3-й тип: Начальник общего отделения Макаров: „Изжил и ум, и здоровье, и нравственность в распутной офицерской жизни…(аналогичные явления наблюдались и в штабах Белых армий. — С. В.). По отношению к Советской власти старается примазаться и проявляет лакейскую преданность. Свои настоящие чувства не показывает, но, несомненно, что искренно он Советской власти не сочувствует“.

4-й тип: Исполняющий должность помощника начальника управления Н.Г. Семенов, напротив, характеризовался как „способный и усердный работник“, хотя и уступавший Даллеру в уровне подготовке и опыте, но инициативный, стремящийся „делать все как можно лучше“, честный и лояльный к Советской власти.

5-й тип: Начальник инспекторского отделения М.И. Плюсс — „один их тех старых генералов, которые, работая более или менее продолжительное время у Советской власти, пытается позабыть былые добрые времена. Старается делать свое дело и не заниматься политикой. Даже газет не читает, чтобы „не сбиться с толку; будь хоть большевики, был бы лишь порядок“; „Дай Бог, чтобы не было ни красных, ни белых, чтоб был бы какой-нибудь уж один цвет“. Отношения между ним и комиссаром самые хорошие, прямо завидные“.

6-й тип: помощник начальника учетно-организационного отделения полковник Кругликов — слишком лояльный к Советской власти (правда, по выражению комиссара, „сочувствующий Советской власти и коммунизму“): стучал комиссару на военных специалистов.

7-й тип условно составляют: помощники начальника общего отделения Захаров и Пашкевич — „тупые старики, которые являются просто нахлебниками“.

Сотрудники „средней величины“ (помощники начальников отделений и др.), докладывал комиссар управления, „все почти одинаковы, во всем „равняются по старшим“: своей политической физиономии открыто не показывают, т. к. им, как „слушателям“, достается молчание. Как бывшие младшие офицера[296] из буржуазной среды, они настроены враждебно к Советской власти, но не так яростны, как старики“.

В июле 1919 г. агентурные сведения о работе управлений центрального военного аппарата и Полевого штаба собирал Особый отдел при МЧК. О Службе связи ПШ в сводке от 14 июля: „Настроение среднее. Питание хорошее. Работа идет продуктивно. Политической физиономии части трудно определить“. 19 июля о ЦУПВОСО: в управлении „имеется партийная ячейка — 58 коммунистов и 25 сочувствующих; дисциплина слаба“[297].

ПШ и после чистки свято хранил традиции царской России: младшими служащими, как следует из доклада Данишевскому, оставались „за малым исключением… родственники и знакомые „больших“ и „средних“ спецов… идущие в хвосту у своих начальников“ и работающие „только ради материальных удобств“, чтобы пережить „это тяжелое время“ („Ну как не порадеть родному человечку!“). Стоит заметить, что непотизмом грешил весь советский бюрократический аппарат, даже руководитель которого — В.И. Ленин — активно пристраивал своих родственников и знакомых[298]. К счастью для красных, аппарат белых оказался еще хуже. Так, во ВСЮР Особое совещание и главы ведомств в 1919 г., как установил исследователь С.В. Карпенко, „стремились построить аппарат управления с расчетом на всероссийский масштаб. Армии, несмотря на отдельные неудачи, продвигались вперед, и главным в работе ведомств стало строительство, опережая события, аппарата, способного сразу по взятии Москвы приступить к управлению страной“. Результат понятен: стремительное разбухание даже гражданского аппарата[299].

Как средние, так и младшие служащие Полевого штаба лишь отрабатывали определенные часы. В августе 1919 г. велось служебное расследование инспекторским отделением Административно-учетного управления изготовления фальшивых документов о красноармейских пайках для служащих Полевого штаба. Выяснилось, что письмоводитель организационно-учетного отделения А.П. Кулаков изготовил 12 бланков на шапирографе в своем отделении в неприсутственное время и щедро их раздал — не только сотрудникам своего отделения, но и общего. При этом „разрешения на изготовление этих бланков на шапирографе он ни у кого не спрашивал и ни от кого не получал“. Один из письмоводителей общего отделения (К.И. Зубов) 3 или 4 таких бланка умудрился подписать у своего непосредственного начальника Маркова, еще несколько бланков сотрудники подмахнули у начальника и комиссара связи и делопроизводителя![300]

В принципе и штат сотрудников Полевого штаба летом 1919 г. несколько сократили[301], на протяжении года количество коммунистов в Ставке увеличили[302], но на деле эти изменения ни к чему не привели[303].

К осени 1919 г. не особо изменилось и положение в подчиненных Полевому штабу органах. Так, работа управлений военных сообщений, дезорганизованная при В.А. Жигмунте, не была налажена еще осенью 1919 г. В октябре начальник ЦУПВОСО М.М. Аржанов и заместитель его военного комиссара С. Щукин докладывали „через начальника Полевого штаба“ Главкому: „При объезде Туркестанского и Восточного фронтов Реввоенсоветы 1-й, 5-й и 3-й армий в один голос предъявляли требование о замене существующих начвосо армий (в большинстве случаев из железнодорожников) или из бывших офицеров Генштаба, или из числа бывших старых опытных передвиженцев. Причиной… как это выяснилось на месте, является малая осведомленность существующих начвосо в деле военных сообщений вообще и в частности ясно выраженная тенденция в армиях перейти от кустарничества к планомерному строительству всех своих органов, в том числе и органов военных сообщений. Это требование, предъявленное одновременно тремя армиями, ставит ЦУПВОСО в весьма затруднительное положение, ибо в его резерве не имеется соответствующих кандидатов, а из числа лиц, кои могли бы занять должности начвосо армий, большинство уже состоит на ответственных должностях по передвижению“. Аржанов просил об откомандировании в его распоряжение 4-х „старых передвиженцев“ из Высшей военной инспекции и одного из Центропленбежа[304].