интересовался ничем, кроме бесконечных тусовок. Теперь же, когда отель в Шанхае работал, как один хорошо отлаженный механизм, и Джейк, и мать понимали, что она не сможет и дальше попрекать его ленью, растранжириванием ее денег и никчемностью. И хотя Мань Синмей все ещё имела огромное влияние на сына, она знала, что он мог выпорхнуть из-под ее крыла в любой момент. Джейк доказал, что он сможет и сам заниматься бизнесом без ее вечного надзора. С одной стороны, это было хорошо, ведь в конечном итоге все ее отели и капитал все равно отойдут Джейку. Теперь можно было быть уверенной, что он не спустит состояние на безделушки и девок. С другой стороны, она не хотела, чтобы он почувствовал слишком много свободы. Его связь с отцом, несмотря на все попытки матери опорочить Ли Сунлиня в глазах сына, год от года только крепла. А вот отношения с Мань Синмей становились хуже и хуже.

Джейк понимал, что он не стал для матери тем сыном, о котором та мечтала. Безропотно послушным, который не противоречил бы ни одному ее слову и без конца восхищенно смотрел ей в рот. Понимала это и Мань Синмей. Однако она все ещё надеялась найти способ приструнить сына. И Ма Лили была ключом к ее возможностям и в дальнейшем оказывать влияние на Джейка. Они с ее матерью Сяолинь познакомились в те годы, когда бизнес Мань Синмей как раз начал набирать обороты. Сяолинь была дочерью богатейшего предпринимателя, но в отличие от Мань Синмей, сама бизнесом не интересовалась. Она удачно вышла замуж за не очень богатого, но очень амбициозного человека, а вскоре у них родилась Лили. К тому времени Мань Синмей и Сяолинь стали очень близки, а по мере взросления детей женщины начали строить планы о том, чтобы породниться. Конечно, Джейк был тем, кого называют «паршивой овцой». Он был избалован деньгами, но не относился к ним серьезно. Несколько лет учебы на Западе тоже оставили свой отпечаток на его характере. Он был слишком открытых и свободных взглядов. Однако он обладал одним большим преимуществом — Джейк был единственным наследником ее состояния, что являлось жирным плюсом и перечеркивало все недостатки. Несмотря на то, что семейство Ма благодаря капиталам отца Сяолинь было очень богатым, Ма Лили воспитывали в строгости. Да, она имела все самое лучшее, но девочка понимала, кого за это стоило благодарить. Поэтому мысль, которую настойчиво много лет ее мать навязывала Лили, а именно мысль о том, что ей придётся выйти замуж за Джейка Ли, не вызывала у Лили отторжения. Может, она и мечтала о большой любви, но понимала, что долг перед семьей важнее. К тому же, кто сказал, что они с Джейком не смогут полюбить друг друга? Да она уже была влюблена в него! Да и как в него не влюбиться? Высокий, красивый, спортивного телосложения. Да любая о таком могла только мечтать. Конечно, он не любил ее. Но, насколько Лили знала Джейка, этот человек не любил вообще никого. Она даже не могла припомнить, чтобы у него хоть раз были серьезные отношения с девушкой. Хотя ходили слухи, что в США, пока он учился в колледже, он несколько лет жил с какой-то американкой. Но это было давно.

Лили, как и ее мать, не была амбициозна. Однако она знала, чего хотела. Тем более сейчас, когда Джейк вернулся в Далянь после трёхлетнего отсутствия. Она хотела заполучить его и знала, что при поддержке Мань Синмей у неё есть все шансы добиться этого. Лили было тяжело притворяться, что они с Джейком просто друзья, но если ей придётся играть в эту игру, то она готова. Тем более приз в конце все равно достанется ей.

Вчера Джейк отправился в Шанхай, а сегодня уже Лили сидела в самолёте и смотрела в иллюминатор на приближающийся город. Это была не ее идея, а матери Джейка. Она собралась с неожиданной инспекцией в шанхайский отель и предложила Лили присоединиться к ней. Лили не была уверена, что из этого выйдет что-то хорошее. С другой стороны, если Мань Синмей будет слишком строга к результатам работы сына, Лили придётся как нельзя кстати, чтобы утешить Джейка. Она не понаслышке знала, насколько сложными были отношения между Мань Синмей и Джейком. Неоднократно Лили становилась свидетельницей их перепалок и язвительных замечаний в адрес друг друга.

По прилету в Шанхай ранним утром Лили сразу же отправилась в номер, чтобы отдохнуть, а Мань Синмей нагрянула в кабинет Джейка. Она вошла без стука, и Джейк удивленно оторвал взгляд от кипы бумаг на столе.

— Мама, что ты здесь делаешь?

— Приехала с инспекцией в свой отель, — она специально выделила слово «свой», чтобы у него не оставалось сомнений в том, кто здесь хозяин.

— Ты же сказала, что начнёшь своё великое «турне» в Циндао после пятнадцатого октября, — раздраженно бросил он.

— Я решила начать с Шанхая и немедленно.

— Отлично, приступай.

Он с шумом захлопнул папку с бумагами, которую только что просматривал.

— С чего начнёшь? Займёшься сначала бумагами?

— О нет, уверена, что здесь у тебя все в порядке.

Хоть она это и сказала, на самом деле Джейк знал, что позже она проверит каждую закорючку и черточку во всех бухгалтерских отчетах и административных распоряжениях.

— Я бы хотела осмотреть все службы, начиная от ресторана и заканчивая уборкой номеров и прачечной, — ехидно улыбнулась Мань Синмей.

— Что ж, вперёд.

— Ты, конечно же, будешь меня сопровождать.

— Безусловно.

Джейк ненавидел инспекции Мань Синмей. И не потому что боялся ее замечаний по поводу недочетов в его работе, а потому что в эти минуты мать вела себя как императрица. Она вышагивала вдоль коридоров своего отеля так, будто шла по аллеям и площадям древнего Гугуна (императорский дворец в Пекине), распахивала двери, одаривала всех презрением и ледяной холодностью, а позади шла ее свита, склонив головы в знак послушания. И он среди них. Джейк знал мало о семье Мань Синмей, о ее родителях, но знал, что она вышла из простой крестьянской семьи, жившей очень бедно. Частенько он недоумевал, откуда у матери замашки императрицы. Видимо, она так ненавидела своё происхождение, что всем своим видом хотела показать, будто она благородных кровей.

Джейк знал, что мать хотела не просто продемонстрировать свою власть, а показать всем, особенно ему, кто здесь хозяин. Он был уверен,