Забудешь обо всем и угомонишься наконец. Жаль только характер твой дерьмовый так легко не сотрёшь.

Все находящиеся в комнате опешили от подобной речи и не потому, что она была слишком уж длинной и злой, даже для Гадриэля, прозванного Сухарем за отсутствие эмоций и сострадания. Гадриэль перешел черту, Лиза не была его подчиненной или членом личного состава и говорить ей такие вещи он не имел права. Да и в принципе некому такие вещи говорить не стоило.

Лицо Лизы пылало, Селена закрыла ладошками рот и прошептала «кринж» и даже Вар прикусил губу испытав не кринж, но испанский стыд.

Первым пришел в себя Мэшер, который врезал Гадриэлю по лицу.

— Вообще-то это девушка, у которой умер лучший друг! Она его похоронила несколько часов назад и до сих пор в траурном платье стоит, потому что ты явился в ее дом и даже не дал ей переодеться, смыть с себя весь дерьмовый день и в одиночестве наконец поплакать в душе! — Мэш словно прочитал все мысли Лизы. — Это девушка, у которой ты собираешься отобрать вернувшуюся с того света подружку, а она всеми силами пытается ее защитить как умеет! И она не твои безмозглые лысые качки, которые понимают только мат трехэтажный. Она — ранимая девочка, которой рядом защитник нужен, а не агрессор. У тебя, Сухарь, крышу сорвало основательно, если ты так себя с беззащитными девушками ведёшь!

Гадриэлю сказать было нечего. Мэшер был по всем статьям прав. Беллатор и сам осознал, что перегнул палку. Так разговаривать с Лизой ему точно не стоило. Ведь он и правда не подумал о причинах такого истеричного женского поведения, потому что привык общаться только с мужчинами и только приказами.

Беллатор с трудом из себя выдавил:

— Прости.

— Засунь свои извинения … — отмахнулась Лиза и вышла из комнаты.

Селена хотела пойти за ней, но Мэш жестом остановил девушку:

— Сейчас ей нужно побыть одной. Ты все равно не найдёшь таких слов, чтобы ее подбодрить. А вот я найду. И прямо сейчас. Бонум Гадриэль, ты только что нарушил один из пунктов Кодекса Кустодиамов, чему мы все были свидетелями и потому я, как единственный находящийся здесь малум, накладываю на тебя наказание.

— А что он нарушил? — шёпотом уточнила Селена.

— Причинил вред человеку. — пояснил Вар. — Прилюдное унижение и оскорбление чести и достоинства у нас за нарушение считается. У людей тоже, но о статье за клевету мало кто из них знает.

— Хотелось бы мне взять высшую меру и отравить тебя за Завесу… — продолжал Мэшер — … но, к сожалению, наказание будет более лояльным. Я даю Лизе официальное разрешение от одного из глав кустодиамов на проживание в Доме Стратеры. — в руке малума тут же появился пергамент с размашистой подписью мистера Дарка внизу. — Кодекс это позволяет. Стратера, как мы помним, хранит равновесие между кустодиамами, темными тварями, волшебными существами и людьми, что разрешает ей принимать у себя в гостях и последних. Так что Лиза едет вместе с нами. А если ты, Гадриэль, попробуешь опротестовать это решение, я приложу все усилия, чтобы твое дело о причинении вреда человеку раскрутили на высшее наказание. Среди совета, есть парочка малумов — мои давние друзья и они не откажут мне в услуге.

Гадриэль опешил и не нашел слов, потому что ситуация была из ряда вон.

— Приложи-ка это к лицу. — вернувшаяся в комнату Лиза бросила Гадриэлю пакет льда, который заботливо принесла из кухни. Может беллатор и мудак, но она, в отличие от него, сострадание не растеряла.

— Бонум Гадриэль, ты принимаешь наказание? — уточнил Мэшер, протягивая бонуму руку.

— Принимаю. — кивнул беллатор.

Гадриэль скрепил договор рукопожатием, отдавая себе отчёт в том, что малум только что втянул его в очередную игру мистера Дарка, где далеко не последняя роль была отведена Лизе. И теперь ему придется приложить все усилия, чтобы подружиться с девушкой, которую он только что оскорбил, ведь именно этого потребует от него Михаил, когда узнает обо всем произошедшем.

Глава 7

Моритур известен своей стабильностью. В нем стабильно хорошая погода, стабильно высокий уровень дохода и стабильно низкая смертность. Эта стабильность из года в год радует мэра Моритура, который считает ее личной заслугой. Его мнение разделяет и старшее поколение моритурцев. Подрастающие же заменяет такую весомую стабильность на такую подлинную нудятину. Молодежи Моритур известен своей скукой. В нем нет развлекательных центров, аквапарка, боулинга или даже катка, на худой конец. И конечно же в нем нет никаких клубов и концертов. Один только кинотеатр, да парочка классных кафешек. И танцы по субботним вечерам в парке. Вот и все развлечения.

И ясное дело, что в Моритуре не происходит ничего эдакого и уже тем более ничего из ряда вон. А все потому, что большая часть жителей города не питает любви к авантюрам и прочему подростковому непотребству. Моритурцы спокойны, рассудительны и предпочитают свою тихую гавань неизвестному бушующему морю, в которое крайне неохотно выпускают подрастающих отпрысков.

Родители Селены были коренными горожанами и не особо жаждали отпускать свою дочь за пределы родного города, старательно прививая ей типичный образ жизни моритурца. Мать вообще расписала жизнь дочери на десятки лет вперед, начиная от невесты сына мэра Якоба и заканчивая женой мэра и главой загородного гольф клуба. Но за свои восемнадцать лет Селена так и не успела покрыться моритурской тиной и ракушками, несмотря на старания своей достопочтенной матери. Книги о пиратских приключениях (которые Селена читала в детстве в тайне от матери, подсовывавшей семейные саги) и фантазии о приключениях не давали им появиться. Свою любовь к приключенческим романам и авантюрам Селена тщательно скрывала, потому родители были сильно удивлены, когда их дочь сбежала из дома по окончании школы.

Точнее сказать, удивлена была только мать. Отец же был горд и с радостью сбежал бы следом за дочкой, да у него духу не хватило. Куда больше он удивился, а точнее расстроился, когда через пару недель вырвавшаяся на столь желанную свободу Селена вернулась в их тюрьму к строгому надзирателю. Зато строгий надзиратель в лице матери этому совсем не удивился. Он же воспитал хорошую девочку. Ну а то, что она, наслушалась телевизионных бредней и решила начать самостоятельную жизнь, легко исправить трудотерапией и жесткой дисциплиной. О том, что дочь сбежала из дома, потому что она ее не поддержала в трудную минуту и даже осудила, мать Селены не думала. Проще было переложить ответственность на телевизор.

Проклятый телевизор отправится на