— В каком другом? Впотьмах, что ли? Тогда вы вряд ли что разглядите, — мотнул головой Атаман.

— Не в потёмках, а совсем наоборот. Я хочу, чтобы папа всё видел не в мрачном свете, а в другом. Тогда он напишет интересную книжку, — объяснил Митя.

— Есть у меня один дружбан — большой специалист по свету. Настоящий морской волк. Он вокруг света не один раз мотался, даже до края добрался, — с гордостью похвалился разбойник.

— А где его найти? — с неподдельным интересом спросил Митя.

— Возле моря, где же ещё. С гор спуститесь, и краем леса дня за три можно дойти.

— Это слишком долго, — огорчился Митя.

— Не волнуйся, нас же трое, поэтому мы дойдём втрое быстрее. За сутки управимся, — успокоил его Авося.

— Ты думаешь? — Митя с сомнением посмотрел на магистра чароделия.

— Вот ещё! Чего тут думать, надо идти, — фыркнул Авося.

— Нет, сутки — это тоже слишком долго, — вздохнул Митя, и тут ему в голову пришла ужасно научная мысль, и он воскликнул: — Послушайте, ведь земля крутится!

Разбойники прислушались, но ничего подозрительного не услышали.

— Если земля и крутится, то только когда переберёшь лишку из бочонка с ромом. А в другое время она стоит на месте как миленькая, — усмехнулся Атаман и для верности потопал ногами.

— Да нет же! Это нам кажется, что она стоит. А на самом деле она вертится, и все мы вертимся вместе с ней, — возразил Митя.

— Враки. Вот когда мы на ярмарке на карусели катались, тогда было верчение! — возразил Казначей.

— Ничего не враки, — неожиданно поддержала Митю разбойница. — Я вам, балбесам, давно толкую, что целый день верчусь как белка в колесе, а вы не верите.

Она сжала кулаки и стала воинственно наступать на Атамана. Митя решил предоставить разбойникам самим разбираться, кто прав. Он подхватил Мефодия и, подозвав Авосю, заговорщически произнёс:

— Кажется, я сделал ещё одно научное открытие. Если подпрыгнуть и подождать, пока земля прокрутится, то потом можно опуститься там, где надо. Важно только не пропустить нужное место, потому что земля крутится очень быстро.

Это открытие стоило опробовать. Митя покрепче прижал Мефодия, загадал желание, и они с Авосей, взявшись за руки, как можно выше подпрыгнули.

В Игрландии новое научное открытие сработало на славу. Митя с друзьями и охнуть не успели, как очутились на морском берегу.

Нескончаемый голубой простор тянулся до самого горизонта. Лёгкий бриз игриво порхал над водой, то собирая лазурный шёлк моря в мелкие морщинки, то пуская его крупными фалдами волн. Мишура солнечных бликов поблескивала на волнах, которые, подгоняя друг друга, катились к берегу и лизали жёлтый песок влажными языками.

Время от времени из глубины выныривали пенные барашки и, оседлав волны, мчались к берегу, но, так и не добравшись до суши, терялись в морской пучине.

Недалеко от берега, возле старенького деревянного пирса, мирно покачивалась на волнах видавшая виды шхуна. Убранные паруса, точно колбасы, покоились на реях. На палубе, свесив хвост, сидел грузный тюлень в тельняшке и чинил сети.

Друзья подошли по деревянным мосткам к кораблю, но ластоногий моряк, не обращая на них внимания, невозмутимо продолжал своё занятие.

— Уважаемый тюлень, — окликнул его Митя, стараясь быть вежливым.

Видимо, тюленя не обучали правилам хорошего тона, потому что он и ухом не повёл.

— Может, он глухой? — предположил Авося и крикнул погромче: — Эй там, на палубе.

На этот раз тюлень повёл ухом и, нехотя подняв голову от работы, проворчал:

— Чего разорались? Я не глухой.

— Мы думали, вы не слышите, как мы вас зовём, — сказал Митя.

— Меня вы не звали, — сердито отрезал тюлень.

Он был явно не в настроении, но Митя решил не обращать на это внимания.

— Вы, случайно, не морской волк? — спросил он.

— Нет, я морской лев, понятно?

— Вот это да! Ты — морской лев? А я — сухопутный. Значит, мы родственники, — обрадовался Мефодий, сразу же на правах родства переходя на «ты».

Уставившись на Мефодия, тюлень пристально осмотрел его, а потом недовольно пробурчал:

— Вот как? В таком случае объясни это тупицам, которые пришли с тобой. Тамбовский волк им тюлень.

— Кто тут поминал тамбовского волка?! — раздался сиплый рык, и из рубки появился Волк. Он выглядел, как заправский моряк. Китель с блестящими медными пуговицами и капитанская фуражка с кокардой красноречиво говорили о том, что он тут главный. Волк оглядел пришедших и хриплым голосом просипел:

— Был тамбовский, да весь вышел. Теперь я — Морской Волк.

— Вот здорово! А мы вас ищем. Говорят, вы большой специалист по свету, потому что обошли его вдоль и поперёк.

— Это верно, — самодовольно улыбнулся Волк.

Он достал трубку, как и подобает капитану, не спеша раскурил её и, затянувшись, закашлялся. Прочистив горло, Морской Волк обратился к Мите:

— Ну что, салага, юнгой пришёл наниматься?

— Нет. Я хочу, чтобы вы рассказали, как можно увидеть всё в другом свете. Это нужно для папы, чтобы у него получилась интересная книжка, — объяснил Митя.

— Понятно. Значит, твой папаша писака? Это дело, — попыхивая трубкой, одобрительно кивнул Волк. — У меня за время плавания баек накопилось, что сельдей в бочке. На сто книжек хватит с гаком. Эй, боцман, сбрось трап для этих салаг, — приказал он тюленю.

Митя ступил на верёвочную лестницу и стал подниматься на палубу настоящей шхуны, чувствуя себя отважным покорителем морей. Волны бились о борт, обдавая лицо солёными брызгами, и Митя понял, что он обязательно будет капитаном, конечно после того, как станет писателем, художником, автомехаником, укротителем и полицейским.

Скоро все гости поднялись на палубу. Морской и сухопутный львы по-родственному обнялись и удалились побеседовать о делах семейных. Им было что порассказать друг другу.

Авося разлёгся в шезлонге и, нежась на солнце, задремал под рассказ Морского Волка. А Митя с замиранием сердца ловил каждое слово.

— Как сейчас помню, попали мы в Красное море, — начал рассказчик. — Скажу не ради красного словца, что народ у нас бывалый, а там всех оторопь взяла. Уж на что я не робкого десятка — и то струхнул. Веришь ли, всё аж до горизонта красным-красно. А море так и бурлит, так и пенится. Плывём, как в клюквенном морсе. Ну, думаю, видать, тут великая сеча была. Сначала хотел было задний ход дать, а потом решил: нет, где наша не пропадала. Да ещё боцман закидывает удочку: как, мол, насчёт того, чтобы рыбы наловить. Не зря же мы сюда притащились. Он у нас большой охотник до рыбки. Мне-то что? Лови. Поплавок — дёрг, он — тащить: ни наживки, ни рыбы. Боцман опять закинул. Та же история. И так раз пять. Потом глядим, рыба выныривает — вся, как есть, красная. Я боцмана в бок толк, гляди, мол, рыба-то красная, а она, вишь, усмехается во всю свою бесстыжую рыбью пасть. Это, говорит, я за вас краснею, что рыболовы вы никудышные. Во как оно бывает.