— Нельзя здесь фотографировать! Это интимное место!

Гриша потом меня всю обратную дорогу пилил и расстраивался:

— Не могла девушку отвлечь. Я бы потом этот снимок знаешь как выгодно продал!

— Не собираюсь потворствовать твоим меркантильным проискам, — отрезала я.

Однако Гриша продолжал ныть и бухтеть: у него, мол, семья, и ему их кормить надо.

Мне надоело.

— Если надо кормить, тем более поостерегся бы такие снимочки продавать. Тебя бы на раз вычислили. А Леся, к твоему сведению, ближайшая подруга нашей Вики. И выперли бы тебя из «Мисс Шик» с белым билетом.

Он немедленно сник, поблагодарил за предупреждение, и оставшийся путь до редакции мы пребывали в мире и согласии.

Гришину фотографию я вскоре окантовала и повесила на стенку. И теперь каждый вечер, вернувшись домой, ложилась на диван и любовалась ею. Не Лесей с Андроном, конечно, а Марком. Теперь я жалела, что не догадалась попросить Гришу снять Марка отдельно и сделать для меня его большой портрет. С другой стороны, Григорий тут же уловил бы, что у меня к Марку не простой интерес. А мне это ни к чему. Я ведь ему повесила лапшу на уши про другого неизвестного кавалера. Придется поддерживать легенду. Чуть позже я сообразила, что можно пойти в фотосалон, и там мне на компьютере запросто сделают его портрет. Ладно, когда свободное время будет, обязательно займусь.

А свободного времени у меня было крайне мало. Я металась между телевидением и журналом. На телевидении вовсю шла подготовка к съемкам «пилотов», в журнале меня тоже никто не освобождал от моих обязанностей. В довершение ко всему начался музыкальный фестиваль «Черешневый лес» — модное культурно-светское событие, как раз для моей рубрики. Тут меня ожидал некоторый сюрприз. Гальская даром времени не теряла. Как мне донесла разведка, Ленка тяжело пережила отлучение от дня рождения Радомыжской и провела сложную подрывную работу. Что именно она наговорила сопливке — не знаю. И за какие ниточки дергала — тоже. Но факт остается фактом: пригласительные билеты на открытие фестиваля достались Гэльской — этакий ее маленький реванш. Зато я получила билеты на все остальные концерты. Сопливка мне объяснила:

— Открытие — это светское мероприятие и пойдет по Лениной рубрике. А вы, Юля, будете освещать культурную составляющую. Кстати, Леся осталась очень довольна и вашей статьей о ее дне рождения, и вашим интервью. Просила вам передать большое спасибо.

«Что ж ты меня про Марка-то не спрашиваешь? — вежливо ей улыбаясь, размышляла я. — Или мое отлучение от открытия фестиваля на самом деле твой маленький реванш? Мол, не зазнавайся?»

Сопливка говорила, а я все гадала, спросит или не спросит про Марка? Таки не выдержала. Спросила. Ох, как же, видимо, сильно мучилась!

— Юля, а вы, кстати, с Макаровым давно знакомы?

Как же меня подмывало сказать, что давно!

— Не очень, — все же произнесла я вслух и добавила почти правду: — Нас подруга познакомила.

— И после этого он пригласил вас делать передачу?

Вика разглядывала меня так, словно хотела понять, что же такого Марк во мне нашел, что сходу предложил делать передачу. Меня охватило злорадство. Смотри, смотри. Больше она спросить ничего не решилась, а я молчала. Пусть трактует событие в меру своей испорченности. В результате ей пришлось попросту пожелать мне успеха и отдать пригласительные.

Два дня спустя я отправилась в Большой зал консерватории. С удовольствием взяла бы с собой Милку. Она классическую музыку любит и понимает больше меня. В прошлом году приглашения на тот же «Лес» были на два лица, и мы ходили то с Романом, то с Милкой. А в этот раз почему-то пожмотничали, дали только на одну меня.

Возле Большого зала собралась толпа. Мне хорошо знакома публика, которая обычно ходит на концерты в консерваторию. Сегодняшняя толпа разительно от нее отличалась. Бгядя на разодетых дам и господ, можно было скорее предположить, что тут сейчас не Бетховена с Моцартом исполнять будут, а дорогой бутик открывать или, на худой конец, выставку драгоценностей от ведущих ювелирных домов. Но что поделаешь: музыку слушать тоже становится модным. А раз так, надо ходить, даже если тебе и неинтересно. А фестиваль «Черешневый лес» — мероприятие, которое «светским людям» стыдно не посетить.

И с кем, вы думаете, я столкнулась в дверях? Ни за что не поверите! Я и сама с трудом поверила. С Марком! Он первый меня окликнул:

— Юля, и вы здесь? — Он явно обрадовался. — По долгу службы или по зову сердца?

Я скромно потупилась.

— Совмещаю, а вы?

Он хохотнул:

— Да, можно сказать, тоже.

— Будет сюжет?

— Да нет. Я ведь не снимаю. То есть сюжет, конечно, кто-нибудь из моих сделает. Но я здесь так… Бизнес-выход со светским уклоном. Плюс хорошая музыка в хорошем исполнении. Редкое сочетание приятного с полезным. А вы одна?

— Да.

— Замечательно! — он широко улыбнулся и торопливо добавил: — А то мы на том дне рождения так замечательно беседовали, только, увы, не договорили. Вы прямо как Золушка… То есть даже ее превзошли. И полуночи не дождались. Исчезли. И туфельку мне не оставили. Я, между прочим, вас искал.

Он заглянул мне прямо в глаза, и я решилась на дерзость.

— Найти меня, в принципе, нетрудно. У вас все мои данные были.

Он смутился и, запинаясь, тихо сказал:

— Я… не был уверен.

— В чем? — Я решила прояснить ситуацию до конца.

— Ну, вы так охотно пошли танцевать с тем странным типом. А потом пропали. Я думал… — Он осекся, повел плечами. — Может, вы с ним уехали?

— Спасибо на добром слове! Хорошего же вы обо мне мнения.

— Нет. — Он опять улыбнулся. — Я, конечно же, сомневался, но вы как сквозь землю провалились.

— Провалилась из-за того, что как раз пряталась от странного типа, который меня преследовал, — подхватила я. — И вы совсем меня не искали. Я ведь вас потом видела. Вы веселились в толпе друзей.

Марк широко раскрыл глаза.

— Почему же не подошли?

— Не хотела вас стеснять.

— И зря. Я как раз собирался вас с ними познакомить. Очень милые люди.

«Особенно та блондинка», — подумала я. А он тем временем продолжал:

— Рекламу вам, между прочим, сделал.

— Какую? — я удивилась.

— Вашей передачи. Рассказал, какую вы придумали интересную концепцию.

— Тогда хорошо, что я не подошла. Вдруг вы поторопились, а у меня на самом деле ничего не получится.

— Теперь не имеете права. Вы тогда меня подведете. Никто мне больше верить не станет. Придется уж вам расстараться.

— Да я стараюсь, конечно.

— А я почему-то верю, что у вас все получится, — подчеркнуто убежденно произнес он. — Ладно. Хватит о делах. Нам пора в зал. Где вы сидите?