– А эта твоя докторша… откуда ты ее знаешь?

Я сочиняю на ходу:

– Я советовался с ней по поводу папы… Она вылечила кучу алкоголиков в нашем квартале.

В зеркале я встречаю взгляд матери и вижу, как у нее дрожат губы. Она отводит глаза и нажимает на газ, чтобы обогнать колонну военных машин.

– Я знаю, у тебя не очень-то веселая жизнь, Томас, и это одна из причин, почему ты набираешь лишний вес… Но твой отец безнадежен, лично я больше ничего не могу для него сделать.

– Может, он еще встретит кого-нибудь, – замечаю я.

Мать презрительно хмыкает.

– Он? Даже не мечтай, бедный мой Томас. Кому такой нужен?

Я кусаю губы. Глупо верить в будущее, если я вернулся сюда, чтобы его изменить.

Шоссе перекрыто. Далеко впереди виднеется блокпост. Я начинаю нервничать. Пиктон по-прежнему в коме, а я больше не чувствую связи с Томасом, который остался в будущем. Я даже не помню ощущение своей худобы. Неужели временной туннель уже закрывается? Тогда мне ни в коем случае нельзя допустить промаха в этой реальности. Если я забуду, откуда я, хронограф и ивовый сок окажутся бессильны, потому что я не буду знать, о чём их просить.

Вооруженные полицейские останавливают все проезжающие машины, проверяют пассажиров, обыскивают багажники. Мать в ужасе поминутно глотает таблетки и срывающимся голосом повторяет мою версию событий, каждый раз пробуя новую интонацию. Самоубийца бросился под колёса, она сразу затормозила, он ударился головой, теперь она везет его к врачу…

– Лучше скажи, что это несчастный случай, мама. Иначе они его заберут.

– Ну и пусть забирают! Это не мое дело, в конце концов. Надо было просто уничтожить твоего змея, они бы никогда не догадались! Зачем только я тебя послушала!

– Тише, они идут сюда…

– В любом случае они ищут его! Кто-нибудь увидел, как ты усаживал его в машину, донес на нас в полицию, и теперь они решат, что мы хотим избавиться от трупа…

– Если бы мы хотели от него избавиться, то бросили бы в море, набив карманы галькой, – говорю я, чувствуя, что нервы у меня тоже на пределе, – а не катали бы по шоссе! Тем более он вполне живой, мама!

Я хватаю с заднего сиденья бейсболку с надписью «Казино Лудиленда: проси и выигрывай!» и натягиваю на голову старика, чтобы скрыть рану.

– Вот, теперь он спит! И не кричи так, ты его разбудишь.

Мать пытается взять себя в руки и, судорожно вцепившись в руль, улыбается. Полицейские открывают дверцы, оглядывают нас и здороваются. На них форма бригады по борьбе с малолетними преступниками. Наверное, ищут античипистов.

– Проверка персональных данных! – объявляет один из них и подносит сканер к высокой прическе матери.

Он читает нашу фамилию на экране и хмурится. Я нервно поджимаю под себя ноги. Мама права: должно быть, Пиктона уже вовсю ищут. Почему же они не обращают на него никакого внимания? Не понимаю. Офицер отходит и начинает звонить по телефону.

– Крепко заснул дедуля, – замечает второй.

– Он всю ночь гулял, – импровизирует мать.

– Это хорошо. Откройте багажник.

Они вытаскивают упаковку с водой, канистру, брезентовую подстилку, запасное колесо, потом заставляют меня выйти и снимают задние сиденья.

– Это обычная проверка? – спрашивает мать, тщетно стараясь выглядеть спокойной.

– Нет.

Они показывают фото на экране сканера. Сердце у меня замирает.

– Если увидите эту девушку, позвоните по номеру 303.

– Обязательно. Ты слышал, Томас?

Я киваю, пытаясь унять дрожь. Они оставляют нас приводить машину в порядок, а сами набрасываются на следующую.

Что же произошло? Керри разрисовала их коллег в Луна-парке краской из баллончика и убежала, поэтому отец так быстро увез ее на белой машине? Но странно, что столько полицейских брошено на поиски девчонки с баллончиком.

Мы ставим заднее сиденье на место и ждем, когда разъедутся скопившиеся перед нами машины. Я стараюсь выкинуть из головы мысли о мисс Объединенные Штаты. Это другая история, из другого мира. В этой реальности я не играю никакой роли в ее судьбе. Мы не знаем друг друга, и я должен сосредоточиться на Пиктоне и Бренде.

– Ты больше никогда не подложишь мне такую свинью, Томас! Никогда!

Из-за пробки мы тратим уйму времени, чтобы выехать на шоссе. И пока мать сбрасывает напряжение, припоминая мне все обиды, накопившиеся с самого моего рождения, я обдумываю, как буду разговаривать с Брендой.

На углу нашей улицы машина резко тормозит, и я врезаюсь в переднее кресло, где сидит бесчувственный Пиктон. Трое полицейских в масках и камуфляже выволакивают из дома моего отца, закованного в наручники, и швыряют его на заднее сиденье своего автомобиля. Первый порыв матери – вмешаться. Она уже распахивает дверцу, но вовремя вспоминает о раненом старике и останавливается. Тем временем полицейский автомобиль с визгом срывается с места и летит в сторону лагеря для неблагонадежных граждан, который занимает целый квартал в нашем пригороде.

Мы смотрим друг на друга в ужасе.

– Что он еще натворил? – спрашивает мать.

Я растерянно пожимаю плечами. А потом слышу свой решительный голос:

– Я займусь стариком. А ты езжай за полицейскими, чтобы узнать, куда они везут папу. Скорей!

Как зомби, мать помогает мне усадить у дома Бренды оглушенного Пиктона, снимает с него бейсболку, садится за руль и бросается вдогонку за полицейскими. Я с тревогой и гордостью наблюдаю, как ее машина исчезает вдали, пролетая на красный свет.

С замиранием сердца я нажимаю на кнопку домофона. Никто не отвечает. Я нажимаю снова. Тишина. Если Бренды здесь нет, я покину этот мир, пока не поздно. А ведь всё так хорошо складывалось. Если не считать ареста отца, который я пока не могу объяснить. Даже если Эрмак и Нокс, как в реальности № 1, подозревают, что мой отец – террорист и сообщник Пиктона, зачем они его арестовали, а мне позволили встретиться с бунтовщиком-физиком? Это пахнет ловушкой.

Смирившись, я оставляю старика у домофона и уже поворачиваю домой, чтобы забрать ручку-хронограф из-под материнской кровати, когда вдруг слышу за спиной:

– Что вам нужно?

Желание покинуть эту реальность мгновенно улетучивается. Я говорю:

– Здравствуйте, доктор, я ваш сосед, и со мной раненый.

– Я уже не доктор.

– Тем лучше: его избили в полиции.

Пауза. Затем дверь со звоном открывается. Я поспешно хватаю Пиктона за ноги и тащу к лифту. На лифтовой двери висит табличка «Не работает». Прежде чем я успеваю вернуться к домофону, на лестнице раздается быстрый стук каблуков. Даже не взглянув на меня, Бренда взваливает раненого себе на плечо и поднимается по ступенькам. Я иду за ней следом.