до второй половины XIX века, но объем торговли был невелик. В конце XVIII столетия, когда Новая Англия и Ньюфаундленд экспортировали по 22 тысячи тонн трески, экспорт Исландии составлял менее тысячи тонн. Большинство исландцев были еще и фермерами, но многие из них, особенно на юге и западе острова, больше зарабатывали рыболовством с февраля по апрель, чем фермерством в остальную часть года. В Исландии не растут деревья, за исключением небольшого числа декоративных, которые высадили в Рейкьявике ландшафтные дизайнеры. Здесь не выращивают ни фрукты, ни зерновые. В XV веке англичане меняли зерно на рыбу, но вместо хлеба на острове всегда ели стокфиск. От него отрывали куски и намазывали их сливочным маслом. В XVI–XVIII веках каждому школьнику в Исландии выдавали половину сушеной трески в день. Исландцы так и не полюбили ни свежую, ни солено-сушеную треску. Но в 1855 году, когда Дания согласилась снять запрет на международную торговлю, исландцы научились солить треску перед засушкой, и высокое качество товара позволило им отвоевать место на рынках Испании и Португалии.

Гриндавик расположен на выдающейся в море полоске суши. В начале Х века это место было выбрано для рыбацкого поселения из-за его близости к местам обитания трески. В 1934 году, когда Тоумас Торвальдссон впервые вышел на промысел, рыбаки по-прежнему каждое утро тратили по двадцать минут на то, чтобы перетащить свои лодки к морю. Вечером обратный путь занимал час. Жители Гриндавика по вечерам выходили на черный лавовый пляж и ждали возвращения мужчин. И сегодня некоторые женщины помнят, как одна из лодок перевернулась и была проглочена огромной волной.

У исландцев из поколения Тоумаса не было денег на импортные товары. Они питались тем, что давал им остров: всеми съедобными частями трески и овец. Кожу трески жарили, а рыбьи кости выдерживали до тех пор, пока они не становились мягкими и съедобными. Исландцы ели и жареные овечьи головы, причем особым деликатесом считались глаза. Еще одно местное блюдо – хаукартль, мясо гренландской полярной акулы, которую ловили ради ценного жира, добываемого из печени. Мясо, содержащее циановую кислоту (смертельный яд), делали съедобным, закапывая в грунт и оставляя гнить в течение нескольких недель.

Чужеземцы никогда не покидали исландских вод. В 1768 году, на пике своего расцвета, голландский флот, ловивший рыбу у берегов Исландии, насчитывал 160 судов. После того как в 1763 году французы лишились своих североамериканских владений, они начали интенсивный лов рыбы в исландских водах, и это продолжалось вплоть до Первой мировой войны. Иностранные рыболовные суда обеспечивали исландцам редкую и желанную связь с внешним миром. Но когда в 1890-х годах в исландские воды вернулись британцы, между ними и местными рыбаками начались разногласия, сохранявшиеся на протяжении восьмидесяти лет.

«Ханнес раудхерра», исландский траулер 1930-х годов. Исландские траулеры изображались на коллекционных карточках, которые вкладывали в пачки сигарет, продававшихся в Исландии. Сигареты, как и траулеры, производились в Англии

Источник разногласий очевиден – к берегам Исландии пришли новые, стальные паровые траулеры. Они оказались настолько эффективными, что всего за десятилетие истощили запасы рыбы в Северном море. Чрезмерный вылов еще не стал серьезной проблемой, но самые богатые треской места к югу от Исландии находились на узком шельфе, который тянется лишь на несколько километров от берега. Именно это небольшое расстояние делало возможным лов на весельных лодках. Но теперь новые британские суда – громадные, мощные, стальные – заполонили южный шельф, повреждая сети и снасти местных рыбаков.

Исландцы по-разному видели решение этой проблемы. Одни хотели избавиться от всех иностранцев. Другие считали, что Исландия должна получить такие же огромные суда, чтобы извлекать прибыль из собственных вод. Победила вторая точка зрения. Так происходило во все времена: когда скромные рыбаки, ловившие рыбу недалеко от берега, сталкивались с многочисленным и эффективным иностранным флотом, местные власти решали строить свой флот, чтобы составить конкуренцию чужакам.

Первый траулер британской постройки Исландия приобрела в 1905 году. К 1915 году страна располагала флотом из двадцати стальных траулеров – новых и бывших в употреблении, большинство из которых были построены на британских верфях.

В Гриндавике рыбу продолжали ловить точно так же, как ловили на протяжении многих веков. В городе не было гавани, а поскольку траулер не вытащить на берег с помощью китовых ребер, новые суда никак не изменили жизнь этого поселка – как и многих других. Но у Тоумаса Торвальдссона и его друзей возникла идея, которая впервые за тысячу лет принесла перемены в его родные места. Рядом с Гриндавиком находился приливный водоем: во время отлива его отделяла от моря узкая полоска земли. Тоумас и другие рыбаки взяли в руки лопаты и срыли эту полоску. Они работали каждый день во время отлива, вывозя куски черной лавы на тачке, пока не образовалась бухта. Тогда Тоумас купил свою первую «палубную лодку» – маленький бортовой траулер с низким бортом и паровым двигателем. Потом сменил его на судно побольше. Он становился бизнесменом.

Траулеры не просто увеличили уловы исландских рыбаков – они дали толчок к началу глубоких перемен в этом доиндустриальном обществе с населением 78 тысяч человек, большинство из которых были крестьянами и едва сводили концы с концами. Люди, которым удалось купить траулеры, стали первыми исландскими капиталистами. Благодаря треске в Исландии зародился класс предпринимателей – точно так же, как в Новой Англии в 1640-х годах. Когда в водах Исландии появились первые британские траулеры, в ее самом большом поселке, Рейкьявике, проживало чуть более 2000 человек, но вскоре он уже превратился в крупный город с совсем другим населением – рабочим классом из бывших фермеров.

За развитием исландской экономики последовало пробуждение интеллектуальной и культурной жизни. Исландская литература, имевшая славные традиции до перехода острова под контроль Дании, переживала настоящее возрождение. В 1920-х годах больших успехов достигла и наука, и теперь исландские биологи понимали, что возможности воспроизводства запасов трески ограничены.

Затем британские траулеры покинули воды Исландии. Если в парусный век правительства видели в рыбаках недорогой резерв хорошо обученных моряков, то теперь уже рыболовные суда рассматривались как резерв кораблей, которые нетрудно приспособить к боевой службе. Быстрые, остойчивые, созданные для суровых погодных условий и приспособленные для буксировки траулеры могли стать превосходными минными тральщиками. А если установить на носу и корме орудия, траулер можно было превратить в патрульное судно. Когда в 1914 году началась война, британское Адмиралтейство реквизировало большинство траулеров длиной более 33 метров и возрастом менее десяти лет.

В те времена почти не предпринималось попыток оценить рыбные запасы, но британское министерство сельского хозяйства провело исследование улова британских траулеров из Халла и Гримсби, работавших на исландском шельфе. Оказалось, что один траулер, пришедший из исландских вод, выгружает столько же рыбы, сколько три судна, работавших на банках Северного моря.