— Хотя бы потому, что ты едешь верхом на дракогрифе. Этот зверь настолько редок, что любой колдун охотно убил бы его из-за крови, да что там его, всех вокруг. — У себя за спиной Мэт снова услышал шипение и шорох крыльев.

— И это заставило тебя подобраться поближе?

— А я ничего не боюсь.

А может, он был слишком глуп, чтобы бояться?

Но Мэт был уверен, что циклоп был далеко не глуп.

— А как ты понял, что я маг?

— Да кто же еще может сидеть внутри волшебного охранного круга на склоне горы в стране, погрязшей в злом колдовстве... ну и прочее...

— Просто несколько мелких фактов, — кивнул Мэт. Он поднялся на ноги и прочистил горло: — Когда-нибудь рисовал?

— Что? — Циклоп ошарашенно уставился на мага. — А что, на самом деле... да, достаточно много. Откуда ты знаешь?

— Просто так, безумная догадка. На каких инструментах ты играешь?

— На флейте и фаготе. — Циклоп нахмурился. — А как ты догадался?

— Да так вот, просто по твоему общему виду. А какая твоя любимая книга?

— Я бы сказал «Одиссея», — медленно проговорил Фадекорт, — хотя знаю, что в этой части света более разумным было бы сослаться на положения Гардишана.

Мэт постарался скрыть свое удивление.

— И где же ты отыскал перевод?

— Да я не мог его отыскать, пришлось выучить греческий.

Про себя Мэт отметил: «Нет, он сделал гораздо больше...»

— А как насчет Некрономикона?

— Никогда не слышал, — нахмурился циклоп. — А что — хорошая книга?

— Сплошное безумие и зло, как я слышал. Сам, конечно, никогда не читал. А о Каббале слышал что-нибудь?

— Это не для меня, — покачал головой циклоп, — стыдно сознаться, но мне интересны только рассказы и история.

Незаметно было, чтобы при этих словах он покраснел, но ведь Мэт видел его только в отблесках костра.

— История? Ага, мне всегда хотелось узнать, когда короновался Гардишан?

— В 862 году и умер в 925-м, полный добродетелей и все еще сильный телом. Во времена своего правления он выгнал из всех здешних земель силы Зла, и в этих странах царило Добро и порядок.

— Даже в Ибирии?

— Даже здесь, — подтвердил Фадекорт. — До его прихода власть удерживали люди, погрязшие во зле, но он и все добрые императоры, его наследники, так смогли управлять страной, что в течение двух поколений народ Ибирии был очень дружелюбным, мирным и образованным.

— Да, пока наследники Гардишана управляли империей, — нахмурился Мэт. — Но последний император пал, и снова появились короли.

— Все правильно, это было в 1084 году.

Мэт в изумлении поднял глаза:

— Они так долго смогли удержать Европу объединенной? — В его вселенной империя Карла Великого не продержалась и одного поколения после его смерти, хотя название сохранилось до восемнадцатого столетия.

— Да, им это удалось, но Лорнхейн, последний правивший император, был глуп и слаб.

Мэт удивился:

— Что значит «последний правивший»? Есть наследники?

— Да, это так. По преданию ветвь Гардишана все еще жива, его потомки бродят по Европе, ожидая времени, когда империя будет восстановлена, в противном случае все остальные земли окажутся под властью Зла и колдовства.

Мэт кивнул: он слышал эту легенду. Ему действительно пришлось повстречаться с таким наследником, который путешествовал под именем сэра Ги Лособаля, но тот как-то не горел желанием отыскать свои владения.

— Значит, Лорнхейн оставил после себя наследника?

— Да, но его увезли, чтобы воспитать вдали от человеческих глаз, в противном случае наследника убили бы тотчас после смерти отца. Дело в том, что последние годы правления Лорнхейна были жалкими, во всей империи царил хаос. Но у него хватило мудрости назначить королей в Ибирию, Меровенс, Аллюстрию и во все северные земли и острова. Он сделал это, чтобы прекратить вражду между баронами и хоть как-то сохранить порядок, царивший при Гардишане в этих землях. Лорнхейн успел это сделать до своей смерти.

— И эта королевская ветвь до сих пор существует в Меровенсе, — с расстановкой заметил Мэт.

— Да, хотя силы Зла чуть не покончили с ней. Я слышал, что возвращение королевы на трон во многом было делом твоих рук.

— Ну это сильно преувеличено. — Мэт отмахнулся от лестных слов. — Я сделал то, что должен был сделать. Честно говоря, у меня не очень-то было из чего выбирать.

— Достаточно было ее предать и перейти на сторону Зла, тебе стоило только захотеть этого. — Глаза Фадекорта блеснули. — У того, кто творит чудеса, всегда есть такая возможность.

— Да, — резко ответил Мэт. — Такой соблазн постоянно существует, и с ним надо все время бороться.

— Конечно, — спокойно, тихим голосом заметил циклоп, но у Мэта осталось неясное чувство, что ему только что удалось пройти какое-то испытание.

— Как долго существовала династия императоров в Ибирии?

— О, династия не угасла и по сей день, хотя никто не знает, где настоящий наследник. И я могу заверить тебя, что самые великие колдуны делали все возможное чтобы найти его.

— Наверное, существует какое-то заклинание, которое оберегает его.

— Должно быть. Что касается меня, я думаю, что это дело рук святого Монкера — видимо, это он наложил заклятие, чтобы уберечь всех потомков Гардишана независимо от того, как слабы их родственные связи.

— Но раз он скрывается, значит, не правит страной, — нахмурившись, заметил Мэт.

— Истинная правда. Правившего короля предали и убили двести лет назад, а его корону захватил гнусный узурпатор.

— И теперь правит его внук?

— Нет, такой порядок престолонаследия не соблюдается у этих людей, — покачал головой Фадекорт. — Узурпатора Узырпырза тоже убили, а трон захватил еще более подлый колдун Дредплен. Он правил долго, хотя и жил в постоянном страхе, и все же погиб от руки еще более подлого колдуна. Им был тиран Гордогроссо, чьи потомки до сих пор правят в Орлекведрилле.

Мэт вздрогнул:

— Пожалуйста, сделай мне одолжение, не произноси имени короля вслух, оно может привлечь его внимание.

Фадекорт пожал плечами:

— Да его это совершенно не беспокоит, я для него слишком мелкая сошка.

— А я, может быть, и нет.

Фадекорт забеспокоился:

— Вот это правда! Прости меня, Маг. Но, будь уверен, он не знает, что я с тобой.

— И все же...

— Ладно. — Похоже было, что циклоп не на шутку заволновался. — Даже сама земля может донести ему о твоем присутствии! С каждым днем его подлость разрастается, и может настать день, когда она проникнет даже в деревья и скалы.