– Н-да…

– И это далеко не все! Когда минутной свободе приходит конец, колонист уже не принадлежит самому себе. Он возвращается в свою убогую реальность, но при этом в мыслях он только там – на вожделенной Земле! Он совершенно деморализован, он теряет и то немногое, чем обладал… Совсем иная картина наблюдается при использовании Чу-Зи.

Элдрич внезапно замолчал. Лео не слушал его – он был занят постройкой нового сооружения.

В воздухе возникла лестница, ведущая к светящейся арке.

– И куда же она ведет? – изумился Элдрич.

– Прямиком в Нью-Йорк, – ответил Лео. – Я должен оказаться в правлении «Пэт-Комплект». – Он взбежал на лесенку. – Элдрич, мне почему-то кажется, что с твоим Чу-Зи нелады. Боюсь, поймем мы это слишком поздно. – Он поднимался все выше и выше и вдруг вспомнил о Монике. Вряд ли в мире Палмера Элдрича девочка чувствовала себя уютно. Булеро остановился.

– А как же девочка?

Элдрич по-прежнему сидел на травке, беззаботно поигрывая тросточкой.

– Глюки ее не тронут?

– Этой девочкой был я, – отозвался Элдрич. – Я уже пытался тебе объяснить. Здесь, в этом мире, ты имеешь дело с подлинными перевоплощениями. Здесь смерть уже не властна над тобой!

Лео зажмурился.

«Вон оно как… Тот-то девочка показалась мне такой знакомой…» Он открыл глаза и посмотрел вниз. Элдрича там уже не было. Вместо него на травке сидела Моника с чемоданчиком, набитым доктором Смайлом, Элдрич оказался прав.

Он сказал – она сказала – они сказали – чистую правду.

Лео вздохнул и стал спускаться вниз.

– Я рада, что ты не ушел, Лео! – закричала Моника. – С такими продвинутыми людьми, как ты, нечасто приходится беседовать! – Она похлопала по чемоданчику: – Я вернулась и прихватила его с собой, он очень боится глюков. – Девочка посмотрела на глюколовку. – А ты, я смотрю, времени зря не терял. Мне, честно говоря, такое даже и в голову не приходило. Я просто от них убегала. Непроизвольная диэнцефалическая реакция, сам понимаешь…

Лео нерешительно пробормотал:

– Ты ведь Палмер, верно? Я имею в виду внутри, там, в глубине…

– Вспомни, что говорили об этом в средние века. Всякие там субстанция и акциденция. Моя сущность изъявляет себя посредством тела ребенка. Если мы рассмотрим пресуществление…

– Все понятно, – перебил Элдрича Лео. – Я верю, что ты это ты. Но мне по-прежнему не нравится это место. Эти глюки…

– Только не подумай, что они вызваны Чу-Зи, – сказала девочка. – Во всем виновата одна лишь я. Они порождены моим сознанием, но никак не лишайником. И вообще, разве может существовать в мире только хорошее? В каком-то смысле я даже люблю своих глюков. В них есть нечто такое…

– Бог с ними, с глюками. Лучше ответь мне на такой вопрос. Предположим, я тоже займусь сотворением своего собственного мира. Во мне наверняка существует масса негативного, верно? Так вот… Значит ли это, что названное негативное обязательно примет участие в порождении моей Вселенной, что оно так или иначе воплотится в ней? С Пэт-комплектами все обстояло куда проще. Все приметы и законы того мира задавались заранее, и это страховало участников сеансов от всякого рода неприятностей и неожиданностей.

Моника удивленно пожала плечами.

– Как сотворил, так и устранил! Честно говоря, с проблемами такого рода ты бы не столкнулся. Пусть уж все остается как есть! Зачем что-то менять? Кому мешают те же самые глюки? Ведь в твоем мире, кроме тебя самого… – Девочка внезапно замолчала, испуганно прижав к губам свои пухлые ручки.

– Выходит, каждый человек оказывается в собственном мире? – спросил Лео. – С Кэн-Ди все обстоит иначе. Женщины всегда воплощаются в Пэт, мужчины в Уолта. Иных возможностей попросту не существует. Кстати, если верить твоим последним словам, то выходит, тебя здесь нет.

«Или меня здесь нет», – подумал он уже про себя.

Девочка внимательно посмотрела на Булеро, пытаясь понять скрытый смысл последней фразы.

– Мы не принимали Чу-Зи, – прошептал Лео. – Все, что я вижу и слышу, – результат внушения. Всего этого нет. Мы находимся там же, где и прежде. Я имею в виду твое лунное поместье. Никакого нового мира Чу-Зи не создает, и ты, Элдрич, прекрасно знаешь об этом! О каких-то перевоплощениях можно даже и не говорить! Здесь все – иллюзия, здесь все – обман!

Ребенок смотрел на него не мигая. Взгляд его был холоден и пуст.

– Ну давай, Палмер, валяй! – подзуживал Лео. – Скажи мне, что происходит на самом деле.

– Я уже все сказал! – прохрипела Моника.

– Мир Пэт куда реальней! Но даже в его реальности мы не можем быть уверены. Правильно? То ли мы имеем дело с чем-то предметным, то ли с галлюцинациями. Здесь же и говорить не о чем. Совершенно очевидно – обыкновенное внушение.

– Ты ошибаешься, – покачала головой девочка. – Уж лучше бы ты поверил мне. В противном случае ты не сможешь выбраться из этого мира живым…

– В воображаемом мире умереть невозможно! – возразил Лео. – Ну а если ты все-таки умрешь там, то тут же родишься вновь. Только и делов! Нет, с меня хватит, я возвращаюсь в «Лэйаутс».

Он вновь направился к лестнице.

– Давай-давай, – послышался детский голос. – Посмотрим, куда она тебя приведет.

Лео поднялся по лесенке и нырнул в залитый слепящим светом овал люка.

Палящее солнце стояло в зените. Лео юркнул под козырек ближайшего парадного. И тут же к нему спланировал реактивный кэб.

– Куда желаете, сэр? Вы выбрали для прогулок не самое лучшее время. Близится полдень.

– Да, да, благодарю вас. «Лэйаутс», пожалуйста, – еле слышно пробормотал Лео и, забравшись в кэб, рухнул на прохладное сиденье. Кэб послушно взмыл в небо и едва ли не тут же, попав в замкнутое поле главного корпуса правления компании, начал снижаться. Оказавшись в своей приемной, Лео распорядился:

– Мисс Глисон, срочно свяжитесь с Майерсоном. Выясните, почему он даже не попытался спасти меня.

– Спасти? – изумилась мисс Глисон, прошествовав за своим шефом в его кабинет. – В чем дело, господин Булеро? Куда вы запропали и каким…

– Все, хватит. Мне нужен Майерсон.

Лео сел за знакомый стол и довольно откинулся на спинку кресла. «К черту Элдрича», – мысленно произнес он, доставая из ящика стола свою любимую английскую трубку, вырезанную из верескового корня, и коробку с табаком «Сэйл».

Не успел он раскурить трубку, как в дверях робко появился Барни Майерсон.

– Ну? – хмыкнул Лео, яростно попыхивая трубкой.

– Я, – пробормотал Барни и беспомощно оглянулся на появившуюся вслед за ним мисс Фьюгейт. – Я… Вы все-таки вернулись…

– Еще бы я не вернулся! Для этого мне пришлось выстроить лестницу. А теперь ответьте мне, почему вы не предприняли никаких действий? Я полагаю, ответить на этот вопрос вы не сможете. Только не надо корчить из себя идиота. Ладно… Теперь я знаю, что такое Чу-Зи – и это главное. С Кэн-Ди оно и сравниться не может. На этот счет у меня нет и тени сомнения. Обычный галлюцинаторный опыт – только и всего. Теперь к делу. Элдрич сторговал ООН свой Чу-Зи, сыграв на религиозных предпочтениях доброй половины членов Ассамблеи, включая и этого болвана Хепберн-Гильберта. Он сумел убедить их в том, что наркота вызывает подлинные перерождения. Так вот, все это чушь, Чу-Зи на это не способно. Самое скверное в нем – его солипсизм… Кэн-Ди наделяет индивида ценными интерперсональными переживаниями. Ваши соседи… – Лео неожиданно замолк и раздраженно поинтересовался: —Мисс Фьюгейт! Куда это вы все время пялитесь?