– Какое дело? – Заскучавшей было Ясе стало интересно. – Что с этой дорогой не так? Почему нам нельзя отставать?

– Да ничего! – водитель мотнул лысой головой. – Туманы здесь часто на закате. А туман на такой дороге – это, сами должны понимать, штука серьезная.

Точно в подтверждение его слов, из леса под колеса машины выползли дымчато-сизые щупальца, зашарили по выщербленному асфальту, лизнули капот.

– Накаркала, – усмехнулся молчавший от самого райцентра суженый и опустил ветровое стекло.

В салон, нарушая стерильность сгенерированного климат-контролем воздуха, тут же ворвались запахи и звуки, непривычные, даже незнакомые не избалованному общением с природой горожанину.

– Начинается! – В голосе водителя послышалось раздражение пополам со страхом.

Неужто туман – это настолько серьезно?!

То, что поведение водителя оправданно, Яся поняла уже через пару минут, когда туман вдруг обрел плоть, облепил машину плотным влажным коконом, заволновался, зашептал.

– Мама дорогая! – Яся перекрестилась и неодобрительно посмотрела на раскрытое окно: – Просто кошмар какой-то.

– Это еще не кошмар. – Водитель мрачнел с каждой секундой. – Это так, цветочки, но вам, хозяин, – он обернулся к Закревскому, – я бы посоветовал окошко задраить. Так, от греха подальше.

– Это еще от какого такого греха? – уточнил суженый, но окно все-таки закрыл.

Водитель долго молчал, а потом, когда Яся уже отчаялась получить вразумительный ответ, заговорил:

– Вы, конечно, люди городские, образованные, на всяких там хот-догах выращенные, можете мне и не поверить.

– Мы поверим, – пообещала Яся, всматриваясь в сизое нечто за окном. – Тут во что угодно поверишь.

– …А у нас здесь все по-простому, – не обращая внимания на ее слова, продолжал бубнить дядька. – Как прадеды наши жили, так и мы живем.

– Ага, прадеды твои на «БМВ» раскатывали! – съязвил суженый.

– Да замолчи ты! – Яся ткнула его локтем в бок. – Интересно же!

Зря она это… ох зря! Закревский-то замолчал, но с такой злостью и силой сжал ее запястье, что впору заорать благим матом от боли. Как же она забыла, что имеет дело не с человеком, а с отморозком!

– Пришел черед волчьих ночей. – Водитель, похоже, их маленькой конфронтации не заметил. – А в это время туман вдвойне опасен.

– И что за волчьи ночи такие? – Стальные тиски на запястье чуть-чуть разжались. – Охотничий сезон же вроде как еще не начался.

– Вот то-то и оно, что начался! – буркнул водитель. – Только не мы на них охотимся, а они на нас. За неделю уже три человека погибло. И это, я вам скажу, еще только цветочки. Лет тридцать назад тут такое творилось! Волки точно остервенели, в деревню среди бела дня заходили, на скот нападали. Да хрен с ним, со скотом! На людей, падлюки серые, кидались. Батяню моего так исполосовали, что в больнице его по кусочкам собирать пришлось. Еще слава богу, что жив остался. Единственный из тех, кто призрачную волчицу видел.

– А что за призрачная волчица? – шепотом спросила Яся.

– Ну, моя панна, кто-то скажет вам, это всего лишь легенда, – дядька бросил быстрый взгляд на Ясю, – но я верю, она существует. Про нее еще моя прабабка слышала, а батяня, как я говорил, волчицу эту видел. У нее шерсть такая особенная, дымчатая, с искрами. И примета есть особая.

– Какая? – Яся поежилась. Народный фольклор – это хорошо и занимательно, но только когда ты сидишь с книжечкой на диване, а вокруг тебя нет никакого тумана.

– Лапы передней у нее нету, и рана никогда не затягивается, так и капает кровь на землю все триста лет.

– Глупости это. – По голосу было слышно, что суженому сказка про призрачную волчицу уже надоела, а раз так, самое время историю развить. Врагам назло.

– И что, она очень злая, эта волчица? – Яся стряхнула с запястья лапу Закревского.

– Злая? – Водитель пожал плечами: – Да кто ж ее разберет, какая она?! Прабабка рассказывала, что она за дело лютует. Что обидели ее люди очень сильно, а волки теперь за обиду ее мстят. У нас в районе каждый год то одного, то двоих задерут. Но это обычное дело, ничего из ряда вон. А вот иногда совсем худо становится. Когда волчьи ночи начинаются…

– Как тридцать лет назад? – уточнила Яся.

– Да. Тогда тьма народу погибла. Человек двадцать, не меньше. Помню, в райцентре специальный отряд из охотников собирали, лес с собаками прочесывали. Вот мой батя среди тех охотников и оказался. Волки их с напарником со всех сторон обложили. Сначала собак порвали, потом напарника загрызли. Батя отстреливался сколько мог, только, говорит, последний патрон для себя оставил, потому как видел, что за лютая смерть ему уготована. – Водитель замолчал, щелкнул зажигалкой, по салону пополз сигаретный дым. – Не возражаете, если я закурю? – спросил запоздало.

– Курите, – разрешила Яся и скосила взгляд на суженого. Закревский сидел с закрытыми глазами и, кажется, дремал. Полено стоеросовое! Тут такая легенда, а он дрыхнет!

– Спасибо, – водитель благодарно кивнул. – Что-то разволновался я. Столько лет прошло, а я батьку как сейчас вижу: лежит на больничной койке не человек, а кусок мяса… Не смог он тогда в себя выстрелить. Страх душу бессмертную загубить сильнее боязни перед волками оказался. А когда на него вся стая бросилась, сразу о том пожалел. Это ж боль какая адова…

Договорить он не успел, с тихим, каким-то бабьим оханьем вывернул руль. Послышался удар, машина дернулась, пошла юзом, слетела на обочину и, зарывшись мордой в густой кустарник, замерла.

– Матерь божья! – выдохнул водитель и тут же выматерился так витиевато и забористо, что, случись это при других обстоятельствах, Яся бы непременно покраснела.

– Что произошло? – Закревский оттолкнул прижатую к нему силой инерции Ясю и потянулся к дверце.

– На месте сиди! – рявкнул дядька, совершенно забыв о субординации. – Куда сейчас без оружия?!

Странно, но Закревский послушался, лишь тихо буркнул что-то себе под нос. Трус!

– Мы кого-то сбили? – спросила Яся, всматриваясь в серую мглу за стеклом.

– Ох грехи мои тяжкие! – Водитель пошарил под сиденьем и извлек на свет божий охотничий обрез. – Сейчас глянем, что там. А вы не выходите пока. Я кликну, если что.

– Чего-то ты, дядя, раскомандовался! – Суженый, похоже, вспомнил, что он тоже мужик, решительно толкнул дверцу и шагнул следом за водителем.

Яся тоже вышла на улицу. А что тут рассиживаться, когда там такое?!

Туман оказался еще гуще, чем виделся из машины. Протяни руку – пальцев не различишь. Не успев сделать и пару шагов, Яся налетела на Закревского. Тот тихо выругался, поймал ее за рукав, притянул к себе, процедил сквозь зубы:

– Тут стой, не шастай.