Он неразборчиво пробормотал что-то... Дрожь пронизала ее, когда Джастин кончиком языка обвел контур ее губ. Она не отодвинулась, у нее не было на это сил... Да она и не хотела этого делать. Она чувствовала... О Боже... да ее и впрямь околдовали! Как бы там ни было, сейчас она испытывала то, чего не испытывала еще никогда в жизни. Какая-то искра вспыхнула в ней, и вместо крови жидкий огонь пробежал по ее жилам, охватив все ее тело и воспламенив грудь, а соски болезненно напряглись.

Словно в ответ на его молчаливую просьбу губы Арабеллы покорно раздвинулись. Она ощутила, как в нем быстро нарастает нетерпение. Это было как раз то, чего она не понимала, хотя и чувствовала, как в ней самой происходит нечто странное. Ей вдруг безумно захотелось обвить руками его шею, привстать на цыпочки, прижаться к нему всем телом и раствориться в нем. Но внезапно Арабелле стало страшно... и она не осмелилась. Время будто остановилось для них обоих. Но как раз в тот момент, когда Арабелла почувствовала, что они на грани чего-то... О нет, конечно, она не знала, чего именно, – понимала только, что всей душой жаждет чего-то большего... Джастин вдруг поднял голову.

С ее губ сорвался неясный звук – полустон, полувздох. Неужели все кончилось?

– Арабелла.

Все еще дрожа, она открыла глаза.

Джастин ласково тронул пальцем кончик ее носа.

– Одно маленькое предупреждение, моя дорогая мисс Святоша. Я видел, как вы сегодня кокетничали со своими поклонниками – рассыпали налево и направо улыбки, смеялись и вовсю флиртовали. Не доверяйте им, слышите? Никому из них. Всем им нужно только одно – ваша девственность.

Арабелла моргнула.

– И еще, в следующий раз, когда я соберусь вас поцеловать...

– Да? – прошептала она.

– Бегите, любовь моя. Бегите без оглядки... на край земли... иначе я за себя не ручаюсь.

– Арабелла! Арабелла, да что с тобой такое? Ты сегодня утром просто сама не своя!

Голос тетки, вернувший ее с небес на землю, донесся до нее словно с далеких звезд.

Арабелла с сияющей улыбкой подняла на тетку глаза:

– Да, тетя?

Тетя Грейс, выразительно округлив глаза, указала на ее тарелку:

– Дорогая моя, сначала ты наложила поверх тоста целую гору апельсинового джема. Потом добавила сверху вишневого варенья, которое, осмелюсь сказать, наша кухарка варит отменно, а после положила на все это сооружение еще один слой джема.

Арабелла, захлопав глазами, в растерянности уставилась на тарелку. И с трудом подавила смешок. Ее тост превратился в какую-то непонятную массу...

Словом, во что-то наподобие ее самой, когда накануне вечером она таяла от наслаждения в объятиях Джастина.

– И это еще не все. Я собственными глазами видела, как ты положила добрых полдюжины ложек сахара в чашку с шоколадом.

– Ну что ты, тетя. Не может быть! – Арабелла поднесла чашку к губам, сделала глоток и тут же закашлялась. То, что было в чашке, больше напоминало сироп.

Разговор этот происходил за завтраком. Они сидели в маленькой столовой, примыкающей к кухне. Даже дядя Джозеф, который обычно прятался за газетой, попивая утренний кофе и просматривая обожаемую «Таймс», сейчас выглянул из-за нее и, вопросительно подняв бровь, с любопытством уставился на племянницу.

– Арабелла, что-то не так? – осведомился он.

– Нет, дядя Джозеф, – поспешно пробормотала она. – Просто плохо спала прошлой ночью, вот и все.

Собственно говоря, это была чистая правда.

Всю прошлую ночь Арабелла провертелась с боку на бок, не смыкая глаз. То и дело она, соскочив с постели, принималась бегать из угла в угол, гадая, уж не приснилось ли это ей. Ее первый поцелуй... и с мужчиной, который никогда не смог бы стать ее мужем. Подумать только! То, о чем мечтает каждая девушка, случилось и с ней наконец... только вот рыцарем в сверкающих доспехах оказался самый отъявленный распутник во всем Лондоне.

Как такое могло случиться?! Почему ее это не остановило? Почему не напугало, наконец? Святители небесные, где была ее голова, как она допустила такое?! Начнем с того, что она вообще не должна была этого допускать, кляла себя Арабелла. Но хуже всего было другое. Она была достаточно честна с собой, чтобы признать, что под конец воля Джастина совершенно подчинила ее себе. А должно было быть наоборот... Впрочем, спохватилась она, может, так оно и к лучшему – будь ее воля, она бы, чего доброго, заставила Джастина целоваться с ней до рассвета. А если бы он еще догадался о том, какие ужасные, развратные мысли при этом крутились у нее в голове... Арабелла зарделась, невольно вспомнив, каким восхитительно греховным казалось даже прикосновение его горячих губ...

Вот уж действительно – мисс Святоша!

Ее память вновь услужливо напомнила о том, что случилось накануне... и щеки Арабеллы вспыхнули багровым румянцем. Нет, он точно околдовал ее! Он свел ее с ума! Ослепил... Да и луна вчера светила так ярко... Господи, остановила она себя, я не иначе как спятила, раз не только решилась поверить в подобную чушь, но еще и пытаюсь оправдать ею свое скандальное поведение!

Нет уж, тяжело вздохнула Арабелла, нужно честно признать, что ей просто очень понравилось целоваться с Джастином. Прикосновение его губ к ее губам, аромат его тела, такого горячего, мускулистого, сильного, такого невероятно мужественного заставили ее поддаться соблазну. Она и представить себе не могла, что поцелуй может быть таким невероятно сладостным. Таким соблазнительным... почти порочным. Она испытала такое невероятное наслаждение, что почти желала, чтобы он когда-нибудь поцеловал ее еще раз...

Пальцы Арабеллы смяли накрахмаленную салфетку. Нет, этого никогда не будет, с горечью сказала она себе. Он поцеловал ее просто потому, что был пьян. Но пьян он был или нет, мысль, что они снова увидятся, внушала ей ужас. Что он о ней подумает? Можно не сомневаться, что он будет считать это еще одной своей победой. Что ее ждет? Наверняка он снова станет издеваться над ней, над ее постыдной слабостью, да еще с этим своим надменным видом, который всегда выводил ее из себя.

Итак, она уступила. Она, которая всегда высокомерно презирала всех этих хихикающих девиц и легкомысленных светских красоток, жеманно закатывающих глаза при одном только его появлении и гроздьями вешавшихся ему на шею.

Можно себе представить, с каким удовольствием он припомнит ей это.

То, что случилось вчера, не имеет никакого значения в его глазах. Джастину Стерлингу наверняка случалось сотни раз целовать женщин. Но для Арабеллы... она до сих пор чувствовала его губы на своих губах. Все ее тело горело. Перед глазами вспыхивали и гасли воспоминания... Как его широкая грудь прижалась к ее груди, как его горячее дыхание опалило ей горло, когда он кончиком языка нежно раздвинул ей губы, как ослабели и подогнулись ее ноги.