— Так вот, мы такой крик подняли с Лехой, что те наряд вызвали! Благо мы вовремя покинули поле боя. Когда отошли уже, остановились покурить, глядь — менты! В общем, стыд мне и позор. Я, значит, заплатила ему! — причитала я. — Все, все бывает в гнусном свете, но гнусней всего, когда не мужик платит, а наоборот. Противно на себя смотреть прямо…

— Да и сто долларов жалко, — подначила тетя Ира.

А вот сто долларов действительно было жалко. И потому что последние, и потому что достались они мне просто чудесным образом. Просто свалились на голову. И самое главное, дал хороший человек, а я этому старому козлу одолжила: факт возмутительный!

Манна небесная

Да — это был фарт. Деньги упали с неба манной небесной! Итак, вечер, воскресенье, совсем не рыбный день в нашем баре, в топлес-баре. Я работала уже четвертый месяц подряд почти без выходных. Тогда, десять лет назад, такие бары только появились. В нашем большом городе это был второй. Народу — тьма! Голые сиськи были еще в диковинку, и посему хозяева нам, девчонкам, выходных не давали. Чтоб не загуливали с клиентами налево, обкрадывая начальство и устраивая себе личную жизнь, и чтоб боялись место потерять. Каждый выходной — сто баксов. Плати и гуляй. Однако! Дорого…

На улице накрапывает осенний дождь. Ни одна живая душа не изъявляет желания зайти к нам на огонек. Мы даже музыку не включаем. Я вышла из гримерки и села с чашкой чая за барную стойку. Не успела и глотка сделать — вошли двое. Наши танцовщицы засуетились, включили музыку. Начали шоу. А я сижу себе: не танцевала в тот день. Как это называлось, работала просто «девочкой»: торговала мордой и тащила дядек в апартаменты.

Они присели рядом, один сразу заговорил со мной. Что да как, чего такая молодая и красивая, мол, скучает. Я заявляю — консумация, то есть беседа с клиентом, у нас платная. Тут он предлагает мне:

— А бросай ты эту работу, поехали с нами на дискотеку! Я вообще-то такие места не посещаю. Зашли так, из любопытства.

Тут я повернулась к нему — симпатичный, но не молодой, лет тридцать, и говорю:

— Не могу, мой выходной сто баксов стоит.

— Слушай, ты молодая, а такая жадная до денег, фу! — скривился он. — Ладно, все понятно с тобой… — И отвернулся.

— Да не мне, а хозяевам я должна сто баксов, нет у нас выходных, понимаешь? — оправдываюсь зачем-то.

— Как? А ну держи, — достал понятливый мужчина сто баксов. — Иди, отдай и отдыхай! Маленькая ты еще для этой работы.

Я растерялась. Взяла и молчу, глазами делаю знаки, чтоб потише говорил.

— Если администратор деньги увидит, с работы выгонят, — испуганно шепчу благодетелю.

— Ну иди, отдай. На тебе еще сто. Сто тебе, сто им.

А я сижу — язык проглотила. Просто приклеилась к стулу, зажала в кулак деньги и молчу. Дура дурой. А он не дурак, все верно понял: достал еще четыре такие же бумажки, сунул в руку:

— Дарю! — Его карие глаза смеялись. — Теперь у тебя есть денежки, можешь прогулять работу, когда захочешь!

Я сидела, как немая, даже боялась посмотреть по сторонам: может, видит кто? Подошла, виляя тощим задом, Лариска, официантка. Рассчитала их, кокетливо улыбаясь, так, на всякий случай. Лариска у нас была разведенкой и цеплялась к мужикам почище нас, специально для этого обученных.

Они встали и пошли. Высокий, худой, повернулся ко мне и спросил:

— А может, поедешь с нами?

Я, не знаю почему, отрицательно покачала головой. Наверное, испугалась, что передумают и отберут деньги…

— Спасибо, — уже вслед сказала я тихонечко, одними губами.

— А жалко, красивая ты, Клеопатра! Ну, бывай! — махнул рукой и навсегда исчез из моей жизни.

Вся эта сцена длилась минут десять, они сели, выпили по бокалу вина и «озолотили» меня.

Чудеса! Я сидела еще минут десять, как прибитая. Потом рванула в туалет, вытащила из кармана деньги, понюхала. Краской пахнут. Наверняка фальшивые, решила я. Дело в том, что мы с матерью и бабкой жили очень бедно, я таких денег и в глаза не видела раньше. Еле досидев до конца рабочего дня, вернее ночи, первым делом рванула в обменник… Настоящие!!!

Вот так бывает. Было разное потом, и подарки дарили, и деньги давали… Но никто и никогда за «просто так». Он, наверное, и не подозревает, что на всю жизнь останется в моей памяти. Что еще очень долго я буду вспоминать его и желать ему счастья. Пусть ему повезет, пусть удача не покидает его. За то, что он заставил меня поверить в эту самую удачу! Показал, что чудо есть!

Сосед мой Леха

— Ирусик, ты дома? — из открывшейся двери раздался голос Любаши.

Сразу захотелось встать и удалиться. Ну не люблю я Любку, хоть ножом меня режь. И конечно в глубине души знаю от чего — ревную, но поделать ничего с собой не могу.

— Ой, привет, ребенок, ты с Костиком? — нежно проворковала тетя Ира.

— Сама, на работе он сегодня, — пояснила Люба, проходя на кухню и этим нарушая мой покой. Когда она говорила «Ирусик», меня сразу подмывало сказать «он» на теть Иру. Ну скажи Ируся, Ирочка. А то какой-то Ирусик…

— Ой, Ирусик, вчера я Костику приготовила суп с плавленым сырком, который ты посоветовала, так он так нахваливал, тебе спасибо передавал, — завела подхалимка вечную песню.

Еще ни один их диалог без дифирамбов не обходился. Во-первых, натура у Любки такая — подлиза, а во-вторых, самое главное — тетя Ира ее Костика на дух не переносила, а Любаня изо всех сил старалась все-таки примирить ее с ним.

Я засобиралась, придется домой чапать. Надавила ключом на кнопку лифта. Ни звука, ни шороха. С недавних пор я завела привычку нажимать на кнопки ключом, маникюр берегу. У нас на работе каждую неделю ногти проверяют. Да-да, именно так. Приходит начальство, выстраивает шеренгой весь персонал, от девочек до кухарки, и осматривает ногти. Скоро начнут за ушами грязь смотреть…

Пошла пешком, достала сигарету, закурила и представила, что сейчас я выслушаю дома. Хоть бы матери дома не было, хочется спать ужасно. А ей сегодня звонили из училища, отчитывали, грозили отчислением ее непутевого чада, меня то есть.

Да я сама б уже забрала документы — да ехать лень, совсем не высыпаюсь.

Только открыла дверь подъезда, нос к носу столкнулась с Лехой. Моим соседом, дружком и соратником в одном лице. Жил он на девятом, я на втором этаже, посему виделись почти каждый день. Леха работал «бомбилой», иногда возил меня на работу, иногда чинил что-то дома, а за это требовал знакомить с подружками.

Леха — парень хороший. Веселый, добрый, не бездельный, а вот в личной жизни не везло катастрофически. Дело в том, что у парня родители — алкоголики. Причем совсем опустившиеся.

В квартиру к нему зайти было жутко, просто оторопь брала, глядя на эту убогость. Голые, ободранные стены, вонь, а посреди — именинником, полуразвалившийся, засаленный диван. Все, больше мебели не было, разве еще пара табуреток. Одна, побольше, — вместо стола и одна поменьше. Чтоб за «столом», значит, с комфортом расположиться.