— Ну, не пастуха же я так старался завести, — резонно возразил Джесс. — А потом, еще с тех легендарных времен они хватаются за нож, только если под угрозой честь фамильной юбки. Можешь быть уверена, что голубоглазым блондинкам с сомнительной родословной разрешается резвиться где угодно и с кем угодно. Но ты совершенно права. Я тоже не терплю свидетелей в таких делах. Думаю, мы сможем с большей пользой обсудить наши планы на будущее, когда вернемся домой.

Домой. Слово пронзило ее своей многозначностью, когда вслед за Джессом пришлось выбираться из тени сосен. За буквальным смыслом маячило все то, о чем она могла только мечтать. Семья, уют, люди, которым хорошо друг с другом и которые любят друг друга, труд во имя общей цели, дети…

Она упрямо шагала, не отставая, в пряном мареве раннего вечера. Джессу безразличны эти долгоиграющие удовольствия. Ему важнее покладистая женщина в постели, подавальщица у стола и опытная воспитательница для наследников. И к Элен де Буи здесь можно предъявить особый счет. Что бы ни произошло между ними, именно она высосала из Джесса душевную теплоту и нежность.

Неровная каменистая тропа медленно шла под уклон, то и дело пересекаемая кавалькадами крупных муравьев. Вдыхая пьянящий аромат трав, разлитый в неподвижном воздухе, Лаура упивалась красотой разворачивавшейся перед ними картины. Справа в безоблачное небо уходили гранитные утесы, которым природа придала причудливые, сверхъестественные очертания. Неведомые создания с искаженными лицами, словно порожденные фантазией Дюрера, скорчились у подножия огромной скалы. Рядом щерились в небо ряды каменных столбов, напоминая контрфорсы рухнувшего средневекового собора. Темный ковер маки расплескался у их основания.

Слева — застывшая лава, сбегавшая многослойным потоком к притихшему морю, образовывала над тропой обширный козырек. Лаура остановилась, наслаждаясь короткой передышкой для усталых ног, вслушиваясь в предзакатную увертюру корсиканской природы, сопровождаемую неумолчным стрекотанием сверчков и довольной возней диких пчел, которые пировали по всей округе на буйно цветущем кустарнике.

— Тебе не трудно идти в таком темпе?

Джесс, видимо, почувствовал, что она больше не дышит ему в спину, и обернулся, вопросительно глядя на приотставшую спутницу.

— Нет! — живо встрепенулась Лаура, почти уверенная, что заметила огонек торжества, промелькнувший в золотисто-карих глазах. Он к этому стремился? Разнообразить ее жизнь испытаниями? Наказать за то, что она не Элен? Или от жары и утомления у нее крыша поехала? Она вздохнула, с трудом освобождаясь от гипнотического воздействия окружающего ландшафта. — Просто залюбовалась… Тебе-то все не в новинку.

— Фантастический вид, правда? — тихо отозвался он. — У этих скал особая кристаллическая структура, благодаря которой и возникли такие эффектные формы выветривания. Они даже цвет меняют в зависимости от времени суток. Темная охра, которую ты видишь сейчас, перед закатом станет розовой. Но сегодня мы этого не застанем. А с последними лучами заходящего солнца скалы делаются совершенно пурпурными.

— Совсем как в театре. — Она украдкой взглянула на Джесса, поразившись проникновенности выражения его лица, как будто он разделял с ней мистическое восхищение картиной. — А ты, конечно, был здесь на закате?

— Давненько. — Он зашагал рядом по камням, уступив ей проторенную тропку. — Нелли сподвигла меня на эту поездку, но, как я ни умолял ее, так и не составила мне компанию.

Джесс подпрыгнул, пытаясь поймать на лету огромного золотистого жука, но потерпел неудачу.

— Возможно, став старше, она почувствовала, что предала свою семью, и продолжала опасаться мести родственников. А может быть, у нее было такое чувство, что за ней закрылась дверь в прошлое. Знаешь? Так бывает во сне. Если оглянуться назад, решение было верным. Ко времени моей первой попытки проследить свои корни все было кончено. Род перестал существовать. Старики умерли, а молодежь подалась на материк в поисках счастья.

— Получается, здесь нет ничего твоего… — протянула Лаура, уловив разочарование в его голосе. Она представила себе, как болезненно Джесс должен был переживать эту ущербность, и, повинуясь безотчетному импульсу, дотронулась до его плеча.

— Только остров. Моя Корсика!.. — К удивлению Лауры, он осторожно взял ее руку в свою. — Для меня это земля обетованная, откуда время от времени являются призрачные гонцы. И когда, подчиняясь их безмолвному зову, ты, наконец ступишь на эту землю, ощущение такое, что вернулся в давным-давно заброшенный, но горячо любимый дом.

— Мне знакомо это чувство… — чуть слышно произнесла Лаура, вглядываясь в его неподвижный профиль. Неужели он не отдает себе отчета, что именно так она воспринимает Хантерс? И что-то похожее зарождается сейчас в ее душе по отношению к этому уголку. Несмотря на то, что скалы еще дышали зноем, она почувствовала озноб. — Существуют места, которые с помощью каких-то чар привораживают к себе. Их образы проникают в подсознание и остаются с тобой долгие годы.

— И зовут вернуться туда, — подхватил Джесс. Пальцы их рук сплелись. — Но каждый раз ты надеешься, что сможешь противостоять колдовству, вернуть себе трезвость рассудка. Тщетно, потому что открывается какая-то новая грань, волнующий секрет. Паутина колдовства опутывает тебя все крепче. Говорят же, что пламенная любовь питается нераскрытыми тайнами. Не потому ли я ничего не могу поделать с Корсикой, что она так неохотно делится ими со мной?

Он произнес «Корсика», но не Элен ли имелась в виду? На сердце защемило от невеселого подтекста этого признания. Если принимать условия Джесса, то придется примириться со второй ролью, оставив заветное место в сердце мужа его ветреной примадонне…

Когда два часа спустя путешествие закончилось, и Джесс привлек ее к себе, она была готова ко всему. Уступая нежному напору его языка, принимая трепещущим телом изысканно-дерзкие ласки, Лаура с каким-то безотчетным наслаждением сама распаляла в нем неистовое желание.

Предательский всплеск возбуждения обрушился на ее рассудок, когда Джесс, задрожав всем телом, осознал, что она согласна. Это было словно удар током. Остальное довершил вырвавшийся на волю необузданный инстинкт. Лаура и представить не могла, что вообще способна на такое.

— Ты ведь хочешь меня, Лаура! — хрипло сказал он почти с болью в голосе. — Если в тебе есть хоть крупица честности, ты не потребуешь опровержения.

Огорошенная колкостью, с которой он прошелся по ее честности, Лаура мысленно отшатнулась. Но руки ее вытворяли при этом нечто из ряда вон выходящее.

— Признайся! Скажи, что ты мечтаешь об этом точно так же, как я! — резко настаивал он. — Умоляю тебя, Ло, будь со мной предельно откровенна, пока еще не слишком поздно.

— А если я не соглашусь, то что? — Подозревая, что такая маниакальная настырность вызвана его привязанностью к Элен, она была готова царапаться, как разъяренная кошка.

— Будет по-твоему, — с угрозой процедил он. — Только эту ночь тебе придется провести одной, а наутро мы немедленно отбываем в Амершем. — Джесс отстранился, добавив после секундного раздумья: — Итак? Решение за тобой.