— Ты ей что-нибудь сказал? — понизив голос, спросила я Кэри.

— Что-нибудь сказал? Например, что?

— Что-нибудь такое, что ты в жизни не сказал бы репортеру, поскольку она и есть репортер.

Лицо Гидеона стало каменным. Он прошел мимо меня, чтобы выбросить мусор в пресс-компактор, а затем вернулся ко мне.

— Неужели ты дружишь с репортером? — удивился Кэри. — Ты что, совсем чокнулась?

— Нет, я вовсе с ней не дружу. Ума не приложу, откуда у нее мой домашний номер. Хотя, возможно, она звонила от консьержа.

— Какого черта ей нужно?

— Компромат на Гидеона. Она нашла мое слабое место. И ей явно не терпится его прижучить.

— Если она позвонит еще раз, я ее отошью.

— Нет, не надо. — Я поймала на себе взгляд Гидеона. — Просто не давай ей никакой информации. А как ты объяснил, где я сейчас?

— Сказал, что ты просто вышла.

— Прекрасно. Спасибо, Кэри. Звони, если понадоблюсь.

— Желаю оттянуться по полной.

— Боже мой, Кэри. — Я покачала головой и выключила мобильник.

— Тебе звонила Дина Джонсон, да? — скрестив руки на груди, спросил Гидеон.

— Угу. И я собираюсь ей перезвонить.

— Нет. Ты этого не сделаешь.

— Заткнись, троглодит. Не думай, что я буду нести всякую хрень типа Кросс мой, я женщина Кросса, — отрезала я. — А если ты ненароком запамятовал, у нас договор. Ты получаешь меня, я получаю тебя. И я защищаю то, что принадлежит только мне.

— Ева, не надо защищать мои интересы. Я прекрасно могу сам за себя постоять.

— Знаю. Ты всю жизнь только этим и занимаешься. Но теперь у тебя есть я. И уж я как-нибудь справлюсь.

Выражение его лица изменилось, но так неуловимо, что я не смогла определить, злится он на меня или нет.

— Не хочу, чтобы ты разбиралась с моим прошлым.

— Но ты же разобрался с моим.

— Это совсем другое дело.

— Угроза есть угроза, Ас. Мы здесь оба замешаны. Она пытается выйти на меня, что дает тебе прекрасную возможность узнать ее планы.

Он раздраженно поднял руку, затем нервно пригладил волосы. И мне пришлось зажать всю свою волю в кулак, чтобы не отвлекаться на игру мускулов его прекрасного тела.

— Мне глубоко наплевать, что там у нее на уме. Ты знаешь правду, и ты единственный человек, который хоть что-то значит для меня.

— Если надеешься, что я буду спокойно сидеть и смотреть, как она распинает тебя в прессе, то плохо меня знаешь.

— Она не способна причинить мне зло, если только не собирается причинить зло тебе, в чем, скорее всего, и состоит ее план.

— Мы не сможем ничего сказать наверняка, пока я с ней не поговорю. — Я достала из сумочки визитку Дины и набрала ее номер, предварительно заблокировав номер своего мобильника, чтобы она не смогла его идентифицировать.

— Ева, черт побери!

Я включила громкую связь и положила телефон на прилавок.

— Дина Джонсон, — сразу ответила она.

— Дина, это Ева Трэмелл.

— Привет, Ева. — Она сразу перешла на дружеский тон, хотя наши отношения трудно было назвать дружескими. — Как дела?

— Хорошо. А у тебя?

Я всматривалась в лицо Гидеона, пытаясь определить его реакцию на звуки ее голоса. Он ответил мне яростным взглядом. Но даже в гневе он оставался прекрасен. Глупо было бы отрицать, что для меня он и в самом мрачном состоянии духа сохранял свою неимоверную притягательность.

— Жизнь бьет ключом. А для моей профессиональной деятельности это всегда хорошо.

— Так же как и правильно освещать имеющиеся факты.

— Вот именно поэтому я тебе и звонила. Мой осведомитель утверждает, что Гидеон недавно застал тебя с твоим приятелем Кэри, а также еще с каким-то парнем и впал в дикую ярость. В результате парень оказался в больнице и теперь собирается предъявить Гидеону обвинение в угрозе физическим насилием. Это правда?

Я вся похолодела, кровь бросилась мне в голову. В тот вечер, когда мы встречались с Коринн, я вернулась домой, где застала групповой секс с участием четырех человек, в том числе Кэри и какого-то парня по имени Йен. И когда Йен сделал мне непристойное предложение присоединиться к ним, Гидеон ответил ему за меня ударом своего мощного кулака.

Я подняла глаза на Гидеона, в животе сразу противно заныло. Значит, так оно и есть. На него завели дело. Я сразу поняла все по его неподвижному лицу, словно скрывавшему под маской все его мысли и чувства.

— Нет, все это неправда, — ответила я.

— В какой части?

— Мне больше нечего тебе сказать.

— Кроме того, у меня есть свидетельства очевидца ссоры между Гидеоном и Бреттом Клайном на почве того, что ты обжималась с Клайном. А это правда?

Я вцепилась в прилавок, да так сильно, что побелели костяшки пальцев.

— А недавно было совершено нападение на парня, с которым ты снимаешь квартиру. Гидеон имеет к этому какое-то отношение?

Боже мой!

— Ты сошла с ума, — холодно заявила я.

— У меня есть видеозапись вашей ссоры с Гидеоном в ресторане «Брайант-парк», откуда следует, что он вел себя по отношению к тебе очень грубо и агрессивно. Имеет ли место домашнее насилие в твоих отношениях с Гидеоном Кроссом? Наблюдаются ли у него вспышки неконтролируемой ярости? Ева, ты боишься его?

Гидеон резко развернулся, размашистым шагом вышел в коридор и скрылся в кабинете.

— А не пошла бы ты, Дина! — огрызнулась я. — Неужели ты собираешься замарать репутацию невинного человека только потому, что когда-то неудачно с ним перепихнулась?! Ничего не скажешь, утонченная месть современной женщины.

— Он ответил на телефонный звонок, — прошипела она, — когда мы еще не закончили. И стал обсуждать по гребаному телефону ревизию какой-то там его чертовой собственности. А я лежала и ждала его. И посреди разговора он посмотрел на меня и походя бросил: «Ты можешь идти». Вот так просто. Он обошелся со мной, как со шлюхой, разве что не заплатил за услуги. Он даже не предложил мне выпить.

Я закрыла глаза. Боже мой!

— Дина, мне очень жаль. Я вполне искренне. В свое время я вдоволь нахлебалась этого дерьма, и, похоже, с тобой он действительно обошелся по-скотски. Но то, что ты сейчас делаешь, — очень нехорошо. Нехорошо и нечестно.

— Что ж тут нечестного, если это чистая правда.

— Ты ошибаешься.

— Ева, мне жаль, что ты оказалась во всем этом замешана, — вздохнула она.

— Ничего тебе не жаль. — Я нажала на кнопку отбоя и осталась стоять, держась за прилавок, а комната кружилась и плыла перед глазами.