Эмили стало дурно.

— Что ты имеешь в виду?

— Я же говорила тебе, что мне его имя кажется знакомым. Это потому, что о нем писали в «Сплетнике» пару месяцев назад. Сегодня утром я нашла этот журнал в своей тумбочке и перечитала. Вообрази мое удивление, когда я узнала, что твой бой-френд возглавляет список самых сексуальных миллиардеров. И знаешь? Я была рада за тебя, пока не узнала об этом. Очевидно, для тебя не проблема быть в числе одной из его многих-многих женщин…

— Я не знала об этом его… статусе, — медленно сказала Эмили.

— Знала бы, если бы читала что-то помимо своих кулинарных книжонок.

— Ну а я не читала.

— Так почитай теперь! — произнесла Элли с чувством.

— Я собираюсь в Кашакру работать.

Однако Эмили знала, что говорит неправду. Она собиралась в Кашакру, чтобы попрощаться. Навсегда.

Войдя в офис, Азим выпалил:

— О чем ты только думаешь?

Мадэни удивленно взглянул на него:

— То есть?

— Человек, которого ты попросил меня привезти из аэропорта, — Эмили Мерит. Американский повар, нанятый помочь с подготовкой к празднику. — Лицо Азима налилось краской, и он разразился бранью.

Мадэни вскочил, недоумевая по поводу гнева друга:

— Чем ты недоволен? У Эмили прекрасно получается все, что бы она ни делала…

— Видимо, так и есть, потому что ты думаешь не головой, а другим местом.

Мадэни порадовался тому, что их разделял письменный стол, потому что этот оскорбительный комментарий так разозлил его, что он готов был ударить Азима.

— Следи за своими словами, — предупредил он. — Ты заходишь слишком далеко.

— Нет. Это ты слишком далеко заходишь. — Стиснутые кулаки Азима говорили о том, что он едва сдерживается. — Ты привозишь свою любовницу сюда и вызывающе демонстрируешь ее перед Навор всего за несколько дней до официального объявления о помолвке. Я знаю, что ты не любишь Навор, что твоя женитьба на ней — не что иное, как результат сделки, заключенной для того, чтобы укрепить альянс двух семей. Но это… это оскорбление! Я не потерплю этого!

Гнев Мадэни тут же улетучился, настолько он был изумлен тем, с какой страстью Азим вступился за честь Навор. Он решил спровоцировать друга в надежде постепенно все прояснить.

— По-моему, именно ты посоветовал мне, чтобы я завел интрижку на Манхэттене. Ты даже пожурил меня за то, что я ушел из квартиры Эмили в тот вечер, и предложил отвезти меня обратно.

— Да, но это было, когда… — Азим закрыл рот и отвел глаза.

— Когда — что?

— Ничего.

— Не увиливай теперь, дорогой, — растягивая слова, проговорил Мадэни.

— Когда я подумал: еще есть шанс, что ты можешь отказаться от свадьбы. Было похоже, что ты увлекся Эмили. Мы надеялись…

— Мы?…

Азим закрыл глаза и не ответил. Его удрученный вид говорил сам за себя. И тут пришло понимание. Мадэни удивился лишь тому, как не догадался раньше…

— Ты любишь Навор.

Его друг не стал отрицать этого. Когда он снова взглянул на Мадэни, его взгляд был полон страданий, но он не отвел его.

— Если ты женишься на Навор, ты окажешь ей честь. Ты проявишь к ней уважение. Я не стану стоять в стороне и спокойно смотреть, как ее оскорбляют, — ни приватно, ни при всей стране.

— Эмили не моя любовница. Даю тебе слово, что я не поэтому пригласил ее в Кашакру.

— Тогда почему?…

— Я только хотел предоставить ей возможность, которую она всецело заслуживает. Напрямик, в качестве подарка, она ничего не примет. — Мадэни вкратце рассказал о планах Эмили открыть ресторан и сделке с недвижимостью. Потом вздохнул. — Наверное, это глупо и даже эгоистично, но я горю нетерпением увидеть ее в последний раз. А потом у меня останется лишь воспоминание о ней, о том, что она когда-то была в Кашакре.

Азим с минуту пристально смотрел на него:

— Ты любишь ее.

— Люблю.

Мадэни ждал, что его друг опять начнет говорить о том, что надо найти способ расторгнуть это брачное соглашение. Но вместо этого Азим тяжело опустился в кресло, стоявшее по другую сторону письменного стола.

— Как это могло случиться, дорогой, что мы оба полюбили женщин, которые не могут стать нашими?

Когда Азим отправился в аэропорт, чтобы встретить самолет Эмили, Мадэни не поехал с ним. Он очень хотел первым встретить ее на своей родине, возможно, даже устроить ей экскурсию по столице, но стычка с Азимом показала, что он не может рисковать. Поползут разные слухи… Ни Эмили, ни Навор не заслуживали того, чтобы предстать в неприглядном свете, а потом опровергать всяческие сплетни.

Так что Мадэни ничего не оставалось, как только нервно вышагивать по своим комнатам во дворце в ожидании известия от Азима о том, что она благополучно долетела.

Эмили почувствовала себя так, словно попала в какую-то волшебную сказку. Это чувство не покидало ее с того момента, как самолет приземлился в самом большом аэропорту Кашакры. Она ждала, она глупо надеялась на то, что ее встретит Мадэни. Но она так и не увидела любимого лица. Зато его водитель стоял у выхода, вглядываясь в лица прибывающих пассажиров…

— Привет, Эмили. Надеюсь, ваш полет прошел нормально? — вежливо осведомился Азим, когда она подошла к нему.

— Да.

На самом деле ее буквально трясло от волнения всю дорогу. Впрочем, она тут же успокоилась, когда автомобиль, такой же «мерседес», как тот, что Азим водил на Манхэттене, выехал из аэропорта и направился ко дворцу.

До своего приезда сюда Эмили прочла все, что только нашлось в Интернете, чтобы узнать как можно больше о Кашакре. Но она так и не получила исчерпывающей информации.

Сельская местность в этой стране показалась Эмили удивительно уютной, и, хотя здесь не было буйной растительности из-за засушливого климата, здешние земли нельзя было назвать бесплодными. Повсюду виднелись скромные домики и фермы. На горизонте величественно возвышались горы. До них было очень далеко, а до столицы близко. Эмили уже видела очертания современных зданий. И чем ближе были эти здания, тем больше ее интриговало то место, которое Мадэни называл своим домом.

Знакомство с ним отвечало на одни ее вопросы и тут же порождало другие. В один прекрасный день он будет здесь править. Хотел ли он этого? Или, как в случае с его браком, и этот аспект судьбы за него определили другие?

В черте города фронтоны домов становились все более высокими и замысловатыми. Выросшая в Нью-Йорке, Эмили воспринимала достижения инженерного искусства как нечто само собой разумеющееся. Она откинула голову на спинку сиденья и смотрела через прозрачный люк в крыше автомобиля на здания, пусть и не такие высокие, как у нее дома, но не менее великолепные.