условий, чем те, на которые готов был согласиться Петр: от имени султана визирь потребовал возвращения Азова, разорения Таганрога и прочих городов-крепостей Приазовья, вывода русских войск из Речи Посполитой, а также свободного пропуска в Швецию Карла XII, находившегося в османских владениях. Все эти условия Петром были приняты.[110]

Пора подводить итоги военных кампаний и полностью переходить к мирному строительству. В результате войн со шведами и турками Россия укрепилась на Балтийском море, но на время утратила возможность сделать то же самое на Черном. Но, во-первых, свершившегося было не изменить – приходилось играть теми картами, которые сдала судьба, а во-вторых, России пока было достаточно и Балтийского моря, более удобного для торговли с ведущими морскими державами того времени. В бочке дегтя была и ложка меда – прекращение противоборства с турками давало возможность бросить все силы против шведов, окончательно вытеснить их из континентальной Европы и положить конец их господству на море.

Россия окончательно утвердит свое господство в Северном Причерноморье и Крыму при Екатерине II в ходе русско-турецкой войны 1787–1791 годов. Ясский мирный договор, заключенный 29 декабря 1791 года, можно считать вторым памятником Петру, поставленным Екатериной (первым был Медный всадник).

В январе 1716 года Петр отбыл во второе заграничное путешествие, растянувшееся без малого на два года. Цель была та же, что и у Великого посольства 1697–1698 годов – переговоры (главным образом в рамках антишведского союза) и пополнение знаний, но уже без массового найма иностранцев на русскую службу – теперь Петр делал ставку на собственные кадры.

Через Ригу, Данциг (Гданьск), Гамбург Петр доехал до Копенгагена, где собирался продолжить переговоры с Фридрихом Датским, начатые еще в Гамбурге: Петр пытался уговорить Фридриха на совместное вторжение в шведские коронные земли, а тот, по своему обыкновению, юлил да отнекивался. Проволочки вызывали раздражение, которое вылилось в совершенно неожиданной форме. В местной кунсткамере Петр увидел мумию, которую ему захотелось приобрести, но король Фридрих отказался продавать диковинку на том основании, что мумия-де «отличается особенной красотой и величиной» и что второй подобной в Европе нет. Разгневанный отказом Петр оторвал мумии нос и несколько раз пронзил ее своим кинжалом. Закончив дело, царь сказал присутствовавшему при «экзекуции» служителю: «Теперь можете ее хранить». История умалчивает о том, как отреагировал на этот дикий поступок датский король, но до совместного вторжения в Швецию дело так и не дошло.

Надо сказать, что инцидент с мумией был далеко не единственным необузданным проявлением царского гнева. Бывало и похуже. Так, например, еще в сентябре 1698 года, во время одной из пирушек в доме Лефорта, Петр начал без разбора рубить окружающих своею шпагой. К счастью, никого не убил, но ранил многих.

Покидая Россию, Петр не переставал заниматься текущими государственными делами, благо связь с Петербургом была налажена хорошо. Так, например, во время своего двухмесячного пребывания в Данциге царь завершил редакцию «Устава воинского»[111] – одного из важнейших документов петровского периода, ознаменовавшего рождение русской регулярной армии. Да, именно так, ведь регулярная армия немыслима без единого устава, единого порядка.

«Устав» состоит из четырех частей – собственно устава, содержащего шестьдесят восемь статей, и трех приложений к нему.

Первое приложение «Артикул воинский» – это военный уголовный кодекс, в котором описываются преступления и наказания. Можно сказать, что все уголовное право Российской империи основано на петровском «Артикуле», ряд положений которого оставался в силе до 1917 года. Главной отличительной чертой «Артикула» от прежних «Судебников» и «Уложений» является более точное определение состава преступления (юристы знают, насколько это важно, а остальных читателей автор просит поверить ему на слово) и наличие разъяснений («толкований») к ряду статей.[112] Этим «Артикул» выгодно отличается от «Соборного уложения» 1649 года, принятого при царе Алексее Михайловиче.

Уголовный кодекс дополнялся уголовно-процессуальным – «Кратким изображением процесса или судебных тяжб» (оба кодекса были изданы в 1715 году, за год до «Устава»). Третьим приложением стало уложение «О экзерциции, о приуготовлении к маршу, о званиях и о должности полковых чинов», посвященное распределению полномочий и вопросам строевой службы.

Из Копенгагена Петр отбыл в Голландию, где задержался на несколько месяцев, а в апреле 1717 года приехал в Париж. Союзная Османской империи Франция была не очень-то дружественным государством, да и Петр когда-то считал, что «русскому нужен голландец на море, немец на суше, а француз ему совсем ни к чему». Но сама жизнь подталкивала царя к налаживанию отношений с Францией, а кроме того, ему было любопытно посмотреть Париж, считавшийся тогда центром просвещенного мира. Отношения Петр собирался налаживать посредством династического брака между своей восьмилетней дочерью Елизаветой и семилетним королем Людовиком XV. Не сложилось, несмотря на то что на французский двор русский царь в целом произвел благоприятное впечатление. «Я должен вам сказать, что этот монарх, которого называют варваром, вовсе не таков, – писал о Петре в одном из писем маршал Виллеруа, бывший наставником короля. – Он проявляет великодушие и благородство, которых мы в нем никак не ожидали». Противником сближения с Россией был первый министр кардинал Гийом Дюбуа, реальный правитель Франции при малолетнем короле. В противоборстве с Испанией Дюбуа делал ставку на альянс с недавними противниками Франции – Великобританией, Голландией и Австрией, а России в этом союзе места не было.

При отъезде из Парижа Петр сказал: «Жалею, что домашние обстоятельства принуждают меня так скоро оставить то место, где науки и художества цветут, и жалею притом, что город сей рано или поздно от роскоши и необузданности претерпит великой вред; а от смрада вымрет».

Из Парижа царь поехал в Спа, где лечился водами в течение четырех недель, оттуда отправился в Амстердам, а из Амстердама – в Берлин. В октябре 1717 года Петр возвратился в Петербург.

Андре Жозеф Меку.

Портрет Петра Первого. 1817

Портрет Екатерины I из российского журнала «Русская старина». 1880

Алексей Боголюбов.

Гангутская битва. 1877

Глава шестая

В одной правой руке принужден держать шпагу и перо…

Василий Худояров.

Император Петр Великий за работой. 1860-е годы

«Точность великого монарха в знании свойств разных наций столь далеко простиралась, что он и не только совершенно знал их различный образ мыслей и жизни, но и сообразовался оному при принятии их на свою службу и при определении им жалованья. И потому некогда в