И потому родителям не обязательно было знать правду. Яна и безо всякого фиктивного брака постоянно слышала в голове мамин голос: «Ты с ума сошла? Что, в России нет нормальных институтов? Тебе зачем два высших, ты без этого мужу борща не сваришь? Без тебя мало модельеров? Раз не взяли, может, хватит долбиться в закрытую дверь?» И все это звучало до того логично, что заставляло сомневаться в решении.

Весь день Яна смотрела на шефа исподтишка. Старалась улучить момент, когда он целиком погрузится в готовку, и изучала его будто в первый раз. Даже внешне Марко был слишком идеальным для того, чтобы стать ее мужем. Словно она собиралась купить «Порше». Она – и «Порше». Обычная, ничем не примечательная переводчица и стадо элитных скакунов в сияющей металлической обертке. Такие вещи не случаются в жизни. Во всем нужна гармония. Если бы она пошла в автосалон, записалась на тест-драйв, то непременно расцарапала бы капот о первый столб, и у нее потребовали бы такие миллионы, ради которых надо продать квартиру, почку и родителей в рабство. И теперь, глядя на человеческий аналог «Феррари», Яна гадала, чем ей придется расплачиваться за него. Сломанной жизнью – это уж как пить дать.

Она никогда не любила пускать пыль в глаза. Всяк сверчок знай свой шесток – таков был ее девиз. И гораздо проще было бы смириться с одноногим и бездомным фиктивным мужем, чем с таким вот Марко Бурджарини. Потому что в первом случае все подводные камни были бы налицо, а вот где прячет подвох ее шеф…

Словом, сомнения перли из нее, как черви после дождя. Хмельной туман рассеялся, на смену ему пришла пугающая трезвость. И ей как никогда требовалось побыть наедине с самой собой.

Отпросившись у жениха в положенные шесть часов вечера, – Боже, одна только формулировка «жених» вызывала паническую атаку! – Яна поехала в магазин тканей. Их осталось не так много в Москве. Часть с концами переселилась в Интернет, часть закрылась, и те, где сохранился большой ассортимент и широкая палитра, можно было сосчитать по пальцам.

Яне повезло: ей посоветовали отличное место еще на первых курсах кройки и шитья. Несколько раз она пыталась найти что-нибудь поближе к дому, но неудачно. И с тех пор всякий раз, планируя сотворить очередной наряд, отправлялась именно туда. «Шито-крыто» – так назывался ее любимый магазин. И сегодня она как никогда была рада затеряться среди бескрайних рядов разноперого текстиля.

Яна искала вдохновения для Сониного концертного платья. Есть творцы, которых муза выдергивает из постели среди ночи, окрыляя новыми идеями. Яна к таковым себя причислить не могла. К сожалению. Каждый ее эскиз был плодом долгой и упорной работы. Удачный вариант приходил лишь после десятков забракованных, скомканных и побуждающих срочно хвататься за спички.

С Сониным платьем дело не дошло даже до плохих вариантов. Идей не было никаких. Яркие цвета не сочетаются с классической музыкой, а без свежих, сочных оттенков Яна работать не любила. Собственно, классическую музыку она тоже не любила. Экзерсисы сестры, которые приходилось слушать часами с самого детства, развили стойкую ассоциацию: пианино – тоска смертная. И потому-то, когда мама повела и младшенькую на прослушивание в ближайшую музыкалку, Яна нарочно спела настолько неровно и фальшиво, что педагоги только развели руками. Даже теперь задача сотворить наряд, который хоть кого-то заставил бы дослушать концерт Чайковского до конца, вызывал оторопь.

Яна с радостью отложила бы работу над платьем до «надцатого мартобря», но сегодня ей отчаянно надо было занять руки – и отвлечь голову.

Яркие ряды пришлось отмести сразу. Черное платье у Сони уже было. Бордовый? Нет, после «Палаццо Д’Оро» о нем было противно даже думать. Синий? Сделал бы и без того белокожую сестру слишком бледной. Коричневые оттенки? Для старой девы. Конечно, никто не знал, как далеко продвинулась Соня в личной жизни, но ставить на молодой девушке крест… Нет.

Отбрасывая одну гамму за другой, Яна оказалась у полок с белыми тканями. Ну, как белыми… Белый цвет бывает только у простых смертных. Дизайнерам приходится отличать цвет яичной скорлупы от молочного, алебастровый от маренго, амиантовый от жемчужного. И почему-то сегодня все эти оттенки притягивали. Внимание привлекло тончайшее кружево цвета слоновой кости. Нежное, будто родом из девятнадцатого века, как и сама Соня.

Одного лоскута хватило, чтобы воображение нарисовало остальное: воздушный верх, плотная юбка чуть ниже колена. Тонкий золотистый поясок… Рукав? Да, пожалуй. Тогда можно открыть плечи, словно девушка выглядывает из пены… Атласная подкладка – обязательно. Тесьма… Нет-нет, плотная ткань должна быть не такой кипенно-белой… И не такой фактурной…

Словом, если Яна и хотела отвлечься, то это у нее получилось. Только сейчас она осознала, как давно не занималась любимым делом и как сильно ей этого недоставало. Оплатив покупки, пусть и не очень дешевые, она отправилась домой. Забросила все, вытащила папку для эскизов и принялась за работу.

– Ужинать будешь? – Голос мамы донесся издалека, и Яна, оторвав полубезумный взгляд от бумаги, обнаружила, что в доме напротив уже зажегся свет.

– Который час? – пробормотала она, растирая затекшую шею.

– Опять рисуешь? – Алла Романовна зашла в комнату с обреченным видом родителя, который долго лечил дитя от наркомании и вот опять застукал со шприцем в руке.

– Ты же сама просила… Платье для Сони…

– Ну о чем ты говоришь? – Аккуратно ступая между скомканных бумажек, мама добралась до стола и склонилась над последним эскизом. – Это же какая-то свадебная фантазия. Может, и правда стоило присмотреть в магазине?

– Да какая разница, что оно белое? – Яна с сомнением покосилась на собственный рисунок. – Во-первых, это слоновая кость, во-вторых… При чем здесь вообще свадьба?

– Ты мне объясни… – хмыкнула Алла Романовна. – Биологические часы не обманешь. Нет, я бы не сказала, что так уж плохо… Но я бы не надела такое на конкурс Шопена. Хотя, конечно, я не специалист, в моде не разбираюсь. На курсы всякие не ходила… Так что тебе виднее.

И так было всегда. Разнести все в пух и прах – а потом с равнодушным видом пожать плечами: мол, можете меня и не слушать, это меня не касается… Семинариев ваших не кончали. Яна вздохнула, снова окинула взглядом рисунок… Свадебное платье. Не принцессное буйство рюшей и юбок, но и не строгий наряд для придирчивых слушателей.

– Зачем тебе телефон, если ты не носишь его с собой? – раздалось из коридора, и мама снова просочилась в дверь, протягивая дочери забытую впопыхах сумочку.

Действительно, сумочка жужжала и обиженно заливалась знакомой мелодией. Яна спешно расстегнула молнию, полезла в бездонные недра этого крошечного с виду аксессуара. Застучали по полу барбариски, шмякнулась пластина таблеток… Не успела.

Выудив, наконец, гаджет и убедившись, что мама громыхает на кухне, Яна разблокировала экран и ахнула: семнадцать. Семнадцать пропущенных вызовов. И все от Марко! Интересно… Он еще не успел ее окольцевать, а уже названивает… Шутка была бы смешная, если бы опасения потерять работу в ресторане не подавляли всякое чувство юмора.