Медсестра Пейн хотела успокоить мои псевдоболи с помощью электрогрелки, но я настояла, что мне необходимо полежать и подождать, пока подействует обезболивающее, которое я принимаю. Она не спорила, потому что только что между «Кантрушниками» и «Белыми неграми» произошла драка и ей надо было лечить раны и ссадины.

Она быстро отправила меня в комнату отдыха, которая была в моем полном распоряжении на целых сорок пять минут! Я заснула крепким сном на кушетке за считанные секунды.

Очнулась от того, что кто-то щекотал мне щеку:

— Проснись, засоня.

Кто же это мог щелкнуть выключателем и ослепить меня ярким светом? Когда мои глаза привыкли к нему, я увидела очертания какой-то фигуры, потом поняла, что это фигура мужчины, мужчины в футболке с изображением героев сериала «Бухта Доусона», и, наконец, до меня дошло, что это Маркус Флюти.

Маркус Флюти!

Я мгновенно проснулась и была готова к действиям.

— Что ты тут делаешь?

— Привет, подруга, — сказал он. — Могу я тебя попросить оказать мне услугу?

Ему нужна помощь. Маркусу Флюти нужна моя помощь. Почему?

— Об услуге? Какого рода услуге?

Маркус наклонился, и было похоже, что он собирается завязать шнурок на туфле. Вместо этого он завернул штанину на своих джинсах, достал коробочку из-под йогурта «Данон».

— Ты так всегда приносишь в школу завтрак? — хихикнула я. Черт. Я закусила губу. Черт-черт.

Он снял крышку с йогурта. Коробочка оказалась пустой. Затем Маркус попросил меня, а это, несомненно, самая странная просьба, с которой ко мне когда-либо обращались.

— Мне надо, чтобы ты пописала сюда.

— Что?

Он повторил свою просьбу.

— Что?

Он сел рядом со мной, намного ближе, чем это было необходимо.

— Офицер, который присматривает за мной, пришел и велел сдать контрольный анализ мочи, — сказал он. — Знаю, ты считаешь, что я отстой, мусор и что меня надо арестовать. Но ведь кроме нескольких сигар, набитых марихуаной, и нескольких таблеток…

— Ты хочешь, чтобы я помогла тебе подделать анализ? Ты ненормальный? Я даже не знаю тебя.

— Я знаю тебя лучше, чем ты думаешь.

Я фыркнула:

— Откуда ты меня знаешь?

Он ответил тем, что положил руку на мое колено.

Я испугалась. Если бы медсестра вошла и увидела нас с Маркусом сидящими рядом на кушетке, его рука на моей коленке, а на лице дурацкая ухмылка, этого одного было бы достаточно, чтобы задержать нас после занятий, или выгнать из школы, или что-нибудь похуже.

— Подожди секунду. Разве это не нарушение твоих конституционных прав?

— Как у человека, совершившего мелкое правонарушение несколько раз, у меня нет прав, — сказал он хихикая. — Ты можешь позвонить в Американский союз защиты гражданских свобод.

Я посмотрела на коробку из-под йогурта, затем на часы на стене. Тик-так. Тик-так.

— Пеней будет здесь с минуты на минуту, Если ты это не сделаешь, меня наверняка выкинут из школы.

«Разве нельзя приводить свои доводы, убрав руку с моего колена?»

— Ты будешь шарахаться от меня, встретив на улице.

«Следует мне стряхнуть ее?»

— Ты спасешь мою жизнь. Я буду твоим вечным должником.

«Разве они не узнают, что моча принадлежит девушке?»

— Не могу, — сказала я, глядя в сторону.

Маркус встал и пошел к двери. Но, прежде чем выйти, он повернулся и сказал то, что вывело меня из себя:

— Я знал, что ты этого не сделаешь.

Не могу описать, какая ярость охватила меня.

Мне так надоело, что все говорят мне, что я должна или не должна, могла или не могла бы сделать. Мои родители. Безмозглая команда. Хай. И даже Маркус. Гнев, по крупицам накапливавшийся во мне месяцами, годами, всю мою жизнь, закипел внутри меня, и я обрушила его весь на Маркуса:

— Откуда ты знаешь, что я буду делать?

Следующее, что я помню, так это как я выхватила коробочку из его рук, отправилась в ванную, чтобы пописать в нее, после чего вернула ее еще теплую. Маркус от неожиданного поворота событий стоял и молчал, не зная, что делать. В конце концов он сказал:

— Я не донесу на тебя.

Затем, не сказав ни слова, вышел. Я глубоко дышала, лежа на кушетке, еще минут двадцать, пока не прозвенел звонок. Когда я вошла в кабинет медсестры, Маркуса там уже не было.

Я провела остаток дня в оцепенении, беспокоясь о том, что случится с ним и со мной. Интересно, сколько времени потребуется, чтобы сделать анализ мочи? Может быть, он помочился на полоску, и она моментально стала пурпурной, точно так же как при тесте на беременность, проводимом в домашних условиях.

Я ожидала, что полицейские машины остановятся на парковке с воющими сиренами. Ожидала увидеть, как на Маркуса надевают наручники, и, подталкивая сзади и крича, сажают на заднее сиденье радиофицированной полицейской машины, и, меняя курс, везут в клинику в Мидлбери, в один из лучших центров, специализирующихся на лечении алкоголиков и наркоманов. Я ожидала, что все в школе услышат его крик:

— Не беспокойся, подруга, Я не выдам тебя.

В течение последующих недель все будут интересоваться, что это была за подруга.

Но ничего не случилось.

Я все еще чувствую тепло его ладони на моей коленке.

Если бы не мой сон, я бы могла поклясться, что все выходные не сомкнула глаз.

Я в комнате отдыха в кабинете медсестры, сплю на кушетке. Только на этот раз я оставила свет включенным. Поэтому когда дверь открывается, я вижу, что там стоит Пол Парлипиано.

Он садится рядом со мной и говорит:

— Мне нужна твоя помощь.

— Моя помощь? Почему тебе нужна моя помощь? — спрашиваю я.

Он вытаскивает коробочку из-под йогурта из отворота брюк и говорит:

— Мне надо, чтобы ты пописала сюда.

— Нет проблем. Я сделаю это, — говорю я.

— Если ты это сделаешь, я обещаю, что займусь с тобой сексом, — говорит Пол.

— Нет проблем. Я сделаю это, — снова повторяю я.

— Я не изменю своему слову, — заверяет он.

Поэтому я говорю:

— Нет проблем. Я сделаю это.

И хотя во сне я не вижу, как все происходит, я полагаю, что делала это.

Затем Пол Парлипиано говорит:

— Спасибо. Сейчас я займусь с тобой сексом.

Он выключает свет.