Я повозмущалась, поохала, почертыхалась про себя — и согласилась выделить несчастной стенающей от несправедливости жизни Марго десять процентов из моей доли. Вы думаете, она обрадовалась? Возблагодарила меня? Схватила за руки и прижала к своей пухлой, как подушка, груди? (Я, кстати, терпеть не могу, когда она это делает). Ничего подобного! Это угнетенное родителями и учителями создание разревелось пуще прежнего! Я уже перепугалась не на шутку! Может, у нее нервный срыв с голодухи?! Такое бывает, между прочим, по себе знаю — я, правда, обычно не плачу, а даже очень наоборот: когда у меня нервный срыв, ко мне лучше ближе пяти метров не подходить, но Маргарита — другое дело, у нее реакция астеническая.

— Маргаритка, милая, чего же ты плачешь?! Все ведь хорошо, мы тебя приняли, и ты получишь свои десять процентов… если мы все не падем смертью храбрых… Десять процентов — это знаешь, какие большие деньги? Это миллион! Ты будешь миллионершей, Марго! Пенсионерша-миллионерша, представляешь?!

— Да-а… — капризно заныла эта плакса-вакса, хлюпая красным носом, точь-в-точь как в детстве. — Несправедливо-о… Вы меня всегда обижали-и… и теперь вот тоже-е… Тебе шесть миллионов… Зинке три-и… а мне только оди-ин… У-у-у…

А ведь умеет считать, зараза старая! Только притворяется дурой, когда у кассы деньги норовит недодать! Что мне оставалось делать, черт возьми!? Я сдалась и пообещала ей три миллиона. Пусть задавится! В конце концов, это мужчины без конца ссорятся из-за денег. Женская дружба — совсем другое дело. Она бескорыстнее, честнее, искреннее, возвышеннее. Материальное в ней не играет такой роли. Настоящая женская дружба — до первого мужика!

Наш триумвират оформился, наконец. Как некогда Марк Лициний Красс, Гай Юлий Цезарь и Гней Помпей разделили весь мир, мы разделили наше богатство. Чем, вы думаете, занялись мои товарки по охоте за сокровищами питерской мафии? Правильно! Они начали прикидывать, как лучше потратить эти деньги!

Через пять минут Маргаритина кухня напоминала палату психушки в период межсезонного обострения. Мы ходили туда-сюда, размахивали руками, разговаривали вслух сами с собой. Зинка мечтала, как она отселит Кольку в отдельную комнату и сделает, наконец, ремонт. Маргарита воображала, какой стройной она станет после пластической операции, и с охами и причитаниями перетряхивала гардероб, беспокоясь, что ей нечего будет надеть. Липосакцию она возжелала! От диеты легко отделаться хочет! Даже я поддалась этому безумию, встала в прихожей перед зеркалом и попыталась представить свою привлекательную, загадочную и многозначительную улыбку, отрабатываемую десятилетиями, при полном комплекте зубов. Получалось неотразимо, я вам скажу! Я сейчас улыбаюсь, так сказать, вполсилы, не размыкая губ, чуть приподнимая краешки — а верните мне возможность, как в молодости, скалиться до ушей — ни один мужик от меня не уйдет, точно вам говорю! Улыбка в женщине — первое дело! Это как визитная карточка. Как женщина улыбается — такова она и в постели. Улыбкой можно пообещать, можно обмануть, можно предложить… а можно и отказать, причем все одновременно!

К счастью, я скоро опомнилась. Делу время — потехе час. Честно сказать — никогда не могла понять смысл этой дурацкой пословицы. Можно подумать, час — это не время. Час — это очень много времени, между прочим. За час можно столько глупостей натворить, что потом девять месяцев от них не избавишься!

— А ну — тихо, старушки-разбойницы! Унялись! Рано радоваться начали! Прежде чем что-то получить, надо сначала кое-что вложить! Хочу вас проинформировать, дорогие мои, что мною уже истрачено на ведение этого дела ровно шесть тысяч собственных кровных сбережений. Да, да, нечего пялиться! Шесть тысяч — и ни копейки меньше! Раз мы теперь одна команда, то и расходы будем делить поровну, не только доходы! Я, собственно, шла к тебе, Марго, чтобы заложить в ломбард свое фамильное золотишко, которое оставляла тебе на хранение. Теперь же я вижу, что в этом нет необходимости. Каждая из вас должна внести в общую кассу на нужды ведения дела по шесть тысяч — и мы будем в расчете. Вопросы? Вам что-то неясно, Зинаида Петровна? Не делайте такие большие глаза, Маргарита Карловна! Впрочем, я никого не заставляю. Если кто-то хочет выйти из дела — еще не поздно.

— Нет! Нет! — в один голос закричали обе. — Раз надо — значит, надо, мы же понимаем…

Маргарита пошлепала в комнату, долго рылась там в вещах, шуршала какими-то бумагами. Исполнившись смутных подозрений, я выглянула — и застукала ее на месте преступления. Бедная Марго дрожащими пальцами, стараясь не шелестеть фольгой, разворачивала припрятанную шоколадку! Лишившись лакомства, она надула губы, как ребенок, сунула мне тощую пачку мелких купюр:

— На, задавись! Не подруга, а садист какой-то…

Зинаида тоже обещала раскошелиться в ближайшее время.

После того, как касса нашего предприятия была пополнена, следовало разработать план действий. Я вкратце, без унизительных для меня подробностей ввела подруг в курс событий, напирая главным образом на статью расходов. Когда я живописала гибель несчастной Светы Самушкиной, едва просохшие глазки Марго вновь наполнились слезами, как неиссякаемый святой источник.

— Ах, какая жалость! Такая молодая девочка…

— Это только начало! — глубокомысленно объявила Зинаида, важно выпятив подбородок. — Должно быть три трупа!

Мы воззрились на нее, ожидая разъяснений.

— Ну… примета такая есть! — ничуть не смущаясь очевидной глупости, сказала она. — Трупешники — они по одному не случаются. Если ты узнал, что кто-то знакомый умер — жди еще две смерти. Бог, как говорится, троицу любит!

— Какой ужас! — тотчас запаниковала Маргарита. — И кто же это будет?

— Нетрудно догадаться! — хмыкнула Зинка Учонкина и выразительно на меня посмотрела.

— Но-но-но! — возмутилась я. — Попрошу без грязных намеков! Не надо на меня пялиться с немым вопросом в очах! Вы не в цирке, а я не канатоходец и не дрессировщик в клетке со львами! Не дождетесь! Лучше о себе побеспокойтесь! Я всегда выкручусь, а вот у вас все шансы угодить в эту святую троицу! Вот будет картинка — великомученица Зинаида и страстотерпица Маргарита в руках беспощадных язычников и детей сатаны!

— Ритка, ты у нас, кажись, верующая? — преувеличенно заботливо спросила Зинаида. — В церкви давно была? Сходи, слышь, исповедуйся на всякий пожарный. Заодно и про мои грехи расскажешь… может нам двоим грехи отпустят за одну плату…

Мы еще покуражились слегка, довели Марго до пития валерьянки, а потом я довела свой рассказ до моих последних детективных изысканий. Приукрасила слегка, не без этого. Сам себя не похвалишь — целый день дурой проходить рискуешь.

— Как же ты узнала, что именно этот человек похитил наши деньги? — открыв рот, с восхищением спросила Маргарита.

— Да, как? — недоверчиво скривилась Зинка. — Чем докажешь?

— Есть, девочки, специальные методы дедукции и интроекции… — зевнув, небрежно уронила я. — Долго рассказывать… Посидела, подумала, внимательно вгляделась в снимки… Потом показала его фото охраннику на стоянке — и он тут же подтвердил мои подозрения! Все очень просто, если умеючи…