здесь? От этой мысли сердце стало болеть сильнее. Непонятная, жгучая ревность. Она растекалась по венам, разъедала их, как яд, тягучий и гибельный.

Саша не хочет это чувствовать, но…чувствует. Он опять это чувствует.

— Скромно, — сказал Саша.

— Да уж, что имеем, как говорится, — ответил Руслан. — Чай, кофе? Или что покрепче?

— За рулем.

— Как хочешь, а я себе налью, — ответил он и направился к бару.

Походка его говорит о том, что он уже пил. Много.

Руслан громко ставит рюмку на столешницу и наливает себе порцию водки. Вонючей, прозрачной жидкости, проливая на стол.

— Черт, промахнулся…

— Ты пьян уже в стельку.

— Бл*, а ты проницательный пи*дюк.

— Что уж имеем, как говорится… — спародировал его Саша.

— Зачем приехал? — выпил он первую порцию или уже далеко не первую.

— Поговорить.

Саша подходит к столу, берет бутылку водки и наливает себе порцию. До краев, пока не разливает жидкость на гладкую поверхность. И залпом выпивает, слегка поморщившись.

— Закуски нет… — заплетаясь, сказал Руслан.

— Пох*р.

Руслан берет вторую рюмку, наливает порцию и двигает ее Саше, когда тот присаживается за стол.

Они сидят молча и сверлят друг друга взглядами.

— Никогда не любил водку.

— Я тоже. Но виски закончился, осталось только это, — Руслан взглядом указал на полупустую бутылку, а потом поднял свою рюмку.

— Ты так быстро наклюкаешься.

— Пох*р, все пох*р! Я вообще практически не пью. Моя доза — бокал виски.

— Тогда стоит заканчивать. То, что ждет тебя утром, может очень не понравиться.

— … она красивая. Очень. Я когда делал те фотографии, думал взорвусь. Первый раз такое. Сколько моделей снимал, сколько телок видел через объектив, все не то. Да классные, да заводили, но она… бл*ть, она другая.

Саша натянулся, как струна. Гнев и ярость у него внутри. Они готовы вырваться наружу и показать его собеседнику свою натуру. Ударить, избить, чтобы даже мысли не допускал о ее теле, о ее мягкости, о ее запахе. Да просто о ней. Ведь она — чистый наркотик, от зависимости которого не избавиться. Его наркотик.

— Замолчи, — все, что смог сказать Саша.

— Оооо, да ты я смотрю все еще ее …того…

Они опрокинули еще по рюмке водки, без закуски. Как говорят, на сухую?

— Зачем приехал то? Пообщаться?

— Сколько хочешь? За те фотографии?

— Что?

— Ты продашь мне ее фотографии, с выставки. Все.

Руслан засмеялся. С отчаянием. Как тот, кому очень больно. Невыносимо.

— Ее глаза… я когда закрываю свои… они, бл*ть, передо мной. Голубые, с*ка, такие голубые, два больших алмаза. Как ты мог от нее отвернуться, не понимаю. Она же такая вся… женщина. Ее надо оберегать, быть рядом, любить! ЕЕ НАДО ЛЮБИТЬ! А ты, что сделал ты?

— ДА ТЫ НЕХ*РА НИЧЕГО НЕ ЗНАЕШЬ!

— … на фотографии даже не рассчитывай. Они мои.

— Сколько. Я прошу назвать цифру.

Руслан встал из-за стола и подошел к окну. Там открывался вид на шоссе. Машины сновали туда и обратно нескончаемым потоком, как кровь по венам. Шоссе — это вены города. Такие холодные, пыльные и бездушные.

— В двадцать лет я встретил девушку. Ее звали Ангелина. Она и была как ангел. Чистая. Светлая. С такими же голубыми глазами. Я влюбился с первого взгляда. В нее нельзя было не влюбиться. Тогда я думал, что мне очень повезло встретить своего человека в таком возрасте. В тот момент я не сомневался, что она — то, что мне надо, та, которая мне нужна. Моя женщина. Будущая жена. Моя половинка. Бл*ть, я мужик, а рассуждал про какие-то там половинки. Крышу рвало от нее. Как и с НЕЙ.

— Звали?

— Мы поженились спустя два года. Мне было двадцать два, ей двадцать. У нас была бы вся жизнь впереди. А через месяц после свадьбы… какая-то с*ка сбила ее. Сбила девчонку и уехала, даже не поинтересовалась, что с ней, дышит ли вообще. Просто съ*балась.

Саша не знал, что переживал Руслан, не мог знать, потому что не терял близких. Эту боль невозможно пережить. Она сейчас отражается в его взгляде. Руслан смотрит на Сашу пустыми глазами. Яркие карие глаза сейчас пустые, в них нет блеска. Сейчас он пьян не от водки, он пьян от той боли, что все еще внутри него, сильная, ломающая.

— Полина очень на нее похожа, — первый раз Руслан назвал ее по имени.

Он подошел к бутылке, налил себе еще рюмку и собирался ту опрокинуть в себя.

— Стой, тебе правда хватит.

— Бл*ть, — он от бессилия и отчаяние опустил голову на столешницу и закрыл голову руками, защищаясь от тех мыслей и воспоминаний, что потоком хлынули в его голову.

Потерю близкого пережить невозможно. Даже спустя годы, боль возвращается. Ты снова переживаешь тот день, когда умерла часть тебя, часть твоей жизни. Твои мечты. Твои надежды. Умерла твоя любовь, вместе с тем, как закрылись ее уже безжизненные глаза, которые были некогда ярко-голубыми.

Саша стоял рядом и не знал, что сказать. Правильно было бы ничего не говорить, потому что нечего. Никакие слова уже не помогут. Только время и то, слегка притупляя чувства.

— Любишь? Ее? — Руслан спросил тихо, все еще обнимая свою голову руками.

— Ненавижу.

— Хм… Но любишь… Вижу, что любишь… Понимаю.

Он встал и пошел в другую комнату. Вернулся с маленькой коробочкой.

— Забирай. Это негативы.

Саша смотрит на него недоверчиво. Ждет, что Руслан что-то попросит взамен. Саша готов был отдать все, что есть, только бы получить желаемое.

— Сколько? — повторил он вопрос.

— Ни сколько. Просто… забирай и уходи. Те фотографии с презентации я уничтожу, — он посмотрел на Сашу, — обещаю, — закончил Руслан свою мысль.

Больше не говоря ни слова, он ушел.

Глава 17

Офис, раннее утро. Полина уже привыкла, что в это время мало людей. Можно спокойно прийти, сделать себе вкусный кофе, загрузить компьютер и поработать, не отвлекаясь на ненужные разговоры и шум.

Как сегодня. Офис еще не живет полной жизнью, даже секретаря еще нет, только охрана внизу и девчонки из бухгалтерии.

Полина сделала себе ставший любимый эспрессо. Ведь только его пьет Саша. Пил. Сейчас она не знала ничего.

Ее встреча с Алей все еще в мыслях, Полина постоянно прокручивает ее слова, вспоминает ее лицо, ее жесты. И ее угрозы.

Отступить? Сдаться?

— Полина, Галя к себе тебя зовёт, — вихрем пронеслась помощница руководителя.

— Иду… уже иду…

Кабинет, в который она раньше входила, как своя. Сейчас легкий мандраж, нервозность. Она стала прежней Полиной, Полюшкой, которая боится каждого шороха. Маленькая беззащитная девочка.

— Проходи, Полина, присаживайся, — холодным приказом сказала Галина,