все время пытаются то ограбить, то изуродовать, то убить? Ну, да, нельзя знакомиться с парнями в барах и приводить их к себе домой, да-да, это знает каждая девушка, она в курсе. А что делать, если хочется, да так, что на стенку лезешь? Вот и напарываешься. Господи, неужели нельзя просто получить нормальное животное удовольствие? Почему надо обязательно все портить?!

— Что, милая, застыла? — он участливо посмотрел на нее и хлестнул по щеке. Не больно, но обидно. Так ведь он и бил, чтобы оскорбить, унизить. Она машинально подняла руку, потрогала щеку.

— У такой красивой шлюшки, в такой симпатичной квартирке обязательно должны быть денежки, колечки и всякие красивенькие штучки, да?

И он так же обидно хлестнул ее по другой щеке, от чего сразу потекли слезы, а выражение лица стало жалобным. „Господи, как не хочется-то!“ — вздохнула она, рассматривая молодого человека. Сидит, в чем мать родила. „Какой у него большой! — подумалось некстати. — Даже жалко такую красоту. Лучше бы им работал, чем несчастных девчонок грабить“.

— Врезать уже по-настоящему? — участливо спросил он. — Поставить симпатичный синячок на хорошенькую мордашку?

Она замотала головой, мол, нет-нет, не надо!

— Тогда быстро достала деньги, отдала мне. Понятно?

Она быстро-быстро закивала, не вытирая слез, изогнулась, выдвинула ящик тумбочки, и вытащила револьвер. Он удивленно посмотрел на нее. Тогда она прижалась к нему, ощутив мускулы сильного мужского тела. „Эх, еще бы разик!“ — но понимала, что это невозможно. А жаль.

Ласково взяла его одной рукой за затылок, а другой резко и с силой вогнала ему ствол в рот. Там что-то хрустнуло, парень рыкнул, взвыл, бешено округлив глаза. „Зуб сломала“, — поняла она. Он схватил ее за руки, пытаясь вытащить ствол, но она крепко держала его за короткие волосы на затылке, прижимала к себе, не давая вырваться. Посмотрела на него внимательно, вздохнула, улыбнулась и приготовилась нажать на спуск.

— Вы что, с ума тут все посходили?!

На пороге стоял „хозяин“, совершенно обалдевший от открывшейся картины: обнаженная любовница в объятиях обнаженного любовника засовывает тому в рот что-то блестящее, ласково придерживая голову.

— Ах ты ж сука! — выдохнул „хозяин“, который еще не осознал, что зря он в этот вечер повздорил с женой, ох, зря.

Она почувствовала как вновь, впервые за долгое время заливает ее горячая волна ярости. „Сука, говоришь, — внутри все заклокотало. — Это, значит, вы все меня трахаете безостановочно, а я, получается, еще и сука?!“. Парень замычал громче, стал пытаться мотать головой, что-то сказать неожиданно появившемуся мужчине. Помочь, наверное, просил. Но он ее больше не интересовал. Она быстро нажала на спуск. Не обращая внимания на оглушительный грохот и не глядя на то, что осталось у незадачливого грабителя от головы, перевела револьвер на „хозяина“ и нажала еще раз.

Револьвер щелкнул. Она удивилась. Нажала снова. Щелчок. „Это, наверное, барабан повернулся пустыми каморами! — Сообразила она. — Я ж три патрона тогда в лесу потратила, и сейчас еще один“.

В этот момент „хозяин“, наконец, понял, что времени терять не стоит, взвизгнул, смешно подпрыгнул и бросился бежать к двери. Она взяла револьвер двумя руками, вытянула их, тщательно прицелилась и выстрелила. Звонко громыхнуло, остро запахло сгоревшим порохом и горячим металлом. „Хозяин“ споткнулся и упал на пол. „Забавно!“, — она подошла к нему, внимательно рассмотрела. Мужчина был еще жив, все пытался найти руками то место на спине, куда попала пуля, зачем-то его надо было обязательно потрогать. Говорить он не мог, только открывал рот. „Как рыба, — она засмеялась. — Ой, у меня же еще один патрон есть!“ „Хозяин“ быстро замотал головой, но она тщательно прицелилась, снова улыбнулась на прощанье и нажала на спусковой крючок. „Еще б того гада найти — вообще было бы счастье. Да видно — не судьба!“.

Так ее и нашла вызванная соседями полиция — голую, забрызганную кровью, с револьвером в руках. Анализ ДНК поставил точку и в деле об остальных убийствах. Плохую службу сослужили ей несколько капель из порезанной ножом руки тогда, в тот первый раз. Про мальчика в красивой машинке и про владельца револьвера она подробно рассказала сама.

* * *

— Да уж, ты веселая, не поспоришь! — протянул Сергей. В голове шумело от алкоголя, она приятно кружилась. „Напился“, — с удивлением констатировал он. — Надо же, удалось!».

Красная ничего не ответила, посмотрела задумчиво, усмехнулась.

— Значит, вы не хотите? Не желаете помочь бедной девушке? Ну и черт с вами. Потом, на небесах, пожалеете, что не переспали с бедной Красненькой, когда она так просила, так просила! Но будет уже поздно.

— Не каркай! — буркнул Сергей. Фраза про небеса его отрезвила, и вернулся прежний холодный страх.

— Слышь, Зеленый, — обратился к нему Желтый. — Ты там свою попроси, чтобы она тоже на желтую кнопку нажала. Все, хватит. Нет больше моих сил. И ты тоже, — он повернулся к Красной. — Жми на желтую, так вам лишняя неделя выйдет.

— Ты серьезно? — Сергей смотрел на Желтого с удивлением, а Красная — с любопытством.

— Да абсолютно. Один конец.

— Не хочешь побороться?

— Не хочу. Противно. Устал. Бояться устал, других убивать устал, надеяться, что судьба сжалится и даст мне шанс, устал. Они это быстро делают, не страшно.

Красная провела рукой по его щеке. Потом прижалась к ней губами.

— Хорошо, Желтенький. За себя отвечаю.

Мисс Блю отказалась наотрез:

— Ты что, не понимаешь? Если мы их убьем, то как потом жить? А тот, кто выиграет — ведь кто-то же выиграет! — ему не страшно потом будет? Что он живет чужую жизнь? А вдруг Желтый выиграл бы, если бы не сдался на полпути? Нет, так делать нельзя. Лучше жребий тянуть, кто следующий.

Сергей задумался.

— А вообще, со жребием — это идея!

Они сидели в «мужской» спальне, чтобы без Желтых обсудить ситуацию.

— Да ладно вам! — Зеленая приподнялась на кровати, подоткнула простыню, не обращая внимания на обнажившуюся грудь. — Если они сами так хотят, в чем проблема?

— Для тебя — ни в чем. У тебя, как я понимаю, вообще проблем нет, — злобно ответила мисс Блю.

— Ну давайте теперь перессоримся все! — Голубой тоже вылез из-под простыни. — Оранжевый, что думаешь?

Оранжевый не ответил. Лежал, отвернувшись к стене, и молчал.

— Переживает! — ласково пропела Красная.

— Ты, значит, за?

— Конечно! — Красная откинулась на кровати. — Если человек сам хочет, с какой стати ему мешать? В следующий раз я захочу, и вы что, мне откажете? По какому праву? Кто вы такие, чтобы за меня решать?

— А ты хочешь, чтобы в следующий раз?.. — Голубой