Я целый день ломала голову над тем, как быть с женщиной, живущей в доме напротив кафе. Если она и правда уехала из Парижа, я сильно сомневалась, что вообще смогу встретиться с ней. Более того, вполне могло статься, что она не играла роли в этой загадочной игре по-крупному. Даже если она и была любовницей Элиоса Беланже, ее отъезд из города сразу же после его смерти не являлся таким уж подозрительным. Возможно, ей захотелось уехать и найти время, чтобы пережить скорбь. Подобное вполне в порядке вещей.

К тому же факт оставался фактом — мы даже не знали с полной уверенностью, убили ли Элиоса Беланже. Меня неотступно терзали сомнения. Что же мы знали на самом деле? Имелись подозрения мадам Нанетт, нелогичное и странное поведение членов семьи Беланже и потерявшийся рецепт духов. Ни одно из этих обстоятельств не являлось серьезным доказательством, а пока мы не добудем веские улики, нам придется сталкиваться с огромными трудностями.

Глубоко удрученная, я вернулась в гостиницу.

Записки Майло я не оставила, поскольку в глубине души надеялась, что он будет ждать моего возвращения и переживать. Напрасные ожидания. В номере царила тьма.

Я включила свет и сняла пальто, бросив его на стоявший у двери стул. Потом подошла к телефону и позвонила портье:

— Мне ничего не передавали?

— Нет, мадам.

Я положила трубку на рычаг, сдерживая раздражение.

Вполне в стиле Майло, что он забыл мне позвонить. На самом деле это довольно типично для него. Однако меня не покидало ощущение, что для возвращения к своему обычному поведению муж выбрал очень неподходящее время.

Посреди ночи меня разбудил звук открываемой двери спальни. Я сплю довольно крепко, однако, наверно, какая-то часть меня ждала возвращения мужа.

— Майло, это ты? — спросила я.

— Да, — ответил он, закрывая за собой дверь. — Извини, что разбудил.

— Который час?

— Точно не знаю.

Я села на кровати, стараясь разглядеть его в темноте, и с удивлением ощутила, как меня обдало сильным запахом спиртного.

— Ты пьян?

Пьяным Майло раньше никогда не возвращался.

— Разумеется, нет. Ты же знаешь: я давным-давно понял, что азартные игры и алкоголь очень плохо сочетаются.

Голос у него был трезвый, и я знала, что он довольно серьезно относится к своему участию в игре.

— От тебя пахнет так, словно тебя выкупали в бочке с вином.

— Неожиданный побочный эффект буйного поведения молодежи в ночном клубе. Молодая дама потеряла равновесие и вылила на меня содержимое своего бокала. Полагаю, Паркс ужасно на меня разозлится.

Я включила лампу на прикроватном столике и посмотрела на часы. Почти четыре утра. Разумеется, Майло не впервые вернулся в такой час. Но меня особенно раздражало то, что он исчез почти на всю ночь, когда я так хотела обсудить с ним все, что мне удалось узнать.

— Очевидно, у тебя выдался очень удачный вечер, — заметила я, не пытаясь скрыть досаду.

— Вообще-то вечер выдался довольно скучный, — ответил Майло, раздеваясь. Он или не замечал мое недовольство, или намеренно не обращал на него внимания. Вероятнее всего — второе. — Но у меня есть новости, которые могут тебя заинтересовать.

— Возможно, ты мне их расскажешь в более подходящее время. Тебе нужно принять ванну, а мне, по-моему, надо снова заснуть.

— Спи, если надо, дорогая, но я уверен, что тебе будет очень интересно то, что я хочу сообщить. — С этими словами он направился в ванную и пустил воду. Я выключила свет и снова легла, уставившись в темный потолок.

Я не упрекала мужа в том, что он немного развлекся в одиночку. В конце концов, мы в Италии целый месяц провели бок обок, а я никогда не относилась к тем женщинам, которые хотят, чтобы муж постоянно находился при них. На самом деле в первые пять лет нашего брака я проявляла чрезвычайный либерализм, когда дело касалось моих ожиданий насчет глубины и прочности наших с Майло отношений.

Однако, что меня действительно раздражало — так это недостаточное взаимодействие в деле Элиоса Беланже. Майло втянул меня в это расследование, но теперь, казалось, твердо решил вести его самостоятельно.

И еще — я не представляла, какую полезную информацию он смог бы добыть в шумном ночном клубе. Майло очень умен и, вполне возможно, выяснил нечто важное, но мне очень хотелось подвергнуть это сомнению.

Естественно, я еще не спала, когда он вышел из ванной. В его отсутствие мне ничего так не хотелось, как снова погрузиться в освежающий сон, однако любопытство взяло верх.

Когда он вышел, я снова включила свет и села на постели.

— А, так ты не уснула, — сказал Майло.

— Ты же знал, что я не усну, — раздраженно отрезала я. — Так что ты выяснил?

— Ты говорила, что нам нужно поглубже покопать насчет смерти Элиоса Беланже. Ну а я, наверное, кое-чего добился в этом.

Теперь я вся обратилась в слух. Именно об этом я размышляла вечером — об отсутствии у нас реальных доказательств. Неужели он смог что-то раскопать?

Муж вытирал полотенцем голову и, похоже, не спешил делиться со мной информацией. Я была уверена, что он делает это мне назло. Если так, то очень успешно.

— Ну, — поторопила я. — Продолжай!

— Ты, как всегда, нетерпелива, — улыбнулся Майло. Он отбросил полотенце в сторону, подошел к моему краю кровати и присел рядом. — В ночном клубе у меня завязался разговор с одним из медиков, который был в морге, когда туда привезли тело Элиоса Беланже.

— Как тебе это удалось? — спросила я. Будь это кто-то иной, а не Майло, я бы не поверила, что он совершил подобный подвиг. Однако, зная своего мужа, я вовсе не удивилась тому, что он смог не только выйти на нужного человека, но и разговорить его.

— Не важно, — ответил он. — Этот мсье по имени Рене после нескольких бокалов за мой счет стал очень дружелюбным и говорливым. Он сказал, что тело привезли к ним, а осматривавший его судебный следователь заявил о множественных признаках смерти от инфаркта.

Меня это очень раздосадовало. Мы искали следы убийства.

— Также вызвали личного врача Элиоса Беланже, — продолжил Майло. — По словам моего друга Рене, доктор заявил, что в истории болезни Беланже сердечные расстройства отсутствовали, но смерть пациента, похоже, не очень его встревожила. Подобная смерть может произойти внезапно, сказал он, и, хотя мсье Беланже всегда отличался отменным здоровьем, сердечная недостаточность — вещь непредсказуемая.

— Вскрытие производилось? — спросила я.

— Полагаю, имелись некие внешние признаки, которые свидетельствовали о смерти от инфаркта: крапчатая кожа, посинение кончиков пальцев, губ и прочее.

— Похоже, что также могло иметь место отравление, — заметила я. — Они ведь… не производили осмотр внутренних органов.