побери, этот Постолаки умел жить!

— Анфиса, — сказал он, посмеиваясь. — Почему таракан в тарелке?

— Ай ну тебя, Киса! — отмахнулась хозяйка. — Это петрушка!

Киса? Это такое сокращение от Маврикис? Очень интересно!

— Ты что, таракану имя придумала? Ну ты, мать, даешь! — ткнул жену в бок Постолаки.

— Дурак! — засмеялась она.

А я не знал — смеяться мне или плакать? Этот махровый коррупционер и фруктовый мафиози всея Союза оказался на удивление классным дядькой!

Глава 12, в которой приходится импровизировать

Мы беседовали с Постолаки часа два, и я с радостным ужасом думал о том, как будто снимать эту беседу с диктофона и превращать в интервью. Он не стесняясь называл имена, фамилии, суммы, товары, лазейки в законах и правилах… Часа через полтора в дом заходил Ваня Степанов, и Анфиса — жена Маврикиса Адамовича — усадила его пить кофе.

Когда мы закончили и Анфиса зашла, чтобы убрать посуду, Постолаки сказал:

— Солнце, мы переезжаем в Приморский край. Мне дают райком.

— ! — ответила Анфиса.

А в кармане Степанова вдруг зашипела рация и Ваня переменился в лице:

— За нами пришли…

— В каком смысле? — удивился я.

То есть понятно, что он имел в виду некоторых агрессивных людей, желающих изничтожить кого-то из нас, но суть была в деталях!

— Шестеро, двое у калитки, четверо с огорода, — прислушавшись к шипению рации ответил Степанов. — Ждут чего-то… А наши в пяти минутах, что-то с машиной случилось… С "фишки" на водокачке их рассмотрели, но…

Вот ведь! Значит, сдал не Эрнест, а кто-то в окружении Волкова. Не того полета птица мой соседушко, чтобы инквизиторские машины портить… Ох и засучит рукава Василий Николаевич…

— Анфиса — в подпол! — мигом сообразил Постолаки. — У меня есть два ружья! Я мигом!

Дело обретало дерьмовый подтекст. Ружья — это серьезно. Степанов с сомнением на лице достал пистолет. Он, видимо, думал о том же, о чем и я: это могли быть сотрудники того или иного ведомства, и мы бы ввек не отмылись, если бы подстрелили кого-то из них…

Шестеро — это было много. Но не смертельно. Я оглядывался в поисках подходящего оружия и страдал, скучая по кастетам. Наконец, взгляд наткнулся на молоточек для отбивных. Ну как — молоточек? Вполне себе такая киянка, довольно увесистая, на крепкой рукояти.

— Попробуем по-тихому? — спросил я, взвешивая кухонную утварь в руке.

Степанов кивнул. Пистолет он переложил в карман пиджака, на ладонь намотал полотенце. Оглядевшись, я убедился, что по вечернему времени шторы были уже задернуты, отделяя нас от сумерек, а свет горел на кухне, где мы и находились, и в спальне, откуда доносилось громыхание: Постолаки искал ружья.

Нашел — и клацнул выключателем! Однако, разумный дядька! И тут же прибежал, с двустволками в руках: вертикалкой и горизонталкой.

— А?

— Отставить, — сказал Степанов. — Будем живыми брать. Свет погасите?

Хозяин дома потянулся к выключателю. Одно ружье он положил на кухонный стол, а второе всё же оставил при себе: даже без применения по основному назначению двустволка могла быть страшным оружием в умелых руках!

— Вот фонарь, — прошептал он, когда свет погас. — Держите, Белозор.

Мы замерли. Я — скорчившись за кухонным столом, Постолаки и Степанов — по обеим сторонам от двери.

Шаги вокруг дома слышались отчетливо: кто-то трогал оконные рамы, тихонечко повернулась дверная ручка — и стала на место. Я запоздало подумал, что мы делаем полную хрень: за забором стоит машина, конечно наши гости — кто бы они ни были — знают, что мы внутри! А теперь они знают еще и о том, что мы их ждем. Если они не совсем имбицилы, конечно… Если их интеллект на уровне попугайчика-неразлучника, тогда да, тогда они вполне могли решить что мы резко пошли баиньки — в семь-то часов вечера.

Вообще, всё это выглядело скверно: непрофессионализм людей Волкова, моя беспечность, и…

И в этот момент наши визитеры показали, что действительно нуждаются в помощи дефектолога: раздался решительный голос:

— Давай! — и дверь распахнулась под ударом мощного плеча некоего верзилы, который тут же влетел внутрь, и, запнувшись, рухнул на пол — Постолаки сунул ему в ноги ствол ружья!

Следом за первым в дом вломились еще двое — высокие, широкоплечие… Я запустил в рожу одному из них молоточком-киянкой, и тут же кинулся месить того, который лежал на полу. Обескураженный вопль возвестил о том, что киянка попала в цель, а я уже дубасил ошеломленного верзилу по чем попало кулаками, не давая ему опомниться и надеясь, что остальных взяли в оборот Иван с Маврикисом Адамовичем. Судя по звукам ударов и возне — всё шло именно по этому сценарию.

Послышался звук разбитого стекла, надсадное дыхание и в кухню полез кто-то ещё.

— Кривой? Ах ты пащенок, сучий сын, ты какого хера… Пристрелю! — вдруг вызверился Постолаки. — Ты, сопля паршивая, чего удумал? Нечего их жалеть, товарищи, это сраная шпана!

В этот самый момент двор заполнили лихие демоны в штатском. Они принялись свирепо крутить налетчиков и паковать в материализовавшиеся на улице невнятной расцветки "рафики". У калитки стоял некто загорелый и улыбающийся. Герилович?

— Ка-а-азимир Стефанович!

— Ге-е-ерман Викторович! А мы уже испугались что вас всерьез за жабры берут, вот, народу нагнали…

— Нет-нет-нет, товарищи, это местные идиоты, — вышел на крыльцо Постолаки с ружьем в руках, чем здорово напряг "лихих демонов". — По мою душу пришли. Бездельники! Они давно грозились, и вот- пришли мзду требовать! А за что им давать-то, если они работать не хотят? Бездельники…

Это самое слово вместо "бе" он начинал почему-то с "пи" — получалось весьма экспрессивно. Я выдохнул: удивляться не приходиться! Подумаешь — какие-то предки рэкетиров из девяностых приперлись вымогать денежку у нечистого на руку директора ровно в тот самый момент когда мы тут решали вопрос чуть ли не союзной значимости?

Совпадение? Не думаю! Герилович вообще в совпадения не верил: он уже волок Кривого куда-то в сарай — на допрос, "потрошить". Не в буквальном смысле, конечно. Или в буквальном.

* * *

В гостиницу я возвращался совершенно разбитым. Выяснилось, что Кривому настоятельно порекомендовали навестить Постолаки именно этим вечером какие-то серьезные дяди со звучными фамилиями, так что Герилович только отмахнулся от моих журналистских попыток выведать инсайд:

— Не лезь, целее будешь, — сказал он. — Работай с тем, что есть. Как ты там говоришь? Не надо бороться за чистоту, надо подметать? Вот и подметай… Да чего ты козью морду делаешь, Белозор? Проясним ситуацию, будут результаты — сразу поделимся. Ты первый узнаешь! А хозяева под