– Эй, Дебора! Вы дома? – раздался мужской голос.

– Кто там? – взвизгнула я, не узнавая свой голос.

– Рэй Скалли. Местный вариант Боба Вильи.

«Будь осторожна в своих желаниях», – подумала я, схватив блокнот и спрятав его в ящик кухонного стола.

– Сейчас. – Я поспешила к двери, чтобы впустить Рэя в дом.

– Рэй! Какой приятный сюрприз! – воскликнула я, стараясь говорить беспечно. – Я как раз о вас думала.

– Почему? Снова туалет забастовал? – вопросил он, проходя мимо меня и направляясь на кухню.

– Нет, с туалетом все в порядке. Я думала о вас в совсем другой связи.

– Да? – удивился он. – И какой же?

– Всего лишь в связи с Убежищем, – солгала я. – Лучше скажите, зачем вы пришли?

– Справедливо, раз уж я ввалился без предварительного звонка. По правде говоря, я пришел по двум причинам. Первая: я слышал о смерти Гиршона и вспомнил, что вы с ним друзья. Хотел выразить вам соболезнования.

– Соболезнования? – скептически хмыкнула я.

– Совершенно верно.

– Вы видели меня только один раз, Рэй, и наша встреча продлилась минут двадцать. Более того, вы предупредили меня, чтобы я держала маму подальше от Джеффри, и даже назвали его сукиным сыном. Так что назовите сразу вторую причину, ладно?

– Вторая причина такова, – улыбнулся он. – В сегодняшних газетах пишут, что вы с сестрой находились в доме Гиршона, когда копы обнаружили тело. Должно быть, они дали вам прикурить вчера ночью в офисе шерифа. И я подумал, что стоит зайти узнать, как вы.

Тут я растерялась. Либо Рэй – славный малый, искренне желающий стать моим другом, либо он убил Джеффри и пришел, чтобы выудить у меня информацию.

«Единственный способ разобраться с этим – выудить информацию у него», – решила я.

– Давайте устроимся на лоджии и поболтаем, – предложила я. – Конечно, если вы не заняты спасением здания округа от гнили.

На лоджии стояла тяжелая настольная лампа. И я подумала, что если Рэй – убийца и внезапно нападет на меня, я тресну его этой лампой по башке.

– Я не занят, – ответил он. – Сейчас половина шестого. На сегодня я все закончил.

Класс! Полно времени, чтобы выжать из него признание. Кому нужен этот скользкий Барри Шиллер, когда я вот-вот сниму нас с Шэрон с крючка?

– Хотите поговорить о том, что случилось в доме Гиршона? – спросил Рэй, как только мы расположились на лоджии. – Понимаю, это весьма непростая тема, а мы с вами едва знакомы, но вы в городе совсем недавно, а я – хороший слушатель, так что можете использовать меня вместо жилетки, если угодно.

– Это очень мудро, то есть мило, с вашей стороны, Рэй. – Я заподозрила, что высказывание насчет жилетки скорее всего хитрость: хочет вызнать у меня, как продвигается полицейское расследование. – Но признаться, я предпочла бы поговорить о вас. Это отвлечет меня от моральной травмы. – Я прижала руку ко лбу. Ради пущей театральности.

– Эй, я все понимаю. И что вы желали бы узнать о простом деревенском парне?

– Как насчет биографии? Вкратце? В стиле «заметки о жизни Рэя Скалли»?

– Ну, живу я на Семинола-стрит, в доме, построенном в 1925 году и полностью отреставрированном вашим покорным слугой.

– Впечатляет. Вы родились и выросли здесь?

– Угу. Я настоящий абориген. Таких лишь горстка осталась, хотите – верьте, хотите – нет. Конечно, мы тут растворились среди «снегирей», но нас можно распознать, если приглядеться повнимательней.

– Ваши родители тоже родились здесь?

– Во Флориде, но не в Стюарте. Они приехали сюда после свадьбы, когда отец открыл свою первую лавку чуть к северу отсюда, в порту Святой Люсии.

– Первую лавку?

– Ага. Он владел сетью скобяных лавок на юге Флориды. И заработал кучу денег. К счастью, отец был умным инвестором и сохранил деньги, даже когда некий национальный поставщик скобяных изделий – вы знаете, о ком речь, – вытеснил его и большую часть семейных лавочек из бизнеса.

– Значит, ваш отец на пенсии?

– Нет, он умер. Мои родители умерли.

– Мне очень жаль.

– Спасибо. Однако в этом мире я не одинок. Мой старший брат живет в Палм-Бич-Гарденс, на Балоленайлз, в квартале для звезд с полями для гольфа. Его зовут Даг. Впрочем, он предпочитает, чтобы его называли Дуглас.

Я улыбнулась, уловив знакомые интонации. Уж братскую ревность я способна распознать где угодно.

– И чем Даг занимается?

– Он – тот самый Дуглас, который «Мужская одежда от Дугласа». Владеет шестью магазинами, от Майами до Юпитера.

– Похоже, он пошел по отцовским стопам, крупный бизнесмен. А как вас угораздило стать экспертом по историческим зданиям?

– То есть как я стал паршивой овцой в семействе?

– Вы так себя воспринимаете?

– Только в том смысле, что в отличие от братца я вкалываю на округ, не зарабатываю кучу денег и не играю в гольф.

– Никакого гольфа? – Я изобразила ужас.

– Не-а. Я. фанатик «Аллигаторов».

– Прошу прощения?

– «Аллигаторов». Футбольной команды моей альма-матер, университета Флориды.

– А, ясно. Вы говорили, что учились там.

– И с тех пор прикипел к «Аллигаторам». Университетский футбол неким образом входит в вашу плоть и кровь, ну, по крайней мере в моем случае.

Я кивнула, переваривая услышанное. Конечно, биография Рэя – штука интересная, но мне необходимо поскорее добраться до настоящего: до причины его ненависти к Джеффри и местонахождения в ночь убийства. Вопрос в том, как к этому подобраться?

– По-моему, Джеффри Гиршон тоже был болельщиком «Аллигаторов», – сымпровизировала я. – Вы благодаря этому познакомились? Сидели рядом в местном спортивном баре как-то вечером и орали «Даешь, «Аллигаторы!».

Лицо Рэя потемнело.

– Я познакомился с Джеффри Гиршоном в реанимационной палате мемориального госпиталя Мартина.

– Правда? У вас проблемы с сердцем?

– Не у меня. У моей жены.

Его жены. Значит, существует миссис Скалли. Проводи этот допрос Шэрон, уж эту деталь она бы выяснила в первую очередь.

– Послушайте, – сказал Рэй, – этот малый помог вашей маме, и вы с вашей сестрой дружили с ним, поэтому вы вряд ли хотите услышать, почему я…

– Нет, – прервала его я. – Хочу.

– Уверены?

– Вполне.