– Кажется, это по нашу душу, – пробормотала Саша, увидев его.

– Неплохой автомобильчик, – оценил Дементьев.

Подойдя ближе и поздоровавшись с мужчиной, который лишь кивнул, они оба собирались сесть в машину, но тот протянул Дементьеву бумажку.

– Это адрес общежития, где все произошло. Вас там уже ждет следователь, который ведет дело. О вашем приезде он предупрежден и окажет всяческое содействие. А мне велено отвезти Александру Андреевну в морг для осмотра тел.

Дементьев еще раз бросил взгляд на «Гелендваген», и по взгляду этому Саша так и не поняла, не то он огорчен, что не удастся прокатиться на подобном монстре, не то рад, что его под конвоем никуда не везут. Саша склонялась ко второму. По крайней мере, он сможет спокойно выкурить сигарету, прежде чем поймать такси, а она о подобном даже спросить не решится.

Саша не любила трупы, но после перехода на работу в ИИН все чаще чувствовала себя именно патологоанатомом. Нет, были, конечно, дела, когда приходилось осматривать и лечить живых людей, но почему-то все они оказывались скучными и неинтересными. Более того, почти всегда – фальшивками. Кто его знает, как так получилось, но во всех интересных командировках ей приходилось сталкиваться с трупами. И это все равно было интереснее картотеки и бумажной работы.

В этот раз ей даже с патологоанатомом повезло: им оказался молоденький улыбчивый парнишка лет двадцати пяти. Едва увидев Сашу на пороге, он тут же радостно заулыбался и вскочил из-за стола, за которым что-то писал.

– Привет! Проходи! Меня предупреждали о твоем визите, велели показать девчонок из общаги.

В первый момент Саша даже испугалась, что они с этим парнишкой знакомы, а она просто его не помнит. Могло получиться неловко. Ее прекрасная память на лица отказывалась его вспоминать. Чем-то он неуловимо напоминал Женю, возможно, молодостью и суетливостью, но был ниже ростом и не носил очки. Ничего в его внешности не наталкивало Сашу на мысль, где они могли встречаться. Следующая реплика патологоанатома дала понять, что они все-таки не знакомы.

– Меня Витя зовут, Виктор Правдолюбцев. Прикольная фамилия, да? Ничего, что я на «ты»? Мы же ровесники.

На самом деле Саше еще осенью исполнилось тридцать один, но, будучи невысокого роста и весьма хрупкого телосложения, она не выглядела на свои годы, ей и двадцать пять-то редко давали. От природы вьющиеся каштановые волосы придавали еще больше озорства и лукавства ее виду, а потому на предыдущей работе порой приходилось с боем отвоевывать себе уважение и доверие среди пациентов и их родственников. Вполне возможно, что и этому парнишке гораздо больше лет, чем показалось ей сначала.

– Я Саша, – улыбнулась она в ответ. – И да, мне нужны тела трех девчонок из общежития МАРХИ.

– Пойдем.

Витя выдал ей на удивление чистый и опрятный, возможно, практически новый халат и поманил за собой. В прозекторской было прохладно и воняло формалином, но при этом большое помещение оказалось светлым, чистым, с новым ремонтом.

– Санитаров приходится постоянно гонять, – пояснил Витя, направляясь к холодильникам. – До меня тут алкаш один работал, распустил всех. Вот приходится заново воспитывать, чтобы не забывали убираться. Морг – не помойка.

– У тебя неплохо получается, – похвалила Саша, с интересом оглядываясь по сторонам. Ни тебе скомканной салфетки или бумажки на полу, ни нечаянно оброненного инструмента, ни засохших капель чего-нибудь малоприятного на кафельной плитке. Все подписано, промаркировано, аккуратно накрыто чистыми простынями.

– А у меня папа военный, а мама – директор школы. Я с детства к дисциплине приучен, – хохотнул Витя. – Пока вся обувь до блеска не начищена и под линейку не построена, а домашнее задание десять раз не переписано без единой помарки, спать никто не ложится.

– Сурово, – покачала головой Саша. Интересно, если бы Войтех, у которого папа тоже военный, а мама – преподаватель, вдруг стал патологоанатомом, у него тоже была бы такая чистота и дисциплина? Впрочем, что за вопросы? Конечно же, да. Достаточно в очередной раз вспомнить его квартиру. Хотя на того же Карела, старшего брата Войтеха, бунтаря и рок-звезду, никакое воспитание не подействовало.

Витя вытащил из холодильника три узкие каталки, выкатил их на середину помещения и откинул простыни.

– Вот они, Виктория Самарина, Ксения Лихачева и Анна Старцева – их убийца.

Саша осторожно подошла ближе, вглядываясь в спокойные и умиротворенные лица молодых девушек. На шее рыжеволосой Анны виднелся след от удавки. Убив соседок, она повесилась. На шее Ксении также следы, но от пальцев. А на плечах синяки побольше. Наверное, Анна прижимала ее коленями к полу и душила руками. Ксения была маленькой и хрупкой, Анне, занимающейся борьбой, не составило труда удержать ее. А вот с Викторией было не очень понятно. По крайней мере, никаких следов насилия на ней Саша не увидела.

– А Самарину как убили? – спросила она, повернувшись к Вите.

– Подушкой задушили, – пояснил тот, подойдя ближе. – Я не сразу и понял, а потом нашел в дыхательных путях маленькое перышко. Полиция подтвердила, что она спала на старой перьевой подушке. Думаю, Старцева начала с нее. Задушила тихо и быстро, но Ксения все равно проснулась и попыталась сбежать. Самарину нашли на кровати, а вот Лихачеву – на полу. Старцева ее догнала, повалила на пол и задушила уже руками. Что делала после этого, непонятно, но сама повесилась примерно часа через полтора. Привязала пояс от плаща к люстре – и того.

Саша снова тяжело вздохнула, разглядывая лица трех молодых девушек. Что такого должно было произойти, чтобы одна из них внезапно убила двух других? Не во время ссоры, а среди ночи, спящих, беззащитных? Они травили ее? Издевались? Если и издевались, то не физически, на теле не было никаких травм, ни новых, ни старых, не считая следов вскрытия. Хотя, конечно, морально уничтожить человека едва ли не проще, чем физически, если ты молодая девочка с неустойчивой психикой. И что значит фраза «они ненастоящие»? В чем ненастоящие?

– Слушай, а у Самариной или Лихачевой есть в теле что-то не свое? – внезапно спросила Саша.

– Не понял.

– Ну силикон, например, или штифт в костях. Что-то инородное.

Витя непонимающе посмотрел на Сашу и покачал головой:

– Нет, ничего. У Самариной брови татуированные, и это всё.

Саша снова повернулась к девушкам:

– Не против, если я осмотрю их?

– Не вопрос, – пожал плечами патологоанатом. – Маски и перчатки там. – Он кивнул на большой стол у противоположной стены. – Если что, зови, я буду за дверью.

Саша благодарно кивнула и приступила к осмотру тел, против воли прислушиваясь и едва ли не пританцовывая в такт музыке, которая донеслась из-за двери, едва только Витя вышел из прозекторской. Очевидно, молодой человек не любил работать в тишине так же, как и она. Постепенно тщательный осмотр так захватил ее, что к музыке прислушиваться она перестала и сообразила, что что-то не так, лишь тогда, когда поняла, что и вовсе не слышит ее.