что идут в верном направлении. Но вдруг справа возникла тенистая арка, и Кристина воскликнула от облегчения – табличка с номером дома Фини висела тут же.

– Мы пришли. – Она вдруг перешла на шепот.

Карло постучал. Некоторое время дверь не открывали, затем на пороге появился заспанный молодой парень, на вид не старше шестнадцати. Он щурился на солнце, пытаясь разглядеть гостей, затем потянулся и радушно зевнул. Без сомнений, он только что проснулся, но, несмотря на это, лицо его светилось такой неподдельной жизнерадостностью, что Карло почувствовал себя стариком.

– Чао! – воскликнул парень, продолжая улыбаться во весь рот, будто все утро он только и ждал их появления. При этом он без стеснения оглядел Кристину с ног до головы. Она сделала вид, что не заметила этого:

– Чао. Ты, должно быть, внук синьоры Фини?

– Правнук. Si, – широкая улыбка дошла уже до глаз.

– Меня зовут Кристина, это Карло, он журналист, приехал из Рима. Ты, наверное, уже слышал о нем?

– No. Вы пришли к бабушке? Кажется, она уже проснулась, заходите.

Они оказались в маленькой прихожей, переходящей в гостиную, которая после яркой улицы показалась склепом. Лишь из кухни, что находилась в конце коридора, лилась сквозь шторы широкая полоска света. Гости озирались, пытаясь привыкнуть к сумраку. Наконец их глаза смогли различить предметы обстановки комнаты слева. Там они увидели диван, на котором, утопая в подушках, полулежала полностью седая старушка. Она неприветливо глядела на них.

– Бабушка, к тебе пришли. – В ответ молчание. – Да, кстати, я Лука. – Он повернулся к гостям.

– Где ее комната? – прошептала Кристина, косясь на старушку.

Лука, не выказав ни малейшего удивления, кивнул за спину Кристины. Белая крашеная дверь оказалась заперта. Девушка оглядела ее: в щель снизу не проходил свет, а это означало, что ставни внутри комнаты закрыты.

– Она никого не пускает туда со вчерашнего дня, – весело заявил Лука. – Сидит здесь, глаз с двери не спускает. Пошли, я сварю всем кофе, а не то она и вас прогонит.

Небольшое пространство кухни было уставлено всевозможной утварью – ясно, что готовить здесь умеют и любят. Лука забросил в рот пригоршню винограда, сорвав ягоды с веточки, лежавшей в вазе с фруктами, и жестом пригласил гостей сделать то же самое. Сам он приступил к варке кофе и, жуя, проговорил:

– Я вчера вечером приехал, надо было побыть с ней, отец попросил меня тут переночевать. Из-за этого пропустил суперскую вечеринку на крыше.

– А ты не заходил в ту комнату, чтобы проверить… – Кристина помедлила. – Ну, чтобы узнать, есть ли там кто-нибудь?

– No. Зачем? Бабушка ведь попросила этого не делать, – беззаботно ответил он, помешивая ложечкой густую массу. Затем Лука разлил кофе по чашкам, и все расселись за круглым столом.

– Здесь не так много места, но зато уютно, мне нравится у бабушки. Она была жутко богатая раньше, так мне говорили родители. Кажется, она переехала сюда после того, как ее второй муж проиграл в карты их дом и прокутил все ее деньги. А потом он сбежал, оставив ее с маленькими детьми и долгами. У бабушки непростая судьба. Вы говорите, вас интересует история с Фабио?

– Да.

– Скажи, Лука, а у нее раньше не случались подобные… приступы? – поинтересовался Карло, отпивая горячий кофе. Как ни странно, парнишка смог сварить по-настоящему крепкий напиток.

– Не припомню, – задумался Лука. – Она у нас вообще-то спокойная, любит полежать, посмотреть телевизор, послушать, когда я рассказываю ей, чем занимался всю неделю. Впрочем, в последнее время, месяц-два, она все больше молчком, мы уже переволновались тут все, чего это с ней. Каждый раз приношу ей сладкое, чтобы немного подбодрить, она это очень любит. Но вчера вон оставила все конфеты нетронутыми, угощайтесь, я сам выбирал. О черт! – вдруг спохватился мальчишка, бросив взгляд на настенные часы. – Ей уже пора завтракать, а синьоры Леоне все нет. А я вообще не умею готовить. – Он поднялся, услышав шаркающие шаги в коридоре, и скрылся за занавеской, ласково обращаясь к старушке:

– Nonna, куда это ты собралась?

Отбросив все приличия, Кристина пошла следом, Карло последовал за ней.

В сумрачном коридоре с прохладным и не очень чистым полом стояла синьора Фини. Сутулое тело, облаченное в темное платье до пят, выглядело таким маленьким и беззащитным, что у Кристины защемило сердце. Старушка стояла возле комнаты, приложив ухо к двери, а потом забормотала и потянулась к ручке. Карло с Кристиной замерли, наблюдая, как слабая рука толкает дверь, как сантиметр за сантиметром становятся видны очертания комнаты. Пожилая женщина шагнула внутрь, за ней последовали остальные. Даже в прохладном сумраке стало сразу же ясно – комната пуста. Подушка слежалась, простыни на кровати хорошенько смяты, но, без сомнений, в комнате не было ни души. Карло с Кристиной переглянулись. Лука в растерянности переводил взгляд с гостей на бабушку, а она, прошаркав до кровати, села, словно лишившись последних сил, и уставилась перед собой, отрешившись ото всех и вся. Никто не посмел нарушить молчание. Это была только ее минута. Ее и ее маленького сына Фабио, который пропал больше шестидесяти лет назад.

Посидев так еще немного, она набрала воздух в легкие, словно собиралась произнести длинную речь, и вдруг громко принялась причитать, раскачиваясь из стороны в сторону:

– Ай-яй-яй, мой мальчик, мой Фабио! – Ее дрожащие руки простерлись к потолку. – Он снова пропал, ушел от меня! Не устерегла его, всю ночь не сомкнула глаз, а он ушел. – Она заливалась горючими слезами.

Испуганный Лука бросился к старушке, по всей вероятности, такие сцены были ему в новинку, потому что он явно не знал, как вести себя в подобных случаях. Он понадеялся было вернуть ей боевой дух, оглаживая поникшие плечи и бормоча слова успокоения, но она уже валилась на кровать, не желая принимать их, порабощенная горем. Карло с Кристиной переглянулись, смущенные этой совершенно домашней, не предназначенной для чужих сценой. Кристина было вознамерилась помочь Луке успокоить старую женщину, но Карло предупредительно покачал головой и потянул ее к выходу, давая понять, что лучше будет оставить синьору Фини наедине с горем и близким человеком. Они осторожно попятились к выходу, как вдруг Кристина наступила на что-то мягкое. Она наклонилась, чтобы поднять это. Затем, приблизив к глазам – из-за сумрака ей было плохо видно, – шепотом произнесла:

– Смотри!

Карло бросил взгляд на предмет в руках Кристины. Мягкая тканевая шапка с козырьком была похожа на сотни подобных детских головных уборов, и Карло не мог понять, что могло заинтересовать подругу в этой обыденной вещи.

– Это кепка. Наверное, кто-то из детей забыл, – прошептал он в ответ.

– Смотри сюда! – Она выгнула резинку. Карло присмотрелся, и глазам его предстали буквы, вручную вышитые на внутренней стороне ободка.

– Фабио Ф., – медленно произнес он, переводя глаза на кровать, на женщину в черном, а затем на Кристину.

Ланцио, Италия. 1909 год

Дела на карьерах и на фабрике требовали неусыпного контроля, и Франко решил больше не отлучаться на долгий срок. Несмотря на то что благодаря поездкам на побережье поставки цемента возросли, он еще раз убедился: ничто так не стимулирует работоспособность подчиненных, как ежедневное личное присутствие хозяина, – англичане называют таких eye servants – те, кто может хорошо работать только под присмотром начальника.

С утра Франко отдал распоряжение слугам снарядить лошадь, чтобы съездить на фабрику и справиться о делах. Хоть он и любил автомобили, хорошие дороги в Ланцио имелись далеко не везде, к тому же ему приносило истинное удовольствие передвигаться верхом. Вороная трехлетка по кличке Арабелла была его любимицей. Он приобрел ее в Риме после долгих разговоров с заводчиками, остановив свой выбор на мурджезе, одной из старейших итальянских пород, выносливой и мускулистой лошади с независимым характером. И ни разу с момента покупки Франко не пожалел о своем выборе.

Он надел шляпу, укрывая голову от жары, и припустил Арабеллу сначала рысью, а затем галопом. Он скакал по грунтовой тропе, окруженной высокой сухой травой, к фабричному цеху, который располагался на полпути между выездом из города и карьерами. В сухом воздухе летала пыль. Франко по-хозяйски огляделся и спешился. Он привязал лошадь под деревом – та сразу припала к поилке, чтобы утолить жажду, – а сам направился внутрь, чтобы найти Дино, управляющего. Синьор Марчи был занят тем, что раздавал указания рабочим, которые измельчали известняк, и выкрикивал неуместные комментарии, вроде тех, что только отвлекают от работы, но не стимулируют ее. Дино Марчи, заметив Франко, поспешил к начальнику.

– Мне нужно, чтобы мы провели испытания цемента под водой, – сказал Франко. – В Ланцио скоро