Я продемонстрировала ему свой пригласительный. Марк расхохотался:

— А я-то хотел вам место рядом с собой предложить. Но, оказывается, вы и так рядом. Только с другой стороны. Знаете, Юля, по-моему, это судьба.

Мне так хотелось спросить у него, какой смысл он вкладывает в эти слова, но я не решилась. А сам он, не распространяясь больше на эту тему, взял меня за руку и потянул к нашему ряду. Пока мы шли, с ним то и дело кто-нибудь здоровался, одновременно пристально изучая меня. Особенно лица женского пола.

Кажется, я начинала понимать Лесю Радомыжскую. Когда все на тебя таращатся, ощущение не из приятных. Мне захотелось превратиться в улитку. Счастливая! У нее всегда с собой домик, в который можно спрятаться. Но я не была улиткой, и меня продолжали преследовать изучающие взгляды. Когда мы наконец уселись на свои места, я их затылком чувствовала. Даже шея зачесалась. Почему-то на дне рождения у Леси я подобных взглядов не ощущала. Только сопливка меня буравила. Может, конечно, я на ней так зациклилась. Или людям там, в радостном предвкушении еды и выпивки, было не до меня. А тут им пока делать нечего, вот все друг друга и разглядывают. И моя скромная персона вдруг превратилась в интересное развлечение. Я с трудом удерживалась, чтобы не поправить прическу. Черт с ними, пусть смотрят. Меня куда больше их взглядов занимало и волновало поведение Марка. Выходит, фотография не обманула, и он действительно мной заинтересовался. И если ему верить, даже потом искал. Кажется, даже обиделся, заподозрив, будто я предпочла ему другого. И сегодня ведь, едва увидев меня, готов был предложить мне место рядом с собой. А я-то думала, он с охотой тогда уступил меня этому Кире.

Музыки я в тот вечер почти не слышала. Я сидела, думала о Марке и ощущала его рядом с собой. И когда он случайно (или не случайно?) касался меня, по всему телу пробегали мурашки. Кажется, я не испытывала ничего подобного с десятого класса, когда меня однажды пригласил в кино мальчик, в которого я была влюблена. Со всеми остальными никогда ничего подобного не чувствовала, даже с Романом. Мне было радостно и страшно одновременно. Господи, что со мной делается, и чем это кончится?

Когда в антракте мы спустились в фойе, Марка, извинившись передо мной, отозвал в сторону какой-то знакомый. Марк быстро мне прошептал:

— К сожалению, вынужден отойти, он мне нужен. Только, умоляю, Юля, не превращайтесь больше в Золушку. Предупреждаю: если вы сегодня сбежите, никогда вам этого не прощу.

— Да я и не собираюсь.

— Тогда у меня только одна просьба: постойте пять минут на месте.

— Но не больше, — как можно строже постаралась произнести я; он не должен был догадаться, что я готова ждать его тут и пятнадцать минут, и двадцать, и намного больше…

Больше Марк от меня не отходил. И даже представил меня нескольким знакомым, под оценивающими взглядами которых я, однако, уже не ежилась. Мне было, как теперь говорят, «параллельно», а может, даже и «фиолетово». Ибо я поняла: их выразительные взгляды свидетельствовали, что Марк ведет себя со мной как-то по-особенному И меня окрыляла надежда.

Второе отделение концерта и вовсе прошло мимо моего сознания. Сосредоточиться на музыке не было никакой возможности. Мне хотелось, чтобы концерт скорее закончился, и мы с Марком остались вдвоем. Не зря ведь он так настойчиво просил меня не исчезать. Значит, наверное, тоже хочет после концерта побыть со мной. Интересно, он меня куда-нибудь пригласит? А если да, то куда? В ресторан или клуб я, разумеется, пойду. А если вдруг домой позовет? Согласиться? Отказаться? Соглашусь, чего доброго сочтет меня слишком доступной. А если откажусь, еще обидится и больше вообще никуда не позовет. Придется как-нибудь так согласиться, чтобы ему стало ясно: я девушка приличная, и сегодня он ни на что особо рассчитывать не может. В то же время он обязательно должен понять, что потом, конечно, сможет на это рассчитывать, однако никак не на первом свидании. Словом, передо мной стояла сложнейшая задача, которую неизбежно решает каждая влюбленная женщина: как не отпугнуть мужчину и в то же время соблюсти себя и сохранить его уважение. Мне предстояло пройти по лезвию бритвы.

Громкие аплодисменты отвлекли меня. Скрипач пожимал руку дирижеру и раскланивался. Концерт завершился. Я вдруг занервничала. Ведь так и не успела выработать правильную линию поведения.

— Замечательный концерт, Юля, да? — сказал Марк.

— Замечательный! — поддержала я и не покривила душой. Мне действительно было замечательно сидеть рядом с ним.

— Вы на машине?

Какая удача, что я, боясь попасть в пробки, приехала на метро!

— Нет.

— Вот и правильно. Я вас отвезу.

Он отвезет меня домой… И только? Это все, на что я могу рассчитывать? Его предложение расстроило меня почти до слез. Лучше бы я исчезла во время антракта!

— Да нет. Спасибо. Зачем вам тратить на меня время. Вы, вероятно, спешите. Прекрасно сама доберусь.

— Никуда не спешу. У меня редкий случай — кусочек свободного вечера. Знаете… — Он сделал короткую паузу, как бы призадумавшись. — Вы сами-то не торопитесь? Вас дома никто не ждет?

— Никто, — подтвердила я.

— Тогда позвольте вас пригласить куда-нибудь посидеть. Выпьем по чашечке кофе или чая.

Я почему-то испытала некоторое разочарование. Вот она, женская логика! Боялась, что он пригласит меня домой, а когда не пригласил, стало обидно. Что это значит? Недостаточно меня хочет или, опять-таки, слишком уважает? А может быть, у него просто дома не убрано? Хотя нет. У людей его ранга обычно дома порядок. Во-первых, потому что они там редко бывают, а во-вторых, у них скорее всего есть домработница. Ах, как интересно увидеть его дом! С другой стороны, все-таки хорошо, что он меня не пригласил. Значит, действительно относится ко мне по-особому Ведь я почти наверняка отказалась бы, и еще могла обидеться, и вечер был бы испорчен. А он этого не захотел.

Вот мы сейчас посидим в нейтральном месте, поболтаем о жизни, а потом он отвезет меня домой и… Хватит мечтать! Я поймала себя на том, что неприлично пялюсь на его губы.

Все случилось именно так, как мне представлялось. Мы посидели в «Пушкине». Марк рассказал мне массу смешных историй из своей продюсерской жизни, я хохотала как сумасшедшая (во-первых, действительно смешно, а во-вторых, — на нервной почве). На нас начали оборачиваться с соседних столиков. Потом я рассказала ему несколько журналистских баек, и он хохотал (не знаю уж, на какой почве). Главное, нам было вдвоем весело, легко и хорошо.

Наконец он привез меня домой, и тут жестокая реальность разрушила мои мечты. Никакой попытки поцеловать меня! Даже намека. Нет, он поцеловал, но лишь руку, и то крайне формально. И при этом не задержал мою ладонь в своей. И, самое главное, не попросил моего телефона. И своего не дал. А лишь весело произнес:

— Ну, что же, Юля. Увидимся. Спасибо за чудесный вечер. Давно мне не было так хорошо!