охотнице: "Странно, как можно стесняться есть придругих? Все мы едим, без пищи человек умирает. Даже боги любят поесть, о пирах богов слагают легенды". И тут ей вспомнилась нимфа Фисба. Она была чуть старше воительницы и славилась необъятной толщиной. Однако, влюбившись в Приама, Фисба победила свой аппетит и стала стройной. Потом хрупкой. Потом крошечной. Отец и мать гордились ею, а Приам был просто в восторге. До поры до времени. Судьба распорядилась так, что нимфа умерла за два дня до свадьбы. К тому времени она так исхудала, что ребра можно было пересчитать даже через одежду. Красотой это уже никто не называл.

"Фисба тоже не ела при людях — чего-то стеснялась… — Зена хмуро взглянула на Аталанту, прятавшую за пояс оставшуюся половину овсяной лепешки. — Пол-лепешки! Этим и дриада не наестся". Однако Аталанта вдруг явно испытала прилив сил: она посмотрела на небо, и на ее лице отразилось удовлетворение. Охотница легко, словно лань, вскочила на громадный камень у ручья, и, глядя на ее грацию, Гомер восхищенно застонал и долго еще не мог отвести от нее сияющих глаз. Аталанта с энтузиазмом осмотрелась и указала направление. "Разумеется, театральным жестом", — подумалось Зене.

— Туда, скорее! О боги, почему я раньше этого не заметила? Ну идите же! Мы в двух шагах от цели!

Глава 7

Проводив глазами охотницу, легко взлетевшую по отвесной скале и скрывшуюся в лесу, Габриэль перевела изумленный взгляд на Зену:

— Ого! Кстати, что она увидела?

— Не знаю, но… — покачала головой та и резко развернулась, ибо воздух пронзил крик, полный ужаса. Он перекрыл даже рокот водопада. — Стой здесь! Я скоро вернусь!

— Ладно! — крикнула вдогонку Габриэль. Воительница уже искала глазами выступы и углубления в скале, мысленно прокладывая путь. Мгновение спустя она исчезла вслед за Аталантой. Кусая, маленький кулак, Габриэль с волнением смотрела на вершину. Гомер неслышно подошел сзади и положил руку ей на плечо; девушка вздрогнула от неожиданности. Гомер тоже подпрыгнул.

— Как ты думаешь, что там?

— Хотела бы я знать, — ответила Габриэль, снимая его руку. Ладонь Гомера легла сверху. — Надеюсь, это не… Только не…

— Я понял, — тихо сказал Гомер, вглядываясь в каменистый обрыв. Над гребнем виднелись верхушки деревьев.

Кажется, до появления Зены прошла вечность, а может быть, мгновения. Воительница стояла чуть в стороне от того места, где взобралась на скалу, на северо-западе. Сложив ладони рупором, она прокричала:

— Не ходите сюда!

Габриэль прикрыла глаза и закусила губу, а поэт прокричал:

— Почему? — видимо, понимал, что Габриэль слишком взволнована.

— Обойдите стороной!

— Пожалуйста, скажи! Я должна знать! — с трудом выдавила Габриэль. — Там не… девочки?

— Нет! Никаких следов, но повсюду убитые воины и… зрелище не из приятных, — зловеще закончила Зена. — Я вижу обходной путь! Переходите ручей, там его найдете.

Она развернулась и скрылась опять. Габриэль огромными, перепуганными глазами взглянула на Гомера. Он посмотрел на смертельно побледневшую девушку, неловко поежился и неуверенно произнес:

— Нам, наверное, надо идти.

Габриэль что-то промычала и зашагала к воде. Вскоре она выбрала место, где камни образовали, подобие мостика, и перебралась на другой берег. Гомер последовал за ней. Грохот водопада мешал говорить.

— Придется тебя огорчить, там стряслось что-то ужасное. Зена никогда не лжет в таких ситуациях, это бесполезно, — девушка нервно облизнула губы. — И если она сказала, что зрелище не из приятных, значит, оно просто…

— Как кошмарный сон, — мрачно продолжил Гомер. — Девочки тут ни при чем?

Габриэль уверенно кивнула: раз Зена сказала, так и есть, но в глазах ее была мука. Может быть, воительница еще не нашла их тел. "Не надо об этом думать, — решила она и тут же дала себе более точную установку: — Думай о дороге". Она вздохнула и попыталась изобразить улыбку: ради Гомера, который выглядел совершенно потерянным. Глаза певца то и дело скользили в сторону высокого гребня слева от них.

— Послушай, — помолчав, сказал он, — здесь и правда есть проход! Там, между двумя дубами, видишь?

— Вижу, — подала голос Габриэль и послушно зашагала за юношей по толстому ковру прелых прошлогодних листьев в прохладную тень леса. Минутой позже Гомер остановился, оглядываясь по сторонам, а девушка заговорила снова: — Ну какой же это проход! В таких местах любой просвет меж деревьями кажется тропинкой, а подойдешь поближе… Пару раз я здорово заплутала в такой чаще.

— Нет, это старая охотничья тропа, я уверен, — твердо сказал Гомер. — Видишь зарубки, примерно на уровне плеч?

Поэт коснулся ствола тонкой осины: на коре были различимы три зарубцевавшихся насечки. Габриэль озадаченно посмотрела на спутника:

— Где ты этому научился?

Он пожал плечами и улыбнулся:

— В нашей деревне тоже были охотники, в том числе и мой дядя. Он научил меня кое-чему, хотя, разумеется, — приуныл Гомер, — в лесу я с ним не был.

Девушка наморщила нос и убежденно заявила:

— Не много потерял, уверяю. Охота — мерзкое занятие, — она вздохнула и прибавила, с трудом подбирая слова: — Ох, не хочется мне идти, а надо. Надеюсь, Зена отыщет нам дорогу, подальше от этого… от того… Однако предупреждаю: может, и не отыщет.

— Как это?!

— Она постарается, потому что знает, как я отношусь к подобному зрелищу. Но другой дороги может не быть.

— Видам, пейзажам, батальным сценам… — хмуро откликнулся певец, но, когда взволнованная Габриэль с беспокойством повернулась к нему, попытался улыбнуться. С дельной беззаботностью в голосе он произнес: — Да мне до них дела нет! Пойдем-ка скорее… пока я не растерял храбрость.

Глядя на его вымученную усмешку, девушка не могла удержаться и не похлопать Гомера по руке. В полном молчании они отыскали следующее дерево с зарубками, потом еще одно и почти перестали различать журчание воды. Высоко в небе пронзительно прокричала какая-то птица, вслед за ней хрипло, зловеще закаркал ворон. Опавшей листвы стало меньше, и различать тропинку было уже не так трудно, хотя она вилась причудливо и непредсказуемо. Путники видели впереди совсем немного.

— Интересно, что же произошло на гребне? — тихо промолвила Габриэль. — И как девочки…

— Ты сама говорила: Зена не станет обманывать, — оборвал ее певец, но в голосе его слышалась тревога.

Наверное, он думал о том же, что и она, поэтому Габриэль решила не высказывать страшных мыслей ипокачала головой:

— Так и есть. Но где сейчас маленькие бегуньи? Я беспокоюсь. Вдруг на похитителей кто-то напал, девочкиперепугались и разбежались по лесу? На то, чтобы найти их, уйдут дни, а тогда может быть слишком поздно. Знаешь, со вчерашнего дня мы поднялись очень высоко, и ночи здесь холодные,