— Девочки одеты в тонкие хитоны для забегов на прибрежном песке, — закончил за нее Гомер.

— Существует еще проблема еды. Я-то знаю, как находить воду, даже вспомню пару съедобных растений: мама меня учила. Хотела сделать из меня примерную жену, как же это было давно! В общем, я в лесу не пропаду, а перепуганные маленькие девочки?..

— И слепая Навсикая, — мягко добавил Гомер, Габриэль кивнула.

— Им придется нелегко, а если Навсикая потеряет Митрадию… страшно подумать! Она ведь может сделать шаг прямо с обрыва!

Повисло молчание. Певец положил руку на плечо подруги и заставил ее остановиться:

— Ты недооцениваешь царевну, Габриэль. Она слепа с рождения и умеет обходиться без зрения. Она научилась ощупывать землю перед каждым шагом, к тому же другие чувства у слепых обострены.

Габриэль слабо вздохнула:

— Наверное, ты прав. Просто страшно за нее. Все таки ей труднее, чем остальным. В незнакомом месте, в такой ситуации, бедная девочка!

Тропа вывела их к замшелым камням; Гомер остановился, пристально огляделся вокруг и, только найдя следующий ствол с зарубками, двинулся дальше.

— Большинство людей, — опять заговорил Гомер, — слишком зняты собой, чтобы обращать внимание на других. Пока мы сами не столкнемся с несчастьем, оно для нас не существует. Разве что горе близких заставляет нас взглянуть беде в лицо и поставить себя на место другого. Так слепота Навсикай стала частью жизни Митрадии, у нее золотое и мужественное сердце.

Габриэль быстро моргнула, украдкой смахнула слезу и от души воскликнула:

— О всемогущие боги! Скажите мне, что девочки живы! — она подняла глаза к небу и покачала головой. — Темнеет. Надо бы прибавить шагу.

Вопреки собственному решению пять шагов спустя девушка замерла как вкопанная. Гомер хотел заговорить, но она закрыла ему рот рукой:

— Тихо! Ты что-нибудь слышишь? — шепотом спросила она.

Певец напряг слух, но тщетно. Он помотал головой.

— Ну, слушай! Стон — там.

Она уверенно указала направление; звук повторился. На сей раз Гомер тоже услышал его и ответил кивком, а потом махнул рукой в сторону небольшой группы деревьев. Высокий кустарник отбрасывал густые тени, поэтому разглядеть ничего не удалось. Габриэль покрепче сжала посох и снова посмотрела на юношу.

— Не обгоняй меня, — мягко сказала она. — И не подходи слишком близко: вдруг палка мне пригодится. Но будь рядом, хорошо?

— Постараюсь. — Гомер приуныл. Габриэль ободряюще улыбнулась. Улыбка потухла, как только девушка сделала первый шаг вперед, внимательно огляделась и чутко прислушалась. Позади нее юноша глубоко вздохнул, потом раздались его легкие шаги.

— О, нежно любимые музы, зачем я сюда зашел?! — вертелось у него в голове.

Теперь стон звучал отчетливей. Габриэль замерла в нерешительности, секунду спустя оглянулась, приложила палец к губам и, обойдя кучу сосновых игл, муравейник, наверное, вышла на поляну. Тишина. Незнакомый, слабый голос совсем близко произнес:

— Слава богам! Это девушка.

— Все в порядке, Гомер, выходи! — позвала Габриэль. Юный певец стиснул зубы, набрался храбрости и шагнул на поляну. Там спиной к толстой пихте сидел рыжебородый мужчина, вид у него был измученный, рукисвязаны за спиной, в густых, рыжих с проседью волосах запеклась кровь, и тонкая алая струйка текла по щеке, однако рана казалась неопасной. Секунду он удивленно взирал на Габриэль, а потом его изумление внезапно сменилось гневом. Видимо, мужчину разозлило, что девушка стояла, сложа руки и спокойно изучала его.

— Ну-с, — вопросил он, — ты не собираешься меня освободить? Голос у него оказался глубоким, но охрипшим. Похоже, пленник долго молчал. Габриэль улыбнулась, но ее взгляд остался суровым:

— И не подумаю. Ты был среди тех, кто вчера похитил девочек в Афинах, так?

Мужчина широко распахнул карие глаза и неубедительно изобразил удивление. Его губы нервно дернулись:

— Девочек? На что они мне?

— Ах вот как! — язвительно повысила голос Габриэль. — Если ты такой чудесный актер, что ж не выступаешь на сцене? Надел бы огромную маску и наслаждался аплодисментами. А ты сидишь избитый под деревом совсем недалеко от поляны, покрытой трупами. Так я о девочках. Отвечай, ты их похитил или поджидал здесь? Участие не отрицай, я в нем не сомневаюсь, — чтобы пояснить, о чем идет речь, девушка махнула посохом туда, где высился гребень холма.

Связанный отвернулся и сплюнул:

— Понятия не имею, о чем ты! Я охотник, живу в соседней деревне.

— Отлично! — холодно и насмешливо фыркнула Габриэль, старательно подражая Зене. То придавая голосу невыразимую сладость, то делая его бесстрастным или грозным, она произнесла следующую тираду: — И как же называется деревня? О, ты никудышный лжец! Где девочки? Отвечай, или твои колени вывернутся назад!

Надо заметить, посох выписывал угрожающие круги: он на мгновение остановился у носа мужчины, потом опустился к его ногам. Но пленник только рассмеялся:

— Тебе это не по силам, малышка! — Однако голос его выдавал неуверенность.

Ему ответил другой голос, низший и внушительный:

— Может, ей и не по силам, хотя утверждать не берусь. Но я точно справлюсь, — из чащи на поляну вышла Зена. Габриэль вздохнула, обратила взгляд к небесам. Боги помогли ей смириться и на этот раз. Гомер осторожно попятился: то ли от воительницы, то ли от пленника, лицо его побелело, как морская пена. В паре шагов от певца из леса показалась Аталанта, которая была еще бледнее. Ее руки и губы заметно дрожали.

— Что… То есть кто это? — резко и напряженно спросила она.

— Да мы его только что нашли, — ответила Габриэль и из-под ресниц взглянула на охотницу: "Да, что-то с ней не так. Странно она себя ведет!"

Аталанта откашлялась и с заметным усилием собралась с духом:

— Не похоже, чтобы он много знал, — торопливо сказала она. Зена медленно направилась к пленнику и резко махнула рукой, требуя молчания. Воительница подошла к мужчине вплотную: ее сандалии почти касались его обуви. Связанный посмотрел на нее, затем оглядел поляну. Охотница бросила лук и колчан со стреламина траву, беспокойно повернулась к Зене, затем к Габриэль и, наконец, к пленнику. Гомер, отошедший в сторонку и всеми позабытый, удивленно глазел, как Аталанта быстро и привычно подавала мужчине тайные знаки.

"Боги милосердные, что она задумала? Ведь мой дядя пользовался теми же сигналами, говоря другим охотникам о дичи! Выходит, что Аталанта…" — певец сам не поверил своей догадке. Он бросил быстрый взгляд на Габриэль, ища у нее поддержуи, но та была поглощена устрашающей сценой, разыгравшейся между воительницей и связанным мужчиной. Охотница стояла теперь неподвижно, руки ее были сложены на груди, а тело напряжено.

Зена холодно оглядела пленника, не нарушая молчания. Тот облизал губы, стрельнул глазами в сторону охотницы. Аталанта снова