— Тебе рано жаловаться, милая, июль еще не начался, впереди целых два месяца развлечений!

— Кто станет ухаживать за мной, когда объявят о моей помолвке с Ризингом? — Филлис обхватила себя руками, словно ей стало холодно. — Всем развлечениям придет конец, да и сейчас мне не слишком-то весело, меня все время раздражает Имоджин и задевают Уилтоны.

— Боюсь, как бы мистер Уилтон всерьез не попытался образумить Баррита, — Розамунда знала о неприятном разговоре Филлис и Уилтона во время их единственного танца на балу и была обеспокоена намерениями Уилтона так же, как и ее подруга.

— Против этого у нас нет оружия, джентльмены часто остаются одни в курительной или кабинете, выезжают на прогулки, мы не можем все время присматривать за Барритом. Надеюсь, он сочтет такое грубое вмешательство в его дела непозволительным и не пожелает прислушиваться к словам Уилтона.

— Идем в сад, присоединимся к остальным. Мы должны успокаивать себя тем, что делаем все, от нас зависящее. Положись же на благосклонность провидения! — заявила Розамунда.

— Только это мне теперь и остается, — вздохнула Филлис и последовала за подругой.

Тем же вечером в ее спальню явилась миссис Найт. Филлис сразу заметила, что мать пребывает в крайнем раздражении, и верно определила его причину.

— Со мной говорила Кэролайн. Ей кажется, что ты завладела вниманием мистера Баррита и он уже не так пылко влюблен в ее дочь, как в первые дни своего визита.

— Я никогда не замечала, что он пылко влюблен, — возразила Филлис, стараясь держаться спокойно и ни в коем случае не признавать себя виновной ни в чем. — Тетушка Кэролайн могла бы заметить, что я всего лишь приветлива с ним, и мы ведь уже говорили об этом, матушка.

— Да-да, я помню, дорогая, ты не хотела затмевать Имоджин и вела себя, как едва вышедшая из монастыря школьница, но тебе трудно скрывать свой характер, а твою ослепительную внешность и вовсе нельзя спрятать от джентльменов, если только они не слепы. И теперь Кэролайн беспокоится, что мистер Баррит увлечен тобой, тем более что Имоджин больна и не может находиться рядом с гостями.

— Но что я могу поделать? Разве только мы поедем домой… — Филлис прекрасно знала, что до появления сэра Ризинга ее мать ни за что на это не согласится.

— Только этого нам и не хватало! Мы не пропустим бал у Грейстоунов, ты ведь знаешь, твой отец потратился на нашу поездку на континент и не хочет устраивать большой летний бал! А я так мечтала, чтобы о твоей помолвке объявили при как можно большем количестве гостей! Так что мы останемся здесь, и, признаться, я даже не возражаю против того, чтобы Баррит немного заинтересовался тобой. Я бы не хотела, чтобы Грейстоуны огласили помолвку Имоджин одновременно с твоей, это испортит впечатление.

Филлис удовлетворенно улыбнулась — все шло именно так, как она надеялась. Ее мать не больше, чем она сама, хотела, чтобы Имоджин вышла замуж раньше Филлис, и нарушить планы Грейстоунов было приятно и миссис Найт, и ее дочери. А значит, Филлис может провести оставшиеся до приезда сэра Джона дни так, как ей хочется, матушка не станет возражать, а тетке придется терпеть и делать все, чтобы Имоджин поскорее покинула свою спальню.

Довольные друг другом, мать и дочь расстались. Миссис Найт не думала, что Филлис может пожелать превратить флирт с Барритом во что-то неизмеримо большее, и не сомневалась — как только сэр Джон прибудет, все это само собой прекратится.

Вот только мистер Уилтон представлял намного большую опасность, нежели миссис Грейстоун. Он словно поставил себе цель наблюдать за Филлис и часто вмешивался в ее разговор с мистером Барритом. К радости Филлис, Баррит начал выказывать признаки недовольства поведением своего друга и даже давал понять, что предпочитает беседовать и прогуливаться с мисс Найт без присутствия третьего лица.

На четвертый день болезни Имоджин портрет Розамунды был почти готов, и вся компания молодежи собралась на лужайке, на том самом месте, где он был создан, чтобы сравнить работу художницы с прелестным оригиналом. На чай к Грейстоунам приехала Оливия Глоссберри и еще несколько молодых леди и джентльменов, так что Флора могла быть удовлетворена количеством зрителей, в большей или меньшей степени восхищавшихся ее работой.

— По-моему, моя сестра погрешила против истины, — заявил Бернард Уилтон.

Со всех сторон тут же прозвучали вопросы, насколько серьезен грех мисс Уилтон — приукрасила она прелестное создание или же, напротив, приуменьшила достоинства мисс Тиллард, но коварный Уилтон отказался отвечать. Флора обиженно толкнула брата кулачком и обратилась к другим критикам — что скажут они? Джентльмены единодушно признали, что мисс Тиллард очаровательна на портрете и еще более хороша собой в жизни, а завистливые леди истолковали слова Уилтона так, как будто Флора намеренно придала чертам мисс Тиллард большую выразительность, и единодушно согласились с этим надуманным мнением.

Филлис промолчала, на ее взгляд, Флора рисовала весьма посредственно и портрет не имел большого сходства с оригиналом. У самой мисс Барнс, сыгравшей зловещую роль в жизни мисс Найт, несомненно, был больший талант, написанные ею портреты учениц высоко ценились девочками и их родителями. Филлис выбралась из толпы и отошла к скамье, на которой позировала Розамунда. К ее удивлению и даже негодованию, мистер Уилтон последовал за ней.

— Вам не понравилась работа моей сестры, мисс Найт? — спросил он, остановившись напротив скамьи.

Филлис подняла голову, придерживая одной рукой шляпку, — Уилтон был очень высок, и приходилось смотреть на него снизу вверх.

— Разве я что-то такое сказала? — надменно ответила она.

— Выражение вашего лица говорит о том, что портрет мисс Тиллард вам не понравился.

— Похоже, вы способны истолковать любое выражение моего лица именно так, как вам удобно, — не удержалась Филлис от шпильки, хотя уже не раз давала себе обещание не поддаваться на провокации Уилтона.

— На мой взгляд, Флоре не стоит заниматься портретной живописью. Пейзажи удаются ей намного лучше, но у нее всегда найдутся восторженные почитатели, и сестра свято верит, что не уступает умением мисссис Мэйленд.

Филлис на мгновение задумалась — он нарочно упомянул миссис Мэйленд? Пора было выяснить все до конца. Мисс Найт решительно поднялась со скамьи и встала так, чтобы солнце не мешало ей смотреть на собеседника.

— Вы хотите напугать меня, мистер Уилтон?

Кажется, джентльмен был удивлен ответом. Его брови приподнялись, во взгляде появилась обычная насмешка.

— Вы полагаете, мисс Найт, я собираюсь пригрозить вам тем, что моя сестра напишет и ваш портрет? Признаюсь, не могу себе представить, чем еще я способен испугать вас.

— Уверена, вы очень хорошо представляете себе, как ваши разоблачения могут повредить мне, если вы или Флора пожелаете рассказать всем те сплетни, что стали вам известны от миссис Мэйленд.

— На самом деле я не очень хорошо себе это представляю, мисс Найт, — Уилтон помахал рукой сестре, подзывающей его к портрету, но не двинулся с места. — Насколько я понял миссис Мэйленд, ваши проделки, если их можно так назвать, были разоблачены, пусть и не сразу, и о вашей роли в неприятностях некоторых учениц пансиона стало известно. Прошло уже больше года с тех пор, как вы покинули стены учебного заведения, и ваша репутация не сильно пострадала из-за того, что вы всеми способами старались добиться подчинения от других девушек. Так что, поверьте, мне ни к чему рассказывать кому-то о вашем прошлом, меня больше беспокоит настоящее. Ваши намерения относительно мистера Баррита, кажется, выходят за рамки обычной вашей склонности очаровывать всех находящихся неподалеку джентльменов.