Мэдисон взяла его лицо в ладони.

– Вспомни, чего хотел Юэн с того дня, как женился на Элеоноре? Чтобы ты простил его. Он мечтал вновь иметь брата. Подумай, что бы он сказал тебе, будь сейчас рядом? Ты ведь делаешь больно не только себе. Ты ранишь своим поведением родителей, сестру. Они скучают по тебе, ты нужен им. А ты заставил их потерять не одного сына, а обоих. Кит, ты обязан вернуться в семью. Конечно, ты не сможешь забыть о потере брата, эта боль останется с тобой. Ты будешь вспоминать его каждый раз, проходя мимо его любимых мест, но это и есть память, которую надо хранить. Сейчас ты отказываешь брату в этом.

Кит растерянно смотрел на нее и думал. Неужели она права? Неужели он поступает эгоистично, отдалившись от семьи, решив нести груз горя в одиночку? Вернувшись домой, в семью, он, возможно, смог бы двигаться дальше, а не тонуть все глубже в своих страданиях. Может, это именно то, что ему надо сделать? В память о своем любимом брате.

Ночью Кит совсем не спал. Он смотрел в окно до тех пор, пока на горизонте не забрезжили розовые всполохи – в это время года светало рано. В юности они с Юэном частенько вставали в это время и убегали, стараясь использовать для приключений каждую минуту короткого лета.

Мэдисон лежала рядом, свернувшись, как нежный котенок, и он встал осторожно, чтобы ее не потревожить. Она промурлыкала что-то и перевернулась, простыня съехала, обнажив плечо, но на него тут же упала прядь огненных волос.

Настало время посмотреть в глаза своим страхам и разобраться с ними, а сделать это, когда Мэдисон так близко, он не сможет.

Все, что она сказала, теперь казалось ему вполне разумным, на самом деле он лишь убегал от проблем. Ему необходимо бывать дома, он обязан выполнять то, что должен делать мастер Килкенон. Отделаться от отца бизнес-планами ему не удастся; придется доказать свою состоятельность как будущего хозяина. Он должен принять доставшееся от брата наследство, а не бежать от ответственности.

Мэдисон заворочалась, и простыня съехала еще ниже. Кит посмотрел на нее, и от желания внезапно пересохло во рту. Удивительно, ведь он знаком с ней всего несколько недель, а сначала вообще не замечал. Во сне она казалась совсем другой: нежной, мягкой и ранимой.

Она очень ранима, верно? Осознание этого полоснуло его, словно бритвой. Внешний вид уверенной в себе женщины – лишь хорошо выученная роль, на самом деле Мэдисон Картер так и осталась испуганной девочкой, отчаянно нуждающейся в защите. Что она говорила? Она мечтает о веселых поездках, пикниках и большом семейном празднике на День благодарения? Возможно, он что-то понял не так, но был уверен, что не собирается выяснять.

Кит поморщился. С рассветом он медленно возвращался в реальность. Что он делает? Она его подчиненная, они работают вместе, он вовсе не принц из сказки, о котором она мечтает. Он с радостью проведет с ней несколько недель, но совсем не готов качаться на качелях в их саду, наблюдая, как играют четверо детей на лужайке, не собирается устраивать пикники и любоваться фейерверком на праздник. У него своя жизнь, свои проблемы, которые надо решать. Он понятия не имеет, где будет жить, чем будет заниматься через три месяца, не говоря уже о трех годах и тем более тридцати. Он не уверен, что может дать ей то, что она хочет, даже на три месяца, о большем нет и речи.

А Мэдисон необходима защита, как всем людям воздух. Впрочем, может, она и сама ничего от него не ждет, и все же не стоит рисковать. Ему было бы неприятно причинить ей боль, да и себе тоже. Он ведь может привыкнуть, что она рядом. Скоро Мэдисон должна будет уехать, чтобы продолжить поиски того, что ей нужно, чего она так желала.

Сегодня ему предстоит принять немало трудных решений. Необходимо отдалиться от Мэдисон Картер – это лучшее, что он может для нее сделать.

Мэдисон проснулась, ощущая ноющую, сладкую боль во всем теле. Она открыла глаза и не сразу поняла, где находится и почему испытывает чувство удовлетворенности и счастья. Шторы на окнах были приоткрыты, и в комнату врывался поток солнечного света. Она потянулась на подушках, и воспоминания стали медленно возвращаться к ней. Прежде секс не доставлял ей столько удовольствия. Она села в кровати, и сердце внезапно ёкнуло.

О чем она только думала? Как могла позволить себе стать зависимой от другого человека, без всяких гарантий, что все эти ласки, прикосновения, нежные слова приведут к чему-то большему? Получается, она в одно мгновение забыла о своих правилах. Она ударила кулаками по матрасу. Яркий дневной свет стал рассеивать сон, а вместе с ним и иллюзии.

Итак, надо размышлять здраво. Прошлая ночь была ничем иным, как хорошим сексом, – и все. Потому она и была такой прекрасной, такой… замечательной. Секс – лучшее лекарство от травм душевных и телесных.

Неудивительно, что они оба утонули в страсти, стараясь забыть обо всех печалях, забыть самих себя, сосредоточившись лишь на плотских удовольствиях. Но не стоит искать в этом нечто большее. Его просто нет.

Мэдисон перекатилась на другую половину кровати. Она была холодной, значит, Кит ушел уже давно. Она потянулась и взяла телефон: еще очень рано, нет и семи. Выходит, он встал до рассвета.

Она огляделась. Никакого признака присутствия в комнате мужчины. Неожиданно боль сдавила грудь так сильно, что закололо ребра, а тело покрылось испариной. Эта боль – физическое ощущение собственной ранимости – заставила ее содрогнуться. Необходимо как можно скорее восстановить все свои барьеры перед внешним миром.

Быстро приняв душ, Мэдисон оделась, механически, почти не задумываясь о том, что делает, причесалась и нанесла легкий макияж. Он тоже был своего рода доспехами для нее. Сейчас ей пригодится все. Ведь она подпустила Кита слишком близко, хотя совсем не была уверена, что он не причинит ей боли.

Устроившись в кресле у окна, она размышляла о том, что натворила. Как она могла поступить так безрассудно? Как могла позволить начать отношения, зная, что они лишены будущего?

Сколько раз она слышала от матери об очередном мужчине, появившемся в ее жизни, что он тот единственный? Он спасет их, даст им дом и поможет стать семьей. И каждый раз Татьяна Картер бросалась в любовь, как в омут, не задаваясь вопросом, почему каждый раз она остается одна с разбитым сердцем, опустошенная и несчастная. Мэдисон рано поняла, что открывать свое сердце нельзя никому, никому не позволяла заглянуть в свою душу и всегда оставалась на высоте.

И что дали ей эти знания? Она не впустила Барта в свое сердце, однако он бросил ее. Теперь она открыла свою душу другому мужчине, хотя знала, что у них не может быть ничего серьезного. Ведь она с самого начала догадывалась, что Кит опасен, но самонадеянно считала, что справится с любой ситуацией. И подпустила его непозволительно близко. Впрочем, не совсем – все же она не настолько глупа. Слава богу.

Боль в груди нарастала. Все дело в том, что она устала от одиночества, она давно готова к спокойной благополучной жизни, у нее больше нет сил откладывать.