враждебными силами. Ну правильнее будет все же сказать, что на юго-западе, что контролируется силами РОДа пока еще нейтрально. Климов всеми силами дает понять, что не имеет ничего против «внутренних» большевиков, как результат они участвуют в выборах и имеют места в местных Советах.

Более тесному сотрудничеству пока не готово само ВКПБ, не допуская СДПР Климова к выборам у себя. Да и прочих тоже, если уж на то пошло. Ведь пришлось бы вступить в политическую полемику и тут надо отметить честно, что на многие вопросы у придерживающихся марксо-энгелевских постулатов не имелось достойных ответов. А твердить в ответ догмат: «Учение Маркса верно, потому что оно истинно», по примеру попов, кои на любой неудобный вопрос отвечали: «Пути господни неисповедимы», как-то глупо.

В общем монополия на власть окажется разбита и скорее всего с разгромным счетом. Это пока нет конкурентов, можно на митингах и в газетах говорить трескучими, но по факту пустыми, ничего не объясняющими лозунгами, а плохо образованные люди попав под гипнотическое влияние оратора не задают каверзные вопросы. А те, у кого они все же возникли, благоразумно помалкивают дабы не оказаться «контриком» со всеми вытекающими… из организма жидкостями, после того как тело пробьют пули расстрельной команды

Но пока что СДПР к ним демонстративно не лезло. Ни листовок, ни агитаторов, ни провокаторов… То есть давало более чем ясно понять, что готовы к диалогу и сотрудничеству. Но как долго это благожелательное отношение продлится? Вечно оно тянуться не может.

И не совсем понятно, почему собственно Климов не атакует их на идеологическом фронте.

«Разве что не хочет ссориться с теми большевиками, что уже заседают в избранных Советах?» — подумалось Сталину.

На севере так же относительно спокойно. Но Архангельск нейтрален ко всем, так уж получилось, что там с политической точки зрения — серая зона. Силы что там имеют вес присоединятся к победителю. Другое дело, что Архангельск как выход на мировой рынок крайне неудобен, ибо сильно зависит от времени года, так что даже в идеальных условиях, коих сейчас нет, все равно нужны иные маршруты как получения промышленных товаров, так и вывоза своей продукции.

Зато на юге и востоке — белые под предводительством Деникина и Дутова. Отрезали от Сибири и Дальнего Востока с выходом в Тихий океан. Пробиться сквозь них сейчас нет сил. Разве что повести масштабную мобилизацию, но это риск на который пока ЦК идти не решалось, так как могло в один момент уронить уровень поддержки власти местным населением, а оно тут имеет свои особенности и менталитет.

На западе нависает Свердлов прикрывающийся Лениным как знаменем, что готов в любой момент покарать «отщепенцев».

Еще дальше на западе от Чёрного до Белого моря верховодит Предводитель Климов.

Сталин только головой качнул и чуть злорадно улыбнулся. Этот тип, вернувшийся с Русским экспедиционным корпусом из Франции, спутал всем карты. Злорадность же относилась к пленению Троцкого, коего Сталин терпеть не мог, еще больше чем Свердлова, да и обида сказывалась, чего уж отрицать. Только перешел на сторону большевиков и тут же получил одну из верховных должностей. В то время как ему кинули должность по делам национальностей, по принципу: «на и отвяжись».

Правда Свердлов с которым он тоже мотался по ссылкам так же получил высокую, ключевую должность, но это не показатель… точнее наоборот показатель того, что на вершину власти проникли люди так или иначе связанные с банкирами.

Он правда тоже имел некоторое касательство к банкирам, к тем же Рокфеллерам по Бакинскому делу.

«Но это так… эпизодический контакт», — отмахнулся он, хотя очень нервничал из-за того, что Климов мог в любой момент мог начать муссировать этот момент, что сильно ударит по нему, ибо любая связь с банкирами и крупными капиталистами теперь все равно что черная метка.

Стал выступать Феликс Дзержинский, председатель ЧК. Быстро «пробежавшись» по внутренним проблемам касательно бандитизма и контрреволюционной деятельности, тут ничего неожиданного не озвучили, все в раках допустимого, он переключился на внешние угрозы.

—…Товарищи, по последним данным, антантовцы начали накачивать беляков вооружением и техникой, и думается мне, что именно мы станем первой целью их атаки.

— Ну да, золото… надо же эти поставки чем-то оплатить, — сказал Молотов.

— Скорее, чтобы мы не ударили им во фланг, если они сцепятся с Климовым, — возразил Зиновьев.

— Не суть важно. Важно то, что по неподтверждённым данным антантовцы так же в помощь белым формируют отряды из басмачей. По самым минимальным оценкам, они могут сформировать орду в пятнадцать тысяч человек. Но и это еще не все.

— Да что же еще-то⁈ — нервно крутанувшись на стуле, воскликнул Зиновьев.

— Это пока слухи, но вроде как хотят перебросить несколько бригад из Индии или из Турции, раз уж она пошла на переговоры с Антантой и там высвободились силы. Все равно во Франции сейчас затишье из-за «испанки», а капиталисты просто так солдат содержать не будут, солдаты должны воевать, вот и бросят их против нас…

— А потом из Москвы нам в спину ударят! — снова несколько истерично воскликнул Зиновьев, отчего все поморщились.

— Верно.

— А им в спину ударит Климов, — хмыкнул Молотов. — Так что не рискнут.

— Это если ударит! — продолжал излишне горячо говорить Зиновьев. — Климову выгоден наш разгром, потом ему легче будет добить как Свердлова, так и нас!

Все погрузились в раздумья. Положение действительно возникло угрожающее.

— Товарищ Дзержинский, а что нового происходит в Москве? — спросил Сталин.

— Усиливаются разброд и шатания. Свердлов словно с цепи сорвался с этим «красным террором», особенно после того, как над городом стали летать самолеты РОДа и сбрасывать листовки.

— Какого содержания?

— Да все тоже, что и раньше… всяческие гадости из биографий…

Сталин понятливо кивнул. Он из подобных материалов сам много нового и нелицеприятного узнал о многих своих «товарищах».

— Так же растут антиеврейские настроения. Дескать, не успели немцев скинуть, а их место заняли евреи, коих по фамилиям от немцев не отличишь… только по виду.

— Грязный ход, но действенный, — хмыкнул Сталин.

— Думаешь это работа Климова, Коба? — спросил Молотов.

— Не сомневаюсь.

— Но в листовках ничего такого нет, да и странно было бы ждать от него подобных провокаций, учитывая его связь с еврейскими партиями. Не думаю, что они такое бы одобрили, ведь однажды накал страстей может вылиться в погромы, а значит приведет к жертвам. Евреи ему это припомнят.

— На то и расчет, что он вроде как не при делах именно по озвученной тобой причине Вяче, на что и станет упирать, обвини его кто в этом. Но я уверен, это его работа… Он мастер бить по слабым местам. Вот и тут…

Все понятливо кивнули. Так уж получилось, что помимо религиозного фактора раскола на староверов и никонианцев с сектантами (последние составили особенно жестокие отряды ЧК, занимавшихся этим самым «красным террором»), произошел еще и национальный раскол — большая часть евреев осталась в Москве. Так что нет ничего удивительного в том, что это стало сильно раздражать москвичей, ибо куда ни плюнь — еврей.

И тут никакие идеи интернационализма не спасут. Нельзя поменять сознание людей за считанные месяцы, особенно если сами евреи давали кучу поводов для негативного к себе отношения, ибо по привычке тянули за собой своих соплеменников во все структуры власти, где работали. Так-то хорошая черта для нации, но не в данном случае. Ведь не к станку же вставали. Да еще эта любовь к гешефтам… не все, но как известно, о большинстве судят по меньшинству.

В общем не требовалось даже вбрасывать какие-то слухи и идеи, люди бы сами дошли до данных мыслей, просто их чуть сильнее сфокусировали на определенном аспекте, что Климов обозначил своим солдатам еще во Франции. Дескать именно евреи захватят власть, а им самим ничего не обломится, как и их детям ибо у евреев есть свои дети у которых будет лучше образование, а главное — протекция. И это начало создавать взрывоопасную напряженность в Москве.

Свердлов же, вместо того, чтобы попытаться разрулить ситуацию и как-то дифференцировать национальный состав органов власти только сильнее закрутил гайки с «красным террором». Но оно и понятно, начни он убирать своих соплеменников с самых «хлебных мест», обрезав им возможность творить гешефты, как потеряет их поддержку.

Так что хватит одной искры и можно быть уверенным, в нужный момент Климов