– Чао.

Андреа дернул за концы банта:

– Белла, – сказал он, указывая на Евину шляпку, которая тут же сползла ей на лоб.

– Белла, – согласилась Ева и поправила шляпу.

– Ты тоже красивая, – Андреа продолжал говорить по-итальянски.

Ева замерла, потом удивленно повернулась к нему и спросила:

– Коза?[3]

Он улыбнулся и неопределенно развел руками.

* * *

– Настоящая льдинка… – Сергей обнял Надю, переодетую в костюм Снежной королевы. Они стояли друг против друга в ее кабинете, и она закрепляла на нем черный плащ Дракулы.

– Не мешай… Кровопийца…

– Не я выбирал костюм. Ты.

– На студии других не было.

– Тогда люби меня таким, каков я есть. – Сергей чмокнул жену в щеку и, надев маску с клыками, направился к двери, бросив: – Я на склад.

– Зачем? – напряглась Надя.

– Завскладом попросил заглянуть.

Она взглянула на часы:

– Через десять минут начало.

– Успею.

* * *

Сама себе Маша нравилась, несмотря на то что Кравченко скроил недовольную мину.

«Ревнует», – она покрутилась у зеркала, поправила короткую юбку, из-под которой выглядывали белые панталоны из кружев.

– Похожа на проститутку… – Игорь выровнял кокаиновую дорожку и, сдвинув бороду, осторожно втянул ее носом. – Все тебя имеют и никто не любит.

Маша никак не отреагировала на эти слова, потому что большое зеркало было только в кабинете Кравченко, и ей больше негде было собой полюбоваться.

– Вы идете? – спросила она.

Он нахлобучил парик Карабаса. Его серое циррозное лицо в обрамлении бороды и локонов выглядело нелепо.

– Иди, я догоню…

* * *

В половине девятого Лера спустилась вниз. Яркий свет с потолка и от настенных бра не оставлял ни одного затемненного уголка. Вестибюль выглядел непривычно. И только на центральном ресепшен все оставалось по-прежнему: охранники – два Деда Мороза – несли свою службу.

Пробираясь к столу и разглядывая участников карнавала, Лера придала лицу беспечное выражение. Повсюду звучала музыка, слышалось шарканье ног и громкие голоса, к которым присоединялся грохот отодвигаемых стульев. Везде гоняли сквозняки, разнося ароматы духов и вкусной еды.

Зацепившись рукавом за мужчину в пиратском костюме, Лера обернулась.

«Наверное, я ошиблась».

Однако Джек Воробей приветливо помахал рукой, и она узнала в пирате ночного гостя. Сердце просто загрохотало в груди.

«Каков наглец!»

Отыскав свое место, Лера оказалась напротив Шостока. Он был один. Поймав ее взгляд, шеф зачем-то заметил:

– Леночке не здоровится. Она подойдет позже.

Лера села и огляделась. Увидела Еву, которая, смущаясь, беседовала с парикмахером-итальянцем.

Надю было видно издалека, серебряное платье Снежной королевы мелькнуло где-то в районе лифта.

У стены кучкой сгрудились официанты. На пятачке рядом с елкой возник молодой человек в бабочке.

– Добрый вечер, друзья! Здравствуйте! – провозгласил он.

Есть немало праздников прекрасных,

Каждый наступает в свой черед.

Но на свете самый добрый праздник,

Самый лучший праздник – Новый год!

* * *

– О, черт возьми! – Пузатый араб в белом платке запутался в своем балахоне. Ему на выручку кинулись янычары. – Слава богу! – Араб увидел Машу в костюме Мальвины. – Уж и не думал, что встречу тебя в этой Гоморре.

– Здравствуйте, Николай Иванович, – она остановилась.

– Хочу у тебя спросить, лапуля, – сказал «араб» Слезь. – «Нет» сегодня или «нет» – вообще?

При его последних словах музыка сделалась громче.

– Что? – Маша показала на уши. – Я ничего не слышу!

– Лгунья, – ухмыльнулся Николай Иванович. – Никуда от меня не денешься. – Он махнул янычарам и направился в ВИП-зону.

Маша вклинилась в узкое пространство между столом и чужими коленями, чтобы занять свое место, как вдруг в ее локоть вцепилась чья-то рука. Она обернулась. Рядом стоял тесть Игоря Петровича. Маша почувствовала себя как вор, пойманный за руку на базаре.

– Здравствуйте, Григорий Федорович…

– Где Игорь?

– У себя в кабинете.

– Проводи меня к нему.

Он пошел первым. Маша – за ним. В душе шевельнулся страх, Игорь Петрович не раз предупреждал: если тесть узнает об их отношениях, он уничтожит обоих.

«Господи, пронеси!» – молилась Маша.

* * *

Надя Барсукова догадалась, что Сергей отправился не на склад, а к Шалаевой. Представление началось, а ни его, ни ее среди гостей не было.

Она спустилась в цокольное помещение и уверенно направилась к кабинету директора магазина. Призвав на помощь всю свою выдержку, постучала в дверь.

– Минуточку! – предостерег голос Ольги.

Надя послушно выждала несколько мгновений.

– Войдите…

Надя вошла. Не справившись с собой, обшарила глазами весь кабинет. Сергей стоял в дальнем углу и листал какой-то журнал.

Ольга, держа пудреницу, подводила помадой губы. Быть может, впервые Надя изучающе оглядела ее. Маленький носик, прозрачные водянисто-голубые глаза. Светлые, будто недавно помытые, еще не просохшие волосы. Хрупкие, чуть перекошенные плечи с трудом удерживали грудь «вечнокормящей матери». На ней был костюм Одалиски, который состоял из газовых шаровар и бюстгальтера в блестках.

– Мы опаздываем? – Шалаева убрала помаду.

– Да, уже началось, – сказала Надя.

Сергей положил журнал и первым вышел из кабинета.

* * *

– Дед Мороз! Дед Мороз! Дед Мороз! – По тому, как требовательно звучали скандирующие голоса, угадывалось: фраза «выпиваем и закусываем» уже прозвучала.

– Встречайте! – прокричал парень в бабочке.

В дверях появился Дед Мороз.

– Здравствуйте! – сказал он. – Целый год мы не встречались. Я соскучился по вас…

– Ке шокецца…[4]– проронил Андреа.

– Тебе здесь не нравится? – спросила Ева.

– Мне одиноко.

«Кажется, он заигрывает». Ева Полонская почувствовала себя невестой на выданье.