, обретя хоть какую-то тень спокойствия, Мади повернул назад, к входу в подземелье и обрушившемуся старому капищу. Его бесил красивый стол на тонких ножках у самого края бездны. Он смотрелся несуразно и глупо. Рядом переступал с ноги на ногу конь Сатай. Локхед захотел рассмотреть его поближе, но, подойдя на десять ярдов, почувствовал жар тела и холод в душе. Конь, казалось, пронзил его взглядом черных как ночь глаз, встал на дыбы и ударил копытами землю. Брызги мелкого щебня почти достали проконсула. Он отшатнулся и вскрикнул будто ошпаренный. Сатай завыл подобно волку и осклабился пастью, полной стальных зубов. Локхеду казалось, конь смеется над ним. «Чародейская сволочь», — подумал он про себя, и тут произошло нечто удивительное. Из-за дверей домика послышался топот сапог, а потом низкий глубинный гул. Оттуда выбежал Торнтон и закричал Локхеду на бегу:

— Уходим, быстро уходим отсюда! Вниз!

Он бросился бежать по тропе, ведущей к подвесному мосту. Земля под ногами у Мади заходила ходуном. Ему показалось, что гора Ферис вот-вот взорвется, ведь когда-то давным-давно она была вулканом. Домик у него за спиной и корявые фигуры идолов — все осело и куда-то проваливалось. От того места, где он сам стоял, в разные стороны побежали скальные трещины. Мади метнулся следом за Торнтоном. Гул и грохот у них за спиной все росли и прекратились лишь тогда, когда они оба достигли расщелины.

— Что случилось? — шепотом спросил Мади у Торнтона. — Всё-таки обвалился свод?

— Он все обрушил, чтобы быстрее поднять манипулы на поверхность. Через старые ходы они бы поднимались, наверное, три недели, а так выйдут за сутки.

— Их армия? — вместо ответа Торнтон одобрительно кивнул. Он выпрямился и с силой втянул воздух.

— Уже кончено.

Когда они поднялись наверх, Локхед не узнал горного плато. В центре зиял неравнобокий, шириной до ста ярдов, дымящийся сизым паром провал. Заваленные грудами обломков спуски занимали половину всего плато. Было видно, что в самом центре провала нет дна. Вместо него огромное пустое пространство внутри горы, а в нем копошились мириады серых, плохо различимых фигур.

Нагаш стоял около столика Торнтона, который ни на йоту не сдвинулся с прежнего места. Он всматривался в глубину разверзнувшейся перед ним пропасти. Из-за поворота тропы показались человек и слуга. Хороший слуга, при случае стоит забрать его у Моандора, подумал нойон. Перед Нагашем на столе лежал небольшой стальной ларчик с блистающим замком и белой буквой N, ярко сиявшей на черном фоне крышки.

— Подойди ко мне, Михаэль, — обратился Нагаш к Торнтону.

Локхед этого не слышал, приказ был подан мысленно, но таталиец почувствовал, что ему приближаться не стоит. Нагаш открыл шкатулку, и Торнтон услышал лязг металлической крышки и скоб по амальгановой броне перчатки нойона. Внутри что-то шевелилось, волосатое и мохнатое. Локхед ничего не видел, а Торнтон понял, что это какие-то животные, не то мыши, не то крысы. Другое движение происходило в тот момент на дне воронки. Там солдаты нежити перетаскивали неподъемные камни, складывая из них подобие лестницы. Проконсул завороженно смотрел то на черного мага, то на его рабов в глубине рассевшейся скалы.

— Михаэль, теперь ты ответственен перед Темным Кругом за их доставку в Ато-Моргул. У меня свои дела. Это ты можешь сделать в одиночку. Можешь связаться с Моандором, он уточнит тебе что-либо по твоим запросам и в случае изменения ситуации. Я поднял ровно тридцать одну тысячу пятьсот два скелета и лича, более тут никого не осталось. Все прочие наши солдаты оказались не столь долговечны телом. Хотя ты должен сотрудничать и помогать этому человеку, — взгляд нойона указывал на Локхеда, — убереги его от соблазна использовать эту огромную мощь в своих целях. Помни, ни один наш воин не должен пролить кровь «живого». Пока не должен. Это условие, какое мы не хотим нарушать.

— Чье условие? — хотел было поинтересоваться Михаэль, но не решился.

— Теперь оставь меня! — Михаэль поклонился и отступил назад к Мади, созерцавшему толчею поднимавшейся из глубин армии мертвых.

— Господин Локхед, — услышал дипломат голос у себя в голове, — вы можете следовать вниз, ваша охрана вот-вот проснется. Вы должны во всем содействовать Торнтону, в перемещении войск к нашим границам особенно.

— Я слушаюсь, — с тяжелым чувством выдавил из себя Мади.

— Вы можете гордиться, проконсул, вы на хорошем счету. Перед вами великое будущее. Теперь идите!

Локхед повернулся и пошел вниз, с трудом соображая — прочел нойон его тайные мысли или нет? У него раньше никогда не копались в голове, и Мади придерживался предположений, что это должна быть мучительная и болезненная процедура. На самом деле это было далеко не так.

Таталийский министр уже скрылся за скальным выступом, а Торнтон окриками указывал скелетам, как лучше выкладывать путь наверх. Ещё несколько шагов, и вот первые личи в грязных, залепленных паутиной, землей и глиной доспехах уже выбирались на тропу. В руках у них были боевые жезлы, хоть и не заряженные от концентраторов магии разрушительной силой, они выглядели весьма грозно. Первый десяток костяных гигантов построился в шеренгу, и по приказу Торнтона они двинулись в том же направлении, куда несколько минут назад скрылся Мади.

Нагаша уже не волновала вся эта суета. Он сделал почти все, что хотел и теперь должен был лететь в Кревланд. Там, несмотря на эмиссарскую деятельность агента Синката, дела у нойонов шли не так хорошо, как хотелось бы. Осталось последнее.

Запустив руку, закованную в амальгановую броню, внутрь шкатулки, Нагаш вытащил оттуда живую копошащуюся мохнатую массу с блестками черной кожи. Этот мохнатый шарик зашебуршился, разбился на части и вскоре на столе перед нойоном сидели, навострив мерзкие уродливые морды, шестнадцать летучих мышей-нетопырей. У самой крупной на голове была седая шерстка и золотой ободок с символом N. Эта летучая мышь встала на задние лапки, несколько раз махнула крыльями и, оторвавшись от стола, взлетела. Через миг после этого тварь со всех сторон охватил дым, блеснуло голубоватое свечение разрядов. Дымное облако разрасталось и принимало все более и более человеческие черты. Остальные мыши также взлетели и кружились над головой, возникающей из дымки фигуры.

Когда материализация завершилась, перед Нагашем стоял человек столь же высокий, как сам нойон. Он был широк в плечах, и в каждом движении читалась нечеловеческая сила. На нем были одежды богатого таталийского дворянина, а за спиной развевался черный плащ с ярко-красной внутренней стороной. У него были седые волосы, дряблая бумажная кожа, в целом черты лица были резкими и сильными. Глаза его были ярко-красного цвета, нос был довольно крупным, но с горбинкой. Во рту ярко вырисовывались четыре крупных клыка.

— Ха, как я давно не дышал этим воздухом и не смотрел на мир своими глазами! — глубоко дышал седовласый гигант с золотым ободом и символом N на лбу.

— Зачем ты вызвал меня, владыка? Я с радостью послужу тебе и Темному Кругу, как это было уже столько веков.