же на всю жизнь! По крайней мере, нам с рождения об этом твердят, — негромко и немного печально произнесла Катя, после чего ненадолго замолчала. — Что послужило поводом их расставанию?

— Все просто, твой брат умер, — ответила я вместо Глеба, от чего Катя вздрогнула.

Не знаю, как так быстро у меня получилось вернуть себе человеческий вид, но я была рада этому. Не хотелось мне вспоминать прошлое, впрочем, я видела, что Глебу эта тема тоже не нравится.

Выхватив из рук замершего Глеба футболку, я под его пристально голодным взглядом натянула ее на себя, чувствуя смущение.

— А?.. — хотела что-то добавить она.

— Кать, давай не будем об этом? — предложила и, поймав ее взгляд в зеркало заднего вида, улыбнулась.

И словно понимая, что на данный момент сейчас не лучшее время для этого разговора, она согласно кивнула.

Как и просил Глеб, на подъезде к городу Катя остановила машину. Бросив: «Скоро буду», Глеб выбрался на улицу и скрылся в сумраке среди деревьев.

Время словно замедлило ход, гнетущая тишина давила на меня со всех сторон. Хотелось прогнать ее, нарушить молчание, но я не знала, что можно сказать или спросить у девушки. Расспрашивать у нее о брате, и о том как он жил все эти годы было неправильным. Да и не стоит мне вдаваться в подробности его жизни, тем более, что я решила оставить его в прошлом. Да и в нашем с Максимкой будущем я не вижу его рядом с нами.

Катя нервно постукивала по рулю, а я понятия не имела, как успокоить девушку, переживающую из-за брата, так как сама не находила себе места из-за случившегося. Меньше всего мне хотелось впутывать во все это Катю. Бедная девушка еще не знает, в какую неприятность влипла, приглашая меня к себе в дом.

— Глеб, кто он тебе? — спросила Катя, неожиданно нарушая тишину.

— Друг, — ответила, всматриваясь в темноту.

Да, Глеб для меня был больше, чем друг, но я так и не смогла придумать иное слово. Он был всегда рядом, неизменной тенью ходил рядом с моим сыном, радовался его достижениями, первым шагам, первым словам. Если бы Глеб узнал тогда о том, что Максимка оборачивался, то он бы гордился моим мальчиком. Глеб никогда не смотрел на него, как на чужого. В его взгляде был лишь восторг и гордость за нашего мальчика. А я… ничего не могу сказать, кроме того, что была глупа и слепа столько лет, не замечая рядом любящего мужчину.

— Что-то слабо верится в это, — словно прочитав мои мысли, с усмешкой проговорила Катя, будто обвиняя или осуждая.

— А мне плевать! — бросила раздраженно, посмотрев в ее сторону.

Очень уж хотелось увидеть ее лицо и понять, что она чувствует. Ненавидит? Презирает? Осуждает? Но темнота не позволяла это сделать.

— Уж не он ли был причиной разрыва вашей с братом пары? — колко поинтересовалась она.

— Нет, — спокойно и даже как-то лениво ответила я, приблизившись, чувствуя ее ускоренное сердцебиение и сбитое дыхание. — Но именно он все эти годы был рядом и воспитывал моего сына. Он поддерживал и оберегал нас в то время, как твой брат даже не нашел в себе смелости прийти и поговорить. Выяснить, что произошло, и как мы жили все эти годы без него, — я скорее почувствовала, чем увидела, как Катя сжимает руль крепче, как плотно сжала челюсти от недовольства, желая опровергнуть мои слова и защитить брата. — И если тебя интересует, кем является для меня Глеб, я отвечу тебе: он — моя пара.

— Я… я не хотела…

— Что? Обидеть? — поинтересовалась, когда она не смогла подобрать нужное слово. — Мне все равно, что ты думаешь обо мне, что думает на этот счет твой брат, я просто хочу вернуть сына и то, что было у меня раньше. Семью.

— Возможно, Макс тот еще скотина, но родного сына он не бросил бы! Так что ты не имеешь права говорить подобное, не зная всего, — зло бросила она, словно не желая закрывать эту тему, оправдывая брата.

— Не буду спорить с тобой. Все равно это не имеет смысла, — сказала, выдохнув с облегчением, заметив в темноте приближающийся к машине знакомый силуэт.

А то, что сказала Кате, это правда. Мне все равно, что она думает или говорит, для себя я уже все решила и менять ничего не собираюсь. Даже если Макс каким-то волшебным образом решит изменить свое мнение обо мне.

— Что ты хочешь этим сказать? — дернувшись, нервно спросила Катя.

— Только то, что сказала, — ответила, ставя точку в этой теме.

Катя хотела возразить мне, я чувствовала ее негодование, но в этот момент двери открылись. Вместе с ночной прохладой в салон автомобиля забрался Глеб, и ей пришлось оставить все недовольство при себе.

— Поехали, — приказал он Кате, словно девушка давно является его личным водителем.

Такое обращение Кате не понравилось, и она решила возмутиться:

— Не смей приказывать! Я согласилась помочь вам, но это еще не значит…

— Захлопнись и заводи эту чертову машину! — зло рыкнул Глеб.

— Я не собираюсь терпеть к себе такое отношение к себе, тем более не пойми от кого! — воспротивилась она.

И мне не нужно было видеть ее, чтобы понять, что после этих слов она скрестила руки на груди.

С одной стороны я ее понимала и повела себя бы точно также, поскольку ненавижу, когда мной командуют, но с другой… Я чувствовала, насколько злым вергулся Глеб. Его ненависть с яростью так и витали в воздухе, вынуждая волчицу тихо поскуливать.

На заявление Кати Глеб не стал тратить слов. Он молча выбрался из машины, подошел к водительской двери, открыл ее и, схватив девушку за предплечье, заставил Катю выбраться на улицу. Катя пыталась возмущаться, крича и проклиная его, а Глебу как будто было все равно на ее слова. Продолжая молчать, он занял место водителя и, заведя машину, тут же тронулся, не позволив Кате забраться в нее.

— Мы же не можем ее тут бросить, — проговорила взволнованно, пытаясь отыскать глазами в темноте невысокую фигурку девушки.

Как бы не был Глеб зол, он не должен так поступать с Катей, которая решила нам помочь, пойдя против собственного брата. Да и несмотря на ее вопросы и осуждающий тон, которым она их задавала, я была ей благодарна, что она не бросила меня там, возле здания, где работал ее брат.

— Можем, — бросил он, набирая скорость. — Не переживай, ее скоро подберет брат.

— Макс?! — удивилась я.

«Неужели он все же решил помочь нам в поисках