Но мы можем с тобой, если хочешь, прямо сейчас, и не ври, что не знаешь правил этой игры, что термометр на стенке Господней настроен по нас — и когда-нибудь все оно рухнет в тартарары.

Начинается ночь, не хотелось бы что-то решать, как и всем, по привычке живущим в этой стране. Дорогая, прости, оглянись потихоньку назад.

Если б мы не расстались тогда, было б хуже.

И холодней.

Мидии шкворчали на раскаленном солнцем ржавом листе, подпрыгивали, некоторые раскрывали створки, но все равно оставались безнадежно сырыми. В отличие от Юлькиных носа и плеч, прожаренных по самое не могу.

Периодически она отползала под прикрытие куцей тени домика, но наглые чайки только того и ждали — приходилось выскакивать с воплем, дребезжанием железа и гулким гудением пустот под ногами: тогда здоровенные птицы лениво взмахивали крыльями и отлетали в сторону, как правило, все-таки прихватив в клюве мидию-другую. Серега, выкарабкиваясь на поверхность, матерился почем зря. Правда, в воде он сидел практически безвылазно, сволочь.

Когда Юлька предложила нормальную и разумную вещь: нырять за мидиями по очереди, — его на ровном месте сорвало с катушек. Минут десять подряд оператор Сергей Василенко, известный на студии своей неподъемной ленью и мирным нравом, орал во всю глотку, что он мужчина, добытчик и воин! — а она, женщина, должна, блин, знать свое место, а именно готовить еду, гонять чаек и не бухтеть. Ужас, что делает с людьми (и, главное, с какой скоростью!) экстремальное погружение в герметичную модель традиционного социума, размышляла Юлька. Даже интересно понаблюдать, как далеко его занесет в мужском шовинизме, в частности, относительно широты понимания ее, Юлькиных, женских обязанностей. Ладно-ладно, размечтался. У нее и в мыслях не было безропотно принимать навязанную ей социальную модель. Просто очень уж хотелось печеных мидий. А ну кыш!..

На небе не виднелось ни облачка, и, отражая его голубизну, культурный шельф синел ярко и чисто, как море. Смотреть против солнца на берег на получалось, сразу слезились глаза. Впрочем, по Сережкиным расчетам, до полудня дайверы должны дрыхнуть. После чего он всерьез намеревался трансформироваться из добытчика в воина и даже отковырял уже от конструкции базы гнутый кусок арматуры. Ну-ну, Юлька бы посмотрела.

Сама она искренне верила в лучшее, по утрам с ней такое случалось. В конце концов, на студии знают, куда они поехали, да и Петрович, не дождавшись их вчера в кафешке с птицей, должен был по инструкции дать сигнал тревоги. Плюс мужья наверняка начали названивать наперебой после полуночи; ну, это как раз без толку, по ночам в нашей стране ничего не решается и тем более не делается, разве что скорую можно вызвать, и то далеко не всегда.

Но на сегодняшней планерке, по идее, вопрос поставили. Ну допустим, пока раскачаются. Пока вызовут опергруппу, пока решат, кому ехать (Мигицко наверняка попытается отмазаться, но фигушки, Иван Михалыч не позволит), пока оформят все необходимые бумаги, пока туда-сюда… Все равно должны успеть раньше дайверов. Которым тоже еще просыпаться, раскачиваться, решать… В конце концов, и они родились и живут в нашей стране.

— Чопик!

Над грудой ржавого железа показалась мокрая голова Сереги, чуда морского. За головой высунулась рука, сжимающая мокрую футболку, и. о. садка для мидий. Затем подтянулся торс, малость бесформенный, но волосатый, как и положено воину-добытчику-самцу. Юлька хмыкнула и отвернулась.

— Мы жрать будем или как?

Она подцепила ближайшую мидию, понюхала, сморщила обожженный нос:

— Сырые еще. Солнце низко.

— Солнце ей… — оператор длинно выматерился; с самого утра он матом в основном и разговаривал, тем самым утверждая, видимо, свою маскулинную сущность. — Аквушку дай.

— Чего?

— Аквушку дай, говорю! — заорал Серега. — Непонятно?!

— Зачем?

Ответ прозвучал в той же стилистике, и Юлька, ничуть не обидевшись, все-таки решила возмутиться, в воспитательных целях, чтоб знал:

— Или нормально попроси, или сам лезь бери. Что ты снимать собрался?

База содрогнулась и загудела, чайки разом взлетели, подняв крыльями бурю аплодисментов. Не роняя мужского достоинства (хи-хи), Сергей карабкался наверх, оставляя на ржавчине мокрые потеки. На всякий случай Юлька отползла подальше. С таким стремительным смещением социальных акцентов и ценностей ее робинзонада могла закончиться трагически и безо всяких дайверов. Нет, но вообще интересно. Аквушку ему подавай, — Сереге Василенко, у которого в нормальной обстановке лишнего кадра не допросишься снять. Решил на всякий случай оставить по себе человечеству вечную память?

В домике Сережка возился довольно долго, чайки успели вернуться. Зато вышел он оттуда при полном параде: в ободранных аквалангах, с неизвестно где добытой мутноватой маской на лбу и аквушкой на плече. Юлька присвистнула:

— В них же воздуха нет.

— Сколько-то осталось, — туманно прогудел он.

Отодвинул загубник и сказал уже человеческим голосом:

— Подойди сюда, Чопик. Разговор есть.

Донельзя заинтригованная Юлька подошла, гулко топая по ржавым пустотам. За спиной активизировались чайки, и она персонально для них, не оглядываясь, топнула как следует. Присела на пустую канистру, обжигающую сквозь шорты:

— Ну?

Чудо морское уселось напротив, расставив мосластые ноги:

— Слушай сюда. Я сейчас сниму все, что получится. А ты потом… Они же тебя отымеют по кругу и отпустят, сто пудов, на хрена ты им нужна? — на Юлькины полунемые от возмущения потоки междометий он, понятно, не отреагировал. — Короче, на студии смонтируешь и начитаешь сюжет. Про эту их драную капсулу! И скажи Михалычу, чтобы прокатил по всем выпускам и с утра дал повтор. Потому что нефиг!

— Нефиг что? — проклюнулась она вовсе не тем текстом, который рвался наружу.

— Нефиг!!! — взревел Серега. — Инфа должна пойти!

— Какая еще инфа? Дайверские байки? — Юлька хмыкнула. — Так их любым видео из архива заклеить можно.

Оператор мрачно насупился, не снисходя до комментирования бабьей глупости. Видок у него был настолько смешной, что Юлька перестала возмущаться и принялась увещевать:

— Что ты собираешься наснимать такого за пять… ну десять минут? — махнула рукой в сторону воды, одновременно пугнув чаек. — Шельф как шельф. Только глубоко нырять не вздумай, воздух кончится, и вообще… мало ли там что.

Он глянул из-под сползающей маски с видом усталого и априори неоспоримого превосходства. Но таки соизволил пояснить:

— Я таймер поставлю. Чтобы сразу было видно: это моя последняя съемка. Без разницы, что там будет, главное, текст прозвучит как следует… — у Сереги дернулся кадык, зато широко расправились обожженные плечи. — Капсула принадлежит нашей стране, а не этим уродам! Снимать он мне запрещал под водой, пррридурок, дайвер, чмо недорезанное…