– Спасибо, господин канцлер, – вдруг закричала какая-то старуха. Или не старуха? В условиях этого производства, говорят, люди за десять лет старели на сорок…

– Спасибо, спасибо! – раздались еще голоса.

– И последнее, – прервал я неуместные пока проявления благодарности, – мне надо извиниться перед вами. О том, что на вашем заводе не работа, а натуральная каторга, мы знали давно. Но просто так вмешаться было нельзя, потому что он принадлежит, то есть принадлежал, немцам! Его величество лично договаривался с кайзером, чтобы прекратить это безобразие. И, как вы видите, договорился, после чего я и получил возможность навести здесь порядок. Ура его величеству!

– Ура-а-а-а! – с облегчением завопила толпа.

Уэллс внимательно слушал, как комиссар переводит мою речь и реплики из толпы, и что-то лихорадочно строчил в своем блокноте. Вот ведь думает небось до чего повезло случайно оказаться в гуще таких событий…

На самом деле элемент случайности тут действительно присутствовал, но в минимальных количествах. Еще неделю назад, то есть когда Гоша получил неофициальное «добро» от кайзера, информбюро начало работу по резкому усилению и так имеющихся слухов, что, мол, хуже, чем на «Треугольнике», только в аду. Это было нужно для того, чтобы народ правильно и с одобрением воспринял сегодняшнюю акцию. Естественно, что циркулирующие по столице слухи уж в английском-то посольстве отслеживали очень внимательно, так что, когда Уэллс явился туда и спросил, на каком из питерских предприятий рабочим живется хуже всего, адрес ему назвали без колебаний. Ну а так как сроки начала операции были исключительно в моей компетенции, то я и назначил ее на день прибытия ко мне английского гостя.

По пути в Гатчину гость поделился со мной еще одним сомнением:

– Вы знаете, а теперь я уже вовсе не уверен в том, что хотя бы половина слухов о вас имеет отношение к действительности. Но вот только… наверное, вы в курсе, что говорят про ваш ДОМ-два?

– И вы туда же? – рассмеялся я. – Второй отдел департамента охраны материнства – это секретариат, там сидят милые девушки, разве что чуть располневшие от малоподвижной работы, и стучат на пишущих машинках. Если хотите, давайте туда прямо сейчас зайдем, тем более что к ним недавно попал один экземпляр вашего последнего романа «Пища богов», и девушкам будет очень приятно познакомиться с его автором.

Уж полночь близится, а Германа все нет – так, кажется, сожалела какая-то дама у Пушкина? Вот и у нас тоже вовсю близился май, а китайцы все никак не начинали войну. Правда, проанализировав разрозненные данные разведки, я более или менее понял как причины задержки, так и сроки ее окончания, но первой в этом была Маша. То есть одну из причин она назвала еще в начале марта и совершенно точно.

По конституции Курильского королевства королева являлась еще и верховной главнокомандующей, и в преддверии надвигающейся войны она вдруг вспомнила, что у нее нет никакого военного мундира, кроме полковничьего с японской войны, который, во-первых, уже стал ей откровенно тесноват, а во-вторых, не полностью соответствовал ее представлениям о прекрасном. И ее величество в редкие свободные минуты начала сочинять себе мундир…

Первый вариант более всего напоминал костюм гусара времен наполеоновских войн, но с глубоким декольте. Гоша, ознакомившись с эскизами, предложил обрядить в это кого-нибудь из фрейлин и отправить, например, в Академию Генштаба. И посмотреть на реакцию… В общем, Маша начала думать дальше, а тут на одном из совместных ужинов зашел разговор про задержку сроков начала военных действий.

– Гоша, дядя Жора, вы что, – оторвалась от созерцания очередного рисунка королева-императрица, – какая сейчас может быть война? Мне же надеть нечего!

Так вот, одна из причин задержки китайского наступления состояла именно в этом. Воинам Поднебесной было банально нечего надеть. А ведь китаец из центральных, а тем более южных провинций уже при плюс пяти теряет всякую подвижность, это я помнил еще со времен обороны Артура. В Маньчжурии же вообще зимой часто бывает снег…

Вторая причина состояла в весьма невысокой воинской подготовке основной массы солдат. Ознакомившись с ней, английские военные специалисты пришли в ужас и заявили, что на такое воинство русские даже не станут тратить патроны, а просто нагайками загонят его туда, куда им будет нужно. И теперь огромная армия, высунув язык, срочно постигала азы солдатской науки.

У нас же наметился еще один аспект, на который до того как-то не было повода обращать специальное внимание, а именно – еврейский вопрос. Собственно, немцы были выданы за сынов израилевых просто потому, что не татарами же их было представлять! Но неожиданно это дело получило довольно громкий резонанс. Начался он с того, что со мной пожелала увидеться делегация Бунда, который являлся хоть и нелегальной, но с некоторых пор довольно прилично себя ведущей партией. Причем перед приходом официальной бумаги ко мне явился мой портной и спросил, позволяет ли его длительное знакомство с таким замечательным человеком, как канцлер, просить об аудиенции для нескольких его родственников? Если да, то благодарность его, Айзенберга, не будет иметь границ.

Меня так и подмывало уточнить размеры безграничности, но я просто сказал, что несколько его родственников – это слишком много, не люблю я митингов в своем кабинете. Пусть они одного поавторитетнее выберут и сообщат об этом в мою приемную, мариновать делегата я не буду.

Так что через день в секретариат пришла бумага, а через два – из приемной сообщили, что туда пришел представитель Бунда.

– Дайте ему сопровождающего до кабинета, – велел я. И уже положив трубку, сообразил, что не помню всего раз услышанную фамилию гостя. Вроде что-то похожее на «вынь руку из кармана». Я попытался мысленно перевести эту фразу на немецкий, но в это время ожил селектор, и голос дежурного секретаря сообщил мне:

– Прибыл Арон Самуилович Немнихер, Бунд.

– Запускайте, – велел я.

Запущенный бодро зашел в кабинет, наткнулся на мой взгляд, малость сбледнул с лица и сделал полшага назад, но я уже избавился от наваждения и улыбнулся:

– Заходите, Арон Самуилович, чувствуйте себя как дома. Извините, но вы просто очень похожи на одного моего знакомого, прямо руки зачесались… Еще раз извините.

Действительно, гость был точной копией первого российского премьера – и упаси господь, я имею в виду вовсе не Столыпина!

– Неужели мой непутевый брат Ися чем-то насолил вашей светлости? – с выражением сильнейшего беспокойства на поросячьей морде ужаснулся гость.

– Нет, не волнуйтесь, этот человек вовсе не из Российской империи, и ни к вам, ни к вашим уважаемым родственникам он не имеет никакого отношения. Так что давайте перейдем к делу. Вот вам кофе, и я вас внимательно слушаю.

Гость отпил кофе и начал свою речь. По ней выходило: в Бунде, проанализировав текущую обстановку, пришли к выводу, что призывы некоторых экстремистов к образованию еврейского государства именно в Палестине несколько преждевременны, в то время как сама идея о создании где-нибудь такого государства уже давно созрела.