Патрик хмуро покосился на меня, но в основном он смотрел на Хелену, облокотившись на стол и поглаживая указательным пальцем нижнюю губу. Я уже успела запомнить, что он делает так в минуты сильной задумчивости. Вот Рауль, наоборот, старался не смотреть на свою невестку, внимательно изучая узоры на обоях. А Эрик сейчас напоминал озадаченную гончую, которую пустили по следу, и тот неожиданно раздвоился.

— Что?! — слишком бурно и не слишком вежливо огрызнулась графиня. — Еще скажите, что ваше обвинение Рауля строилось на чем-то ином, кроме его меткости?!

— Хм… — промычал Патрик, но потом признал: — Да, я был наслышан о том, что граф Фрехберн прекрасно стреляет, и это послужило одной из причин, почему я так легко поверил обвинению. А еще я знаю, что вы с лордом Георгом подавали прошение о расторжении брака. — Похоже, не только у меня накопилось несколько непонятных моментов, требующих пояснения. — В первую нашу встречу я еще не был об этом осведомлен, а потом мне запретили вести расследование, так что пришлось довольствоваться собственными догадками. И они были не в пользу лорда Рауля.

— М-да? — оживился граф, вопросительно посмотрев на Патрика.

— Простите, лорд, но, зная, что ваш старший брат ищет способы расторгнуть брак со своей женой, я был несколько… шокирован тем, как все спокойно восприняли тот факт, что Алиса, леди Алиса, — быстро исправился маркиз, — находилась в его спальне. Никто не был удивлен — ни ваша семья, ни семья графини Монтербон.

— Леди Алиса была нам уже почти как дочь, — попыталась прояснить ситуацию мать Рауля. — Она приезжала в любое время, ее сразу отводили на третий этаж. И Георг иногда приглашал ее к себе в покои, чтобы она не скучала в ожидании брата. Они не запирались, туда могли заходить слуги, заглядывала я, Хелена… Обычно они играли в шахматы или просто общались.

— В спальне? — не удержавшись, съехидничала я.

— Они же не лежали там на кровати! — вспыхнув, возмутилась графиня. — Возможно, Георг хотел что-то показать… Или… Я не знаю… — Женщина устало выдохнула и умоляюще посмотрела на сына, словно ожидала от него поддержки.

— Да хватит притворяться! Достало уже, сил нет! — внезапно сорвалась Хелена. — Меня променяли на более молодую, наглую и богатую стерву!..

— Насчет стервы совершенно с вами согласна, леди, — вызывающе-очаровательно улыбнулась я. — А относительно всего остального очень сочувствую. Обидно, наверное? Убить их не хотелось?!

— Хотелось! — огрызнулась младшая графиня. — Но потом мы с Георгом заключили соглашение, и я передумала. А Рауль изначально прикрывал эту… леди… так что ни о какой ревности с его стороны и речи быть не может. Это… просто смешно! Всем было известно, что мы лишь ждем королевского разрешения на развод в связи с моей бесплодностью.

Хелена призналась в собственной неполноценности как-то уж слишком легко, безразлично, как будто уже смирилась с ней. Или они с мужем просто использовали самый беспроигрышный повод для расторжения брака. Причем, даже если бесплодие в действительности было у мужчины и имелись подтверждения от медиков, в прошении следовало валить все на женщину. Ничто же не мешает ей излечиться во втором замужестве, если не хватило ума или гордости завести ребенка от садовника…

На Патрика я старалась не смотреть. Все-таки речь шла о его подруге детства, честь которой он так старательно пытался защитить. А в итоге выяснилось, что это как раз Рауль защищал честь и леди Алисы, и своего брата, прикрывая их свидания.

Конечно, после одобрения развода и женитьбы старшего на невесте младшего в обществе начался бы тайфун сплетен и пересудов, но через годик-другой все бы улеглось. Лет так через пять — десять даже леди Хелене удалось бы спокойно второй раз выйти замуж, не вызвав бурного ажиотажа. Но все равно ситуация была, прямо скажем, не слишком высоконравственная.

Разрешение на развод давалось, если у пары не было детей или если супруга была замечена в обществе постороннего мужчины при очень двусмысленных обстоятельствах. Было несколько случаев, когда брак расторгался из-за слишком вызывающей неверности мужа, причем тогда мужчине полагалось содержать бывшую жену даже после того, как она выйдет замуж за другого.

В случае развода по вине женщины бывший муж обязан был о ней заботиться лишь последующие девять лет или до ее нового замужества. Так что основная задача освобожденного от уз брака супруга заключалась в пристраивании своей благоверной в новые надежные руки. Иногда это были загребущие руки монахов, но для ухода в монастырь требовалось согласие женщины, подтвержденное в личной беседе с королевой.

— О том, что повод для убийства надуманный, я догадывался, — спокойно признал Патрик. Подозреваю, этот ровный безэмоциональный тон дался ему с большим усилием. — Поэтому очень хочу выяснить, насколько случаен выбор жертв и места убийства. Было ли это сделано ради того, чтобы подставить лорда Рауля, или чтобы продемонстрировать беспечность поведения леди Алисы, — тут Патрик, до этого сверлящий взглядом Хелену, переглянулся с графом, причем в глазах у обоих мужчин сверкнуло взаимопонимание. Один намекнул, второй уловил намек, и только мы с Эриком остались в неведении, как два отверженных.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​Хотя тут же прямо сундук старинный, набитый различными версиями причин убийства. Ройся, пока руки не устанут!..

Например, учитывая связь последующего преступления с Шербанией и то, что леди Алиса принадлежит семье, до сих пор сохранившей связи с этой страной, все изначально могло упираться во внешнюю политику. Или же все эти убийства не связывает ничего, кроме схожести исполнения... Но в это я не верю.

Однако, судя по наличию помощника в одном доме и осведомленности о скелетах в шкафу другого, убийца явно не с улицы подкрался. Кто-то из близких знакомых обеих семей. Причем и время везде выбрано просто идеально. Или это случайное везение?

Нет, не верю!.. Слишком уж… слишком уж везение!..

Из дома Фрехбернов мы уехали далеко за полночь, вновь прокравшись до черного хода и уже оттуда прошмыгнув через парк за ограду. Точнее, Патрик и Эрик вышли открыто в сопровождении Хелены, а вот мы с Раулем конспиративно, не привлекая к себе внимания.

Пока спешили к лестнице для прислуги и тайных гостей — молчали, а вот когда уже спускались, граф, идущий первым, неожиданно остановился. Я чуть не столкнула его вниз, так как почти ничего не видела в темноте. Но вовремя насторожилась, едва перестала слышать скрип ступеней, и тоже замерла. Как выяснилось, очень удачно, буквально на одну ступень выше Рауля.