Лео недоуменно пожал плечами, однако решил последовать за провожатыми. Повернувшись к нему, Алек сказал:

– Проксы постоянно норовят… Как это? Рассквернить?

– Осквернить, – поправил его товарищ.

– Во-во! Они всю дорогу пытаются осквернить святыню.

Через пару минут они уже стояли перед гранитной колонной, точнее, перед ее имитацией. К памятнику крепилась небольшая медная табличка. Лео – вопреки всякому здравому смыслу – поднял взгляд и прочел следующее:

В 2016 ГОДУ НА ЭТОМ МЕСТЕ

УРОЖЕНЦЕМ ТЕРРЫ ЛЕО БУЛЕРО

БЫЛ ПОВЕРЖЕН ВРАГ НАШЕЙ СИСТЕМЫ

КОВАРНЫЙ ПАЛМЕР ЭЛДРИЧ

– Гип-гип-ура! – не смог сдержаться Лео. Он прочел надпись еще раз, и еще – буквы не исчезали.

– Интересно, – пробормотал он тихо. – Знает ли об этом Элдрич?

– Если он чузер, то, конечно, знает, – ответил Алек. – Дело в том, что Чу-Зи, говоря словами самого Палмера Элдрича, вызывает «отголоски», то есть переносит чузера не только в иное пространство, но и в иное время. Вернее, в некое их подобие, или – как я уже сказал – «отголосок». Именно это с тобой и произошло. Ты попал в то время, когда тебя, судя по всему, уже не было в живых. – Он обратился к напарнику: – Ты не знаешь, жив Лео Булеро или нет?

– Конечно, знаю! – отозвался напарник. – Он умер лет сорок назад.

– По-моему, ты ошибаешься. Я недавно читал, что… – Алек внезапно замолчал и уставился куда-то в сторону. Его напарник и Лео посмотрели туда же.

К ним приближалась тощая, нескладная белая собака.

– Твоя? – спросил Алек.

Лео отрицательно замотал головой.

– Сдается мне, это тоже чузер, – решил Алек. – Видишь, как он просвечивает?

Собака пробежала мимо людей, не обратив на них ни малейшего внимания, и направилась к монументу.

Алек поднял с земли камешек и швырнул в пса. Камешек пролетел сквозь животное и упал в траву. Пес действительно был чузером.

Пес тем временем подбежал к гранитной колонне, задрав голову, посмотрел на медную табличку и…

– Он же все обосрет! – заорал Алек, побагровев от негодования. Он ринулся к памятнику, пытаясь выхватить на бегу лазерный пистолет, пристегнутый к широкому поясу.

– Ты хотел сказать – осквернит, – поправил Алека его невозмутимый напарник.

– Это – Палмер Элдрич! – пробормотал Лео. Элдрич явился сюда, чтобы выказать свое презрение и к памятнику, и к будущему. Он не боялся ничего. Собака глянула на людей своими наглыми желтыми глазами и не спеша потрусила прочь.

– Ты уверен в том, что это не твоя собака? – спросил Алек. – Ты здесь единственный чузер, верно? – Он подозрительно посмотрел на Лео.

Лео вздохнул и стал объяснять пришельцам из будущего всю свою историю, все злоключения. Ему очень хотелось, чтобы они поняли его. И вдруг оба терранца исчезли. Более того, вместе с ними исчезли и монумент, и бегущая собака, и поросшая нежными травами равнина. Впечатление такое, словно кто-то отключил проектор. Лео оказался в сверкающем белизной пустом пространстве. «Свет – пришел к выводу Булеро – является частью истинной реальности…»

И вот Лео вновь оказался в лунной усадьбе Палмера Элдрича. Как и прежде, он сидел на стуле перед столиком, где лежало странное электронное устройство.

Устройство проговорило:

– Да, я видел этот памятник. Вероятность его появления составляет около сорока пяти процентов. Как видишь, иной исход более вероятен, так что волноваться мне рано. Будешь курить? – Резиновое щупальце вновь предложило Лео зажженную сигару.

– Нет, спасибо, – ответил Лео.

– Я хочу отпустить тебя на какое-то время, – сказало устройство. – Скажем, на двадцать четыре часа. Ты сможешь вернуться в свою контору и еще разок пораскинуть мозгами. Ты видел Чу-Зи в действии и теперь понимаешь, что допотопному Кэн-Ди до него далеко. Соответственно…

– Чушь какая, – перебил Лео. – Кэн-Ди куда совершенней!

– Ладно, ладно, – сказало устройство примирительным тоном. – Об этом ты тоже подумаешь.

– Хорошо, – кивнул Лео, поднимаясь со стула. Неужели он действительно побывал на спутнике Сигма 14-Б? Ладно, пусть теперь поработают Феликс Блау и его волкодавы. Ему же сейчас следовало думать о другом – он все еще находился во власти Палмера Элдрича.

И мог обрести свободу единственно по доброй воле самого Элдрича. Иного выхода попросту не существовало.

– Хочу подчеркнуть еще раз, – дребезжало устройство, – этот небольшой отпуск – акт моей доброй воли. Думаю, ты и сам это понимаешь. В любой момент я мог бы поставить в этой истории точку. Закончить, так сказать, твою и без того краткую жизнь. Однако заметь, я пока терплю. Надеюсь, ты оценишь это должным образом.

– Я обо всем подумаю, – буркнул Лео. Он чувствовал себя, мягко говоря, изрядно измочаленным. Подобное случалось, когда он перебирал кофе – в голове муть, в ушах трезвон, ноги ватные. Лео молча распахнул дверь и вышел в коридор.

Он уже ступил за порог, как из комнаты донеслось:

– Если ты, Лео, так ничего и не надумаешь, ждать я не буду. Мне придется убить тебя, ибо в противном случае ты убьешь меня. Надеюсь, ты понимаешь?

– Еще бы! – буркнул в ответ Лео и тут же захлопнул за собой дверь.

«Я вынужден поступить точно так же, – подумал он. – Убить тебя. Зачем только мы употребляем это страшное слово? Почему бы не пользоваться тем же термином, который мы употребляем, говоря о животных? Усыпить тебя. Усыпить тебя на веки вечные.

Я должен поступить так не ради собственной шкуры, но ради тех, кто живет в Солнечной системе. Вот моя опора, вот что дает мне силы, Палмер. И если ты не понимаешь этого, ты не понимаешь ничего. Я сделаю это ради тех ребят, которые охраняют памятник на Сигме, ибо в противном случае им просто нечего будет охранять».

В дальнем конце коридора Булеро увидел толпу журналистов – они спешили на встречу с Палмером Элдричем. Палмер сказал правду: в этом мире Лео отсутствовал всего несколько секунд.

Он присоединился к журналистам и сразу же почувствовал себя лучше. Похоже, теперь Элдрич действительно отпустил его. Он вновь может радоваться жизни – видеть, чувствовать, обонять прекрасный, яркий, настоящий мир!

И все же в глубине души Лео знал, что это совсем не так. Элдрич не отпустит его так просто. Один из них должен был забыться вечным сном.

Лео надеялся, что это будет не он. Стараясь успокоиться, он вспоминал давешний памятник. Однако особой уверенности воспоминания не приносили. И оттого ему было особенно тоскливо.

Дверь в кабинет Барни Майерсона распахнулась, и на пороге появился осунувшийся, посеревший от усталости Лео Булеро.