— Спасибо.

Если бы он только знал, что она собирается сделать с их маленькой инвестицией, он бы так не радовался. Сначала она позвонит своему солиситору и поручит ему перевести на имя Рауля собственность, стоимости которой хватит, чтобы закрыть долг, который, насколько ей известно, еще числится за отцом. После этого она продаст остальное имущество и пожертвует деньги на благотворительность. У нее нет желания управлять всей этой собственностью. Только разделавшись с ней, она сможет двигаться дальше, прочь от своего печального опыта в любви.

После ухода брата Рауль сразу направился в бар и заказал виски. Ему нужно было выпить чего-то крепкого, но не потому, что с Максом все получилось, а потому, что ничего не получилось с Лидией.

Когда в его сознании возникло ее прекрасное лицо, он вспомнил про конверт, который она насильно впихнула ему, и вытащил его из кармана. Он положил его на стойку и заказал вторую порцию. Молодая барменша поставила стакан рядом с конвертом и улыбнулась красивому посетителю. Однако ее улыбка была потрачена впустую — Рауль ее даже не заметил. Он хотел, чтобы ему улыбалась только одна женщина, только он не мог забыть о том, что она натворила, что она продала журналистам историю.

Не в силах поверить в двуличность Карлоса, который знал все секреты прошлого и во всем откровенно признался, когда его прижали к стенке, он и Макс составили эксклюзивное заявление, чтобы продать его прессе. Вырученные средства они собирались поровну разделить между их любимыми благотворительными проектами — «Спорт для молодежи» и «Восстановление общин». То, что они оба занимались благотворительностью, лишний раз подтверждало их сильное сходство в характерах и выдвигало на первый план их отличие от отца. Правда, одну черту Рауль все же унаследовал от отца: он не умел любить и дарить свое сердце другим.

Он потянулся за стаканом, но его рука повисла в воздухе, когда он заметил конверт. Готов ли он прочитать то, что внутри? Что за мерзости описаны в отчете, если мать никогда не рассказывала о нем? Он чертыхнулся себе под нос. Почему он никогда не обсуждал с ней эту тему? Забыв о выпивке, он взял конверт.

Вокруг него бар заполняли посетители — люди, делавшие покупки к Рождеству, бизнесмены. Гул голосов прерывался взрывами смеха, но он ничего не слышал. Его меньше всего волновали грядущие праздники, так как все его внимание было сосредоточено на содержимом конверта. Сначала он читал порванные страницы — вероятно, это было дневником матери, — а потом письмо, написанное ему матерью и датированное его десятым днем рождения.

В обоих документах рассказывалось об обмане его отца, о брате, которого ему не суждено узнать, о настойчивых требованиях ее родственников сохранить брак. Они угрожали ей, что в противном случае лишат ее наследства и разоблачат отца. Теперь ему становилось ясно, почему она мирилась с похождениями отца. Опасность, что эта история попадет в СМИ, вынуждала его как можно скорее поговорить с матерью.

Он предпочел бы сделать это лицом к лицу, чтобы видеть ее лицо и утешить, но Мадрид был в трех часах лету от Лондона. Так что вариант был один, поэтому он отошел от стойки, нашел тихий уголок в баре, достал телефон и набрал номер.

Пока он размышлял, правильно ли он поступил, за много-много километров прозвучал голос матери.

— Я ждала твоего звонка, — сказала она по-испански.

— Тогда ты знаешь, зачем я звоню.

Это был не вопрос, а просто констатация факта. У него не было желания причинять боль матери, вытаскивать на яркий свет мучительные детали прошлого, но он хотел знать правду. К тому же, как теперь выяснялось, Лидия была права, когда говорила, что лучше всего спрашивать у его матери.

— Как только я увидела вас с Лидией, я поняла, что пришло время. — Рауль нахмурился. Это она к чему? Что бы она ни считала нужным сказать, это не имеет отношения к Лидии. Он уже собрался заявить ей об этом, но не успел, так как она продолжила: — Я увидела, как сильно она тебя любит и как сильно ее любишь ты.

Надо бы поправить, объяснить, что она поняла все неправильно. Как кто-то мог вообразить, что между ними есть любовь?

— Мне нужно знать, почему ты скрывала от меня правду про Макса.

— Когда ты был маленьким, я пыталась наладить отношения между тобой и отцом, пыталась сохранить семью — для тебя, а не для кого-то другого.

Шумная, охваченная предпраздничным настроением компания села за соседний столик, но Рауль не мог прервать разговор.

— Между моим отцом и мной никогда не было любви, и я знаю почему, — продолжал он. — У него уже был сын — он дал ему свое имя.

— Я знала про малыша, но не про имя, — дрожащим голосом проговорила мать, и он пожалел о том, что их разделяют сотни километров. — Я узнала о нем, когда всем стало известно о его двойной жизни. Ты тогда был очень мал и не ладил с отцом. Если бы я рассказала, пропасть между вами стала бы еще больше.

— Ты наверняка знала, что это обязательно выйдет наружу? — резко сказал Рауль, игнорируя любопытные взгляды соседей и поворачиваясь к ним спиной. Взяв стакан виски, он собрался сделать глоток, но тут опять услышал голос матери:

— Поэтому я и ждала до тех пор, пока у тебя не появится поддержка в лице любящей женщины.

Он выругался на испанском.

— Мы с Лидией не любим друг друга. Нас заставляло пожениться чертово условие в его завещании. Долг ее отца и желание моего отца поворошить прошлое вынудили нас объявить о помолвке.

Он услышал, как мать ахнула:

— Он поставил такое условие?

— Да, такое, если только я не найду Макса и не разделю с ним наследство. — Рауль в сердцах сжал стакан с такой силой, что едва не раздавил его. — С помощью Карлоса.

— Карлоса? Твой отец вполне мог опуститься до такой низости, но вот чтобы Карлос!

— Свадьбы не будет, мама. Лидия нашла Макса благодаря той информации, что ты дала ей, и разблокировала фонды, которые отец выделил в качестве вознаграждения за признание Макса в качестве моего старшего брата. Он сыграл на том факте, что ее отец не заплатит долг и что я предпочту найти его первенца, чем жениться.

Рауля охватывало бешенство от мысли, что отец, отлично его зная, вел с ним игру до своего последнего дня. Он принял отцовский вызов, но при этом причинил боль другим. В первую очередь своей матери, а еще Лидии. У нее есть все основания ненавидеть его.

— Он спланировал все это, когда узнал, что ему осталось недолго? — Судя по голосу, мать была сильно шокирована. Он запросто представил, как она сидит в своем любимом кресле, а ее лицо выражает крайнее изумление.

— Все, до последней детали.

— Но это не меняет того факта, что Лидия любит тебя. Не потеряй ее, Рауль, не выбрасывай свое счастье, — взмолилась мать.

Вот сейчас он обрадовался тому, что не стоит перед ней. Сколько еще она будет держаться за этот аргумент?