* * *

После телефонного разговора с матерью Кейт облегченно вздохнула. — Ей было противно притворяться, будто у нее все хорошо, и она решила немного отдохнуть на австралийском курорте Нуса. Не могла же она признаться, что рано утром сбежала из мотеля, села в автобус и отправилась на восточное побережье. Что ей не хватило духа сразу обрубить все концы и вернуться в Англию.

Все эти несколько дней она либо бродила под дождем, либо смотрела на море и думала о своем безрадостном будущем. О том, какую высокую цену ей пришлось заплатить, когда она во второй раз впустила в свою жизнь Ноа Кармоди.

Туристические буклеты и плакаты в витринах магазинов показывали, как красивы эти места при хорошей погоде, но шторм с сильным ветром и ревущими волнами лучше отражал ее душевное состояние. Она долгими часами сидела в кафе на пляже, и смотрела, как волны со всей силы накатываются на берег, а затем превращаются в кружево белой пены. Если бы только она могла превратиться в морскую волну и обрушить свое отчаяние на какой-нибудь пустынный берег, а затем раствориться в морском просторе.

К сожалению, ее проблему нельзя было так просто решить. Процесс исцеления разбитого сердца долог и мучителен. И хуже всего было то, что ее чувства к Ноа основывались не только на физическом влечении. Она полюбила его дочь, помогла ему в трудном деле. Сопереживала его проблемы, радовалась его удачам. Теперь ей придется оставить это позади и продолжать жить дальше.

Было бы намного проще, не будь они с Ноа совладельцами Рэднор. Впрочем, это было легко исправить. Она наймет лучше юристов, которые помогут ей продать Ноа ее половину Рэднор по доступной для него цене, когда Ноа уладит проблему с Лайэн.

В конце концов, она, Кейт, будет богатой женщиной и постарается построить свое счастье в Англии. А Ноа обретет свое, когда станет единоличным владельцем Рэднор.

Во вторник, последний день пребывания Кейт в Австралии, все еще шел дождь. Но, несмотря на ненастную погоду, она посидела в своем любимом кафе на пляже, после чего заглянула в супермаркет на Гастингс-стрит, чтобы купить на обед банку консервированного супа и пару булочек.

Когда она вернулась в отель с мокрыми пакетами и зонтом, администратор за стойкой тепло улыбнулся ей.

— Мисс Броуди, вам письмо.

— Вы уверены? — Кейт нахмурилась.

— Его принесли, пока я завтракал. На конверте указано ваше имя, но, если это ошибка, мы постараемся найти нужного адресата.

— Хорошо, спасибо. — Кейт взяла конверт, на котором было угловатым почерком написано ее имя.

Озадаченная, она положила его в сумочку и, взяв ключ, направилась мимо мокрых кустов гибискуса в свое бунгало.

Оказавшись внутри, она, вместо того чтобы разбирать покупки, достала конверт и вскрыла его дрожащими пальцами.

Когда Кейт заглянула внутрь, ее сердце учащенно забилось. Она не видела эту «валентинку» почти девять лет, но сразу ее узнала. Это была фотография Ноа, идущего по лугу с хлыстом в руках и седлом на плече. Она сама ее сделала и наклеила на складную открытку в виде красного сердца.

Она отправила ее Ноа, когда ей было восемнадцать.

У нее закружилась голова. Неужели он хранил ее все это время? Но каким образом она оказалась здесь, в Нусе?

Зачем?

Раскрыв ее, Кейт получила еще один сюрприз.

Внутри лежал ободок из высохших переплетенных травинок.

Браслет, который подарил ей Ноа.

Приложив пальцы к дрожащим рукам, она вспомнила, с какой болью оставляла его на туалетном столике в мотеле в Роме. Она сделала это, потому что хранить столь болезненное напоминание было бы невыносимо.

Но как письмо попало сюда? Должно быть, Ноа сам ее разыскал. Кто еще мог передать его администратору отеля?

Ее сердце было готово выпрыгнуть из груди. Она подбежала к двери бунгало и окинула взглядом сад в надежде увидеть его.

Кроме двух детей в желтых дождевиках, бегающих по лужам, там никого не было. Администратора не было на месте, когда принесли конверт, но он мог что-то слышать.

Не взяв зонт и не закрыв дверь, Кейт помчалась назад, в главное здание отеля. Обогнув последнее бунгало, она чуть не столкнулась с высоким мужчиной в черном плаще.

У нее перехватило дыхание.

Ноа.

Несмотря на проливной дождь, он выглядел просто неотразимо.

— Кейт, я так рад, что нашел тебя, — произнес он с улыбкой.

Она прижала ладонь к груди.

— Как ты меня нашел?

— Я позвонил твоей матери, и она сказала мне, где ты.

Когда Ноа увидел браслетик у нее на запястье, его взгляд наполнился теплом.

— Неужели ты все эти годы хранил мою открытку?

— Конечно, хранил. Прости меня, я был таким идиотом. — Он коснулся ее браслета. — Когда я узнал, что ты уехала, я понял, что совершил самую большую ошибку в своей жизни.

— Ты поэтому здесь?

— Я уже был готов лететь в Англию, но все же сначала решил позвонить твоей матери. Нам нужно поговорить.

Кейт устало улыбнулась ему.

— Давай укроемся от дождя.

Ноа взял ее за руку.

— Я пойду с тобой куда захочешь, только прошу тебя, больше никуда не исчезай.

Когда они оказалась в ее бунгало, Ноа сбросил мокрый плащ, и у нее защемило сердце при виде его привычной фланелевой рубашки, голубых джинсов и ковбойских сапог.

— И о чем же ты хочешь со мной говорить? — произнесла Кейт дрожащим голосом.

— Я не умею так красноречиво описывать свои чувства, как ты в своей «валентинке», поэтому просто скажу, что люблю тебя, Кейт. — Он широко улыбнулся. — Это правда. Хотя я и говорил тебе, что не способен на любовь.

— И что же изменилось с тех пор? — осторожно сказала она. — Ты понял, что я могу помогать тебе управлять Рэднор и заботиться о Лив?

Внезапно помрачнев, он запустил пальцы в волосы.

— Черт побери, Кейт, в моих действиях нет ни капли расчета

— Тогда что?

— Ты помнишь наш первый поцелуй?

Кейт почувствовала, как ее щеки заливает краска.

— Конечно. Он изменил всю мою жизнь

— Мою тоже, — неожиданно признался Ноа, проведя кончиками пальцев по ее щеке. — Ты была такой красивой и смелой, Кейт. Я так сильно тебя хотел.

— Так сильно, что умчался куда-то на лошади и не показывался до моего отъезда?

— Я это сделал, потому что не мог нарушить обещание, данное Ангусу.

— Какое еще обещание?

— Он считал себя ответственным за дочь своей сестры и заставил меня поклясться, что я пальцем к тебе не прикоснусь.