Артур вздрогнул, и Лиз торжествующе усмехнулась:

— Да. Кое?кто погиб в устроенном тобой пожаре. Прекрасная идея: уходя, подожгите дом. Можно поинтересоваться, кто автор?

Я низко опустила голову.

— Это неправда, Лиз, ты знаешь, что никто не мог погибнуть. Погорела электропроводка, и вообще там больше дыма, чем огня, — возразил Артур, закрывая меня от ее взгляда. Напрасно. Я ее даже не интересовала.

— Не мог или не погиб? Ты ушел слишком рано и не знаешь, как все пошло дальше. Огонь подчиняется лишь себе и ветру. А сегодня на улице ветрено. Знаешь ли, хорошая тяга. Сможешь ли ты жить дальше, зная, что на тебе смерть твоих братьев? — Лиз разглядывала его с нескрываемым любопытством.

— Я не живу уже шестнадцать лет, если ты не помнишь, — отрезал Артур.

— Правильно, — улыбнулась Лиз, и я поняла, почему у зверей улыбка является демонстрацией угрозы. — Кстати, а знает ли девчонка, почему тебя инициировали? Неужели даже не догадывается, что специально ради нее? Для того, чтобы подготовить для нее нужную приманку? Только сопоставьте даты. Славная парочка! Она родилась — ты умер!

Я закрыла уши руками. Только не слушать ее! Только не позволить ее словам снести мне голову. Лиз сейчас била изо всех сил, не жалея — и по мне, и по Артуру.

— Замолчи! — крикнул ей Артур.

Я чувствовала, что его зверь пробудился и ярость наполняет его. Мне не нужно было глядеть в темно?вишневые глаза, чтобы знать, что они сверкают лютой злостью.

Лиз торжествовала.

— И что ты теперь сделаешь? Убьешь меня? Убить своего учителя — долг чести для каждого ученика? А теперь представь себе, что Полина, — она впервые назвала меня по имени, — однажды решит так же! Это же гораздо слаще, если учитель, которого ты убиваешь, вместе с тем является и твоим возлюбленным!

— Зачем ты пришла?! — выкрикнул Артур, шагнув к ней. Его руки были сжаты в кулаки.

— Чтобы убить тебя, — сказала Лиз, улыбнувшись.

Ее глаза сверкали холодным огнем, и я вдруг поймала себя на мысли, что она удивительно красива и смертоносно опасна.

— Ты хочешь драться со мной, — Артур кивнул, — ну что же, это справедливо. — Он неторопливо расстегнул ворот рубашки, снял и положил у подножья колонны куртку.

Я чувствовала себя так, словно на меня вылили ведро холодной воды, а после того выставили на мороз. Они решили устроить поединок. Здесь и сейчас. Весьма забавно. Учитывая то, что Лиз — один из лучших воинов дома, а Артур по вампирским меркам еще очень молод и, следовательно, недостаточно силен. Очень честный поединок, а мне, видимо, отводится роль зрителя, и первый ряд партера — к моим услугам. Сиди себе и смотри, как чекнутая вампирша убивает твоего любимого!

Злость закипала в моей груди, мне даже стало трудно дышать.

Артур и Лиз встали друг напротив друга.

— Вот и пришло время распутать наши запутанные отношения, — Лиз облизнула язычком ярко накрашенные губы и иронично посмотрела на Артура.

— Пусть все решит поединок, — кивнул он, и они слегка поклонились друг другу.

Очевидно, я имела честь лицезреть дуэльный кодекс вампиров в действии. Господи, ну что за цирк! Разве Артур не понимает преимущества Лиз? Я мысленно потянулась к нему. Странно, его ярость улеглась. Сейчас он был спокоен и собран, как настоящий боец, готовый вступить в опасную, но не безнадежную схватку.

Еще секунда — и будет поздно. Так или иначе, быть зрителем я не собиралась. Сосредоточившись, как учил меня Артур, я изо всех сил обрушила на Лиз ментальный удар. Вампирша покачнулась. Громкий хлопок — и на груди ее заалела кровь.

Не веря своим глазам, я оглянулась и увидела Жюли, о которой мы все уже успели позабыть. Жюли сжимала в руке крошечный пистолет — очень изящный, инкрустированный перламутром. Вокруг дула расползался едва заметный дымок.

— Серебряная, — тихо сказала она, и я поняла, что это о пуле.

Лиз зарычала — назвать изданный ею звук иначе я просто не могла — и вдруг ринулась на меня. Последнее, что я видела — это ее рука, стремительно приближающаяся ко мне…

Резкая вспышка и боль. Я отлетела к одной из плит и, врезавшись в нее спиной, осталась сидеть на полу, не понимая, что происходит. А происходило нечто совершенно ужасное. Удар Лиз пришелся по оттолкнувшей меня Жюли, и он был так силен, что тело француженки взлетело в воздух и упало на орошенные темной вампирской кровью плиты. Лиз, вложившая в бросок последние силы, упала рядом.

— Что ты сделала! Зачем ты вмешалась! — крикнул мне Артур, в мгновение ока оказавшийся возле Жюли и приподнявший ее неестественно запрокинутую голову.

Я с трудом встала. Пол под ногами так и ходил ходуном. Я оперлась о камень, служивший чьей?то могилой. Почему?то именно сейчас я вдруг поняла, что мы находимся на кладбище, в чьем?то семейном склепе.

Темная, почти черная кровь медленно растекалась по полу, угрожающе подползая к моим ногам.

— Они убили друг друга. Жюли выпустила в сердце Лиз серебряную пулю, а Лиз свернула ей шею. Даже вампиры такое не могут пережить.

Покачиваясь, я приблизилась к Жюли и, присев перед ней на корточки, попыталась заглянуть в ее измазанное кровью лицо. Самое чудовищное, что она еще была жива, если так, конечно, можно было сказать о вампире. Ее глаза смотрели куда?то в пространство, а на губах застыла легкая, почти блаженная, улыбка.

Я посмотрела на тело Лиз и ужаснулась: оно вдруг почернело и стало осыпаться седым прахом.

Легенды опять оказались правы. Медлить было нельзя.

— Нужно немедленно отнести Жюли в церковь! Здесь наверняка должна быть церковь! — я просительно заглянула в лицо Артуру.

Он кивнул.

— Полина, посмотри, нет ли там кого…

Я поднялась по невысокой лестнице и распахнула прикрытую дверь склепа. В лицо мне ударил свежий ветер, пахнущий прелой листвой и дымом. Было, наверное, не больше двух часов пополудни, но небо было хмурым, свинцово серым. Я стояла на пороге старинного мраморного склепа, а вокруг меня раскинулось старое кладбище, заросшее высокой, уже наполовину пожухшей травой. Мраморные ангелы с растрескавшимися лицами безмолвно проливали вековые слезы. Старые кресты устремлялись в небо, тщетно пытаясь пронзить нахмурившееся тучами небо. Склепы, могилы, и никого — насколько хватало глаз.

Неподалеку я разглядела небольшую покосившуюся церквушку. Ее стены посерели и заросли мхом, а на крыше укоренились небольшие деревца. Церковь выглядела заброшенной, и я не была уверена, подойдет ли она для нашей цели, но все же кивнула Артуру, и он вышел на улицу. Он шел — прямой и удивительно красивый. Его красота была словно порез, словно открытая рана — такая, что на него было больно смотреть. Жизнь и смерть — вот что удивительным образом сочеталось в нем. Вот что порождало эту нереальную красоту. Он, находящийся между жизнью и смертью и, словно неверный возлюбленный, не принадлежащий ни той, ни другой.