— Изымите неопознанный предмет из зоны фасовки, — снова произнес механический голос.

Детектив оглянулся в надежде на помощь и зевнул. Часы показывали восемь вечера. Воскресенье заканчивалось, и усталость уже ощущалась. С самого вчерашнего утра, когда Рой Грейс назначил его своим заместителем по операции «Икона», Гленн Брэнсон отнесся к своим обязанностям с полной серьезностью и чуть ли не всю ночь работал с материалами, читал «Руководство по расследованию убийства», проверял и перепроверял, по всем ли предложенным Роем Грейсом линиям расследования приняты необходимые меры.

Он еще раз посмотрел в зону фасовки, пытаясь разобраться, какой именно предмет вызвал недовольство грозного автомата. Пакет обезжиренного молока? Низкокалорийная мусака, запланированная на ужин с зеленым салатом? Банка аэрозольной полироли? Пакетик ваты? Мешочек с кормом для золотой рыбки? Упаковка «Грольша»?

Пользуясь добротой друга, он уже несколько месяцев жил в доме Роя Грейса. Рой практически переехал к Клио, и Брэнсон чувствовал себя ответственным за поддержание порядка и чистоты, тем более что теперь дом был выставлен на продажу. Он знал, что в первое время изрядно запустил свое временное жилище; брак развалился, и порой ему бывало трудно просто сосредоточиться на чем-то. От шока Гленн не оправился полностью до сих пор, но теперь он, по крайней мере, двигался в нужном направлении — прежде всего благодаря поддержке Роя. И меньшее, чем мог отплатить другу, — это содержать его дом в достойном виде.

— Сэр, я могу вам чем-то помочь?

Молодой индиец в синей форменной курточке «Теско» и черных брюках доброжелательно ему улыбался.

«Да, можешь, если скажешь, чье тело, безголовое, безрукое и безногое, мы нашли вчера на ферме Стоунри», — подумал Гленн, но эту свою мысль оставил при себе.

— Да. Я никак не могу понять, почему она кричит на меня.

Молодой человек поднес карточку к штрих-ридеру, подержал несколько секунд, потом пощелкал по клавишам.

— Все в порядке, сэр. Пожалуйста, вставьте вашу кредитную карточку.

Через пару минут Гленн вышел из магазина и направился через парковку к своей машине. Какая-то молодая пара перегружала содержимое тележки в багажник, и у него дрогнуло сердце. Год назад — и даже меньше — на их месте могли быть они с Эри.

Воскресный вечер. Детей отправили бы спать, сели перед телевизором, поужинали. Эри предпочитала простую, здоровую пищу: хумус, питу, оливки. И конечно, «Топ Гир». Он взглянул на часы.

Черт.

Сегодня «Топ Гир», а он позабыл поставить на запись.

Гленн Брэнсон рванул к машине.

Анна лишь по чистой случайности, благодаря гугловскому оповещению, на которое подписалась, чтобы узнавать обо всех онлайновых упоминаниях о ее идоле, узнала, что Гея будет сегодня гостем «Топ Гир». Согласно тому же уведомлению, после своего последнего появления в этой передаче Гея успела сняться в эпизоде «Звезда в практичной машине».

Машины Анну не увлекали. Шоу она смотрела только один раз, понять, почему с ним все так носятся, да и выключила, фыркнув, когда Джереми Кларксон нелестно отозвался о «ниссане-микра». Анна сама ездила на этой модели приятного оранжевого цвета и никаких недостатков в ней не видела. Хорошая машина, легко парковаться, идеально подходит для езды по городу. Никакую «феррари» Анна покупать бы не стала, даже если бы могла себе это позволить. И «астон-мартин» брать бы не стала. И «бентли» тоже. Хотя, надо признать, спортивный «мерседес» Геи это что-то. Вот в таком Анна вполне могла себя представить.

И чтоб рядом, за рулем, — Гея.

И вот теперь, в этот воскресный вечер, она приникла к экрану и вдруг увидела на ужасном, старом горохово-зеленом сиденье свою любимицу! «Звезда в практичной машине»!

Интервьюировал ее Джереми Кларксон — в джинсах, распахнутой белой рубашке и пиджаке, выглядевший так, словно он снял его с чьего-то плеча, — хотя в данный момент вопросы задавала как раз Гея.

Одета она была во все черное. Явный сигнал ей, Анне! Именно об этом они и договаривались во время последнего телепатического сеанса. Гея специально выбрала этот цвет для нее.

Черная футболка. Черная облегающая кожаная куртка. Черная кожаная юбка. Черные колготки. И высокие черные замшевые сапожки.

«Гея, какая ж ты молодец. Какая молодец. Мы с тобой одной крови, ты и я. Мы встретились еще в прошлой жизни и были любовниками. Мы обе это знаем. А теперь, пожалуйста, сядь боком, покажи, что любишь меня!»

И тут же, не успела Анна прошептать эти слова, как Гея отозвалась и с явным вызовом повернулась боком, так что юбка скользнула по бедрам вверх. Да еще и посмотрела прямо на Анну. Просто взяла и заглянула ей в душу своими голубыми глазами. И подмигнула.

Анна подмигнула в ответ.

Джереми Кларксон рассмеялся какой-то шутке, которую Гея отпустила, а Анна прозевала. Он так и вился вокруг нее, так и обхаживал. Ну и пусть, что с того? Вот уж к кому она не ревновала Гею, так это к Джереми Кларксону. Что эти двое, Гея Лафайет и Джереми Кларксон, говорили друг другу, как и то, что они говорили миллионам телезрителей, Анну нисколько не интересовало.

А интересовали ее только те сигналы, что Гея адресовала ей. И звезда отвечала. Отвечала именно так, как Анна ее и просила.

— Я прочел на вашем веб-сайте, что машинами вас заинтересовал любовник, — продолжал Джереми Кларксон. — И не кто-нибудь, а гонщик одной из команд «Формулы». Уж не Стиг ли?

Гея рассмеялась:

— Мы ведь не знаем, кто он, новый Стиг?

— Не знаем, пока он не даст интервью прессе, как сделал ваш последний.

Гея указала пальцем себе в грудь:

— В этом я с ним не согласна. Нельзя продавать секреты. — Она подняла правую руку, сложила большой, средний и безымянный пальцы вместе и выставила два других. — Лисичка-подружка! Верно? — Ее фирменный жест, подражание логотипу, присутствовавшему на всех ее товарах.

Кларксон снова рассмеялся.

Но Анна не рассмеялась. В ней вдруг вспыхнула ярость. Лисичка-подружка. Гея никогда не демонстрировала этот жест на публике. Это был их, только их двоих, тайный знак. Их секретный код.

И что только Гея себе думает?

Секреты священны. Неужели она не понимает? Нельзя делиться секретным знаком со всем этим чертовым миром.

Придется объяснить ей эту простую истину.

— Время 18.30, понедельник, шестое июня, — прочитал с листка Роб Грейс.

Группа собралась в оперативном штабе, а сам он только что вернулся из Лондона, где провел несколько часов с барристером, представляющим сторону обвинения в процессе над Карлом Веннером, создателем омерзительных садистских фильмов. Вместе они прошлись по длиннющему списку вопросов, которые могла задать сторона защиты как ему лично, так и его коллегам во время суда. Первое заседание по делу, уже привлекшему внимание прессы, было намечено на следующий понедельник.